Мы направляемся к буфету, и я набираю полную тарелку — еда пахнет чертовски вкусно. Находим свободный столик.

— Теперь придётся уволить их, — садится она напротив, сжимая губы.

— А почему не меня?

Она вскидывает голову и с силой вонзает вилку в кусок кукурузного хлеба&

— Что?

— Почему ты сразу хочешь уволить девушек, а не меня? Это я дал им свой номер.

— Это они попросили, — огрызается она.

— А я мог бы и отказать. Так что по твоим же правилам — уволить нужно всех. — Я пожимаю плечами и откусываю кусок куриного шницеля.

Она тяжело дышит, и я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться от её злости.

— Ты не думаешь, что это было грубо — раздавать номер у меня на глазах? — спрашивает она, приоткрывает рот, словно хочет сказать ещё что-то, но тут же его закрывает.

Оба понимаем: если бы могли, уже давно бы переступили границы. Но не можем. Поэтому застряли в этом дурацком «дружеском» тупике, из которого никто не хочет выбираться.

— Думал, мы друзья. Как ты с Джейсом. Разве нет?

Её лазурные глаза сверлят меня взглядом. Челюсть так напряглась, что, кажется, сейчас треснет.

— Отлично, — процедила она. — Тогда ты не обидишься, если завтра в баре я сделаю то же самое.

Чёрта с два.

— Конечно. Я даже буду твоим... как там это называется... крылом? Помощником?

Она фыркает и запихивает в рот кусок хлеба.

Разговор затихает, и мы едим молча. Вся эта сцена с ревнивой Ноа — чертовски горячая, и я едва дожидаюсь момента, чтобы остаться с ней наедине и выложить всё как есть.

— Нам пора обратно в амбар, — говорит она, доедая. — Трипп и Лэнден уже закончили. Хочу всё проверить.

— Есть новости по камерам?

— Пока нет. Думаю, Трипп займётся этим сейчас, раз освободился.

Я убираю тарелку и на прощание машу девушкам с ресепшена — просто чтобы ещё сильнее поддеть Ноа. Она молча поворачивается и выходит, а я догоняю её у двери. Она открывает её и делает вид, будто ничего не произошло.

Всю дорогу до семейного амбара Холлисов ни один из нас не проронил ни слова. Внутри я веду Денвера к стойке для чистки.

Когда обе лошади закреплены, мы снимаем с них седла, и я следую за ней в подсобку.

Дверь с силой распахивается и чуть не бьёт меня по лицу, отлетев обратно.

— Да чтоб тебя, — успеваю увернуться.

— Ой, извини. Я не специально, — пропевает Ноа, даже не оглянувшись.

Да уж. Специально.

Она ставит седло на стойку, я делаю то же самое. Она берёт ведро с принадлежностями для ухода, но я хватаю её за запястье и притягиваю к себе.

Она вздрагивает, когда её грудь прижимается к моей.

— Ч-что ты делаешь?

Я делаю пару шагов вперёд, и она пятится, пока не упирается спиной в дверь. Ведро выпадает из её рук и грохотом падает на пол.

Я обхватываю её лицо, поднимаю подбородок, пока она не смотрит прямо на меня.

— Ты закончила ревновать?

— Я не... — начинает она, но стук сердца выдаёт всё.

Я провожу большим пальцем по её нижней губе, усмехаясь.

Наклоняюсь, чтобы лбом коснуться её.

— Я хочу поцеловать тебя, блядь, прямо сейчас, Голди. — Шепчу ей на ухо: — А потом вылизать тебя до самого последнего стона. Стать на колени и вкусить тебя между бёдер, пока ты не кончишь у меня на языке. Но придётся прикрыть тебе рот — я-то знаю, насколько ты громкая.

Она всхлипывает, и мой член тут же дергается от звука.

— Но ты...

— Прежде чем ты начнёшь злиться, что я не соблюдаю правила, просто помни, сколько раз я был готов их нарушить ради тебя, — мои губы нависают над её. Мы буквально в миллиметре — один шаг, и я бы уже её целовал.

— Ты же уже нарушил их с теми девушками.

Я встречаюсь с ней взглядом и едва сдерживаю улыбку. Вместо ответа провожу пальцами по пряди её волос, заправляя её за ухо.

— Я слишком хорошо знаю правила. Потому и дал им номер Джейса, а не свой.

У неё поднимаются брови, а я смеюсь.

— Он ведь свободен и может встречаться с кем угодно. Почему бы и нет?

Хотя, если честно, я сделал это ещё и в надежде, что он отвлечётся от Ноа.

Её бледные щёки наливаются ярко-красным.

— А вот и ты покраснела, — поддеваю я, напоминая ей ту самую сцену в баре.

— А вот и ты с встающим членом, — парирует она, глядя вниз.

— О да, это определённо так, — усмехаюсь, даже не пытаясь скрыть это.

Мы смотрим друг на друга, напряжение нарастает, но прежде чем кто-то из нас решается на большее, в амбаре раздаётся голос:

— Ноа! Ты тут?

— Чёрт. Это Трипп.

Я отступаю, давая ей открыть дверь, и замираю, чтобы успокоиться. Нам совсем не нужно, чтобы её брат что-то заподозрил, особенно когда между нами официально ничего нет.

Ноа берёт ведро и выходит к нему. Я слышу, как она говорит, что скоро присоединится к нему в учебном центре, как только мы закончим с лошадьми.

— Эй, — киваю Триппу, когда он появляется в проёме. Затем смотрю на Ноа: — Если тебе нужно идти, я могу закончить сам и отвести их обратно в стойла.

Трипп переводит взгляд с неё на меня и обратно. Я изо всех сил стараюсь выглядеть спокойно. Как будто пару минут назад не был в шаге от того, чтобы поцеловать его сестру.

По выражению лица Ноа ясно — она тоже чувствует напряжение. Но, нехотя, соглашается.

— Ладно. Спасибо, мистер Андервуд.

Я выдавливаