Фишер: Может, просто сказать ему всё? Пусть сразу станет ясно, как неловко всё это.

Ноа: Нет! Это был всего один раз. Не стоит портить отношения с сыном из-за одной ночи. Просто веди себя нормально. Он знает, что мы познакомились на ранчо, так что говори про работу и прочую ерунду.

Я скривился от слова «ерунда». Тут всё, что угодно, но не она.

Фишер: Как скажешь.

Я вернулся к сообщению от Джейса и ответил:

Фишер: Без проблем. Где?

Джейс: В Lilian’s Steakhouse. Новое место.

Фишер: Подходит. Ещё близнецы Холлис позвали меня в Twisted Bull в тот вечер. Пойдёшь?

Джейс: Погоди. Ты идёшь в Twisted Bull?

Фишер: Ага. Думаешь, я не справлюсь?

Джейс: Поглядим, старик. У меня утром встреча.

Он меня поддевает, называет стариком, но я всё равно улыбаюсь. Это больше, чем мы когда-либо переписывались.

Я снова пишу Ноа.

Фишер: Я позвал его в бар в пятницу, но он сказал, что рано утром встреча. А ты придёшь?

Ноа: Посмотреть, как мои идиот-братья набухаются и будут пытаться продержаться восемь секунд на механическом быке? Конечно. Я ещё и видео сниму.

Я рассмеялся.

Фишер: Сама полезешь?

Ноа: Я уже каталась пару раз.

Мне стало интересно.

Фишер: Да не удивлён ни капли, мелкая Эй Джей. Наверняка уделала своих братьев.

Ноа: Притворись, что ты этого не видел...

Следом приходит видео.

На видео — Ноа в розовой ковбойской шляпе, блестящих сапогах, розовой юбке и топе-бандо. Через плечо у неё перекинута лента с надписью «Именинница», а сама она оседлала механического быка.

Слышно, как её братья орут и улюлюкают, пока она изо всех сил держится за рог. Кто бы ни снимал это видео, он буквально умирает со смеху и выкрикивает что-то невнятное. Подозреваю, что это Магнолия, но всё равно не могу перестать улыбаться, глядя на то, какая Ноа беззаботная и счастливая.

Она держится до самого сигнала, а когда таймер срабатывает, толпа взрывается аплодисментами и радостными криками.

Но когда она пытается слезть, то поскальзывается и падает лицом прямо на мат.

Тот, кто снимал видео, подходит ближе, и Ноа уже так хохочет, что едва может дышать. Её лицо пылает, пока она с трудом поднимается на ноги, но стоит ей только выпрямиться, как Уайлдер налетает на неё и снова валит на пол.

На этом клип заканчивается, а я уже еле сдерживаюсь, чтобы не описаться со смеху.

Фишер: Это лучшее, что я когда-либо видел.

Ноа: Вот теперь ты понимаешь, почему я не хожу с братьями тусоваться. Они безжалостные. Заставили меня сесть на быка в мой 21-й день рождения.

Фишер: Мне было очень смешно. Теперь хочу увидеть это вживую.

Ноа: Не надейся, ковбой. Тогда я была в стельку пьяная. А в этот раз, судя по всему, мне придётся самой везти братьев домой.

Фишер: Я останусь трезвым, чтобы вы могли оторваться. Возьму вторую машину, чтобы всем хватило места.

Ноа: Магнолия уже в деле. У неё конкретный краш на Триппа, так что готовься к полному безумию.

Фишер: Серьёзно? Тебе это не кажется странным?

Ноа: Нет. Ей он давно нравится. Так что теперь ты знаешь её секрет. Ведь она знает наш.

Я усмехаюсь.

Фишер: Спасибо.

Фишер: Поеду, пожалуй. Я всё ещё припаркован за сараем.

Ноа: Увидимся завтра, мистер Андервуд.

Фишер: Сладких снов, Ноа.

Когда я добираюсь до дома, принимаю душ, а потом беру пиво. Сажусь на диван, осматриваюсь — повсюду коробки, которые ещё не разобрал, немытая посуда. Меня накрывает тяжестью — столько всего нужно сделать, а сил нет совсем. Мысли обескураживают: я совсем не заслуживаю всего этого. Второго шанса с сыном. Нового начала. Стабильности. И уж точно не заслуживаю такую женщину, как Ноа.

Я украл у неё эти моменты. И вот куда это нас завело.

Я не могу быть с ней.

Она не моя.

Она — всё то, что мне не положено. После той жизни, от которой я отказался, я достоин лишь одиночества и тишины.

И всё же... я хочу обнять Ноа и не отпускать.

Ноа

Сосредоточиться на работе и не поглядывать на Фишера при каждом удобном случае оказалось куда сложнее, чем я думала. Его постоянное присутствие рядом — это почти гарантия того, что я врежусь в стену, уставившись на него, как последняя дурочка.

Глядя, как он работает, и наблюдая за его руками, я невольно вспоминала, как он отшлёпывал меня по заднице, пока я скакала на нём в позе наездницы задом наперёд. Эти мозолистые ладони вытворяли со мной такое, что мне до сих пор становится жарко при одной только мысли. Особенно когда на его предплечьях набухают вены во время работы.

Я изо всех сил старалась не прокручивать в голове ту ночь, но каждый раз, как закрываю глаза, передо мной всплывают те сцены — и его низкий хриплый голос у меня в ухе. Я сжимаю бёдра, пока иду, пытаясь заглушить ту самую тоску, которую он тогда оставил.

После нашей переписки пару дней назад мы перекинулись всего несколькими словами на ходу — взгляды, полные жара, которые, по-хорошему, не должны были случаться, если уж мы решили остаться друзьями. Лошадей для него водят Руби или Трей, а если что-то нужно — рядом всегда есть кто-то из них или Эйден. Я целыми днями сную между загоном и учебным центром, с короткими перерывами, так что поговорить спокойно просто невозможно — везде уши.

Когда Джейс предложил встретиться с ним в Lilian’s в пятницу, я запаниковала.

Это ведь не ресторан, куда ходят с друзьями.

Это одно из самых дорогих заведений в городе — с приглушённым светом, розами и свечами на каждом столике и камином посередине зала. Люди наряжаются, оставляют там кучу денег только на вино.

Вместо того чтобы отговориться или сказать, что у меня уже есть планы, я упомянула его отца. Мол, он должен проводить с ним время, а не со мной. Но вышло только хуже — он предложил пойти всем троим.

Когда я засомневалась, стоит ли идти втроём, учитывая, что мы с Фишером работаем вместе, Джейс стал настаивать: мол, ему нужен буфер, ведь они всё ещё толком не разговаривают. Я не смогла отказать — пообещала подумать. Но сначала поговорить с Фишером.

Я не рассказала ему всю правду, потому что как ни крути — идея ужасная. Зачем ещё сильнее усугублять ситуацию?

То, что Джейс уже назвал меня своей девушкой перед отцом, говорит само за себя — вечер обещает быть максимально неловким.

А с учётом напряжённости между ними, на мне будет ответственность за то, чтобы разговор не заглох.

Но делать это на трезвую голову я не собираюсь.

Сейчас я наполовину боюсь, наполовину жду встречи с Фишером вне работы.

А пока отвлекусь на тренировки.

— Элли, ты притормаживаешь у второй бочки. Такая задержка может стоить тебе победы! — кричу я с края, когда она завершает заезд. В голове звенит совет Крейга Сандерса с родео, и меня бесит, что он оказался прав. Эта крыса бесится от того, что Элли отказалась тренироваться с ним и добивается успеха со мной.

— Он всегда тормозит на этом моменте, — пожимает плечами она.

— Подними поводья и толкни на секунду раньше — может, поможет.

Она возвращает Рейнджера в исходную позицию, а я обнуляю секундомер.

— Поехали!

Наблюдаю, как она идеально огибает первую бочку, потом делает, как я сказала, ускоряя Рейнджера ко второй и третьей, а затем срывается к финишу.

— Уже лучше! — отмечаю результат в блокноте.

— Думаю, ему пора менять подковы, — говорит она, подъезжая ко мне и спрыгивая с лошади. — У нас соревнования на следующей неделе, а с последней расчистки пройдёт уже семь недель. На фоне дополнительных тренировок копыта начали сдавать.

Я провожу рукой по его спине и ноге, осматривая. Ничего критичного не видно. Носок почти вышел за пределы подковы, но пока это не опасно.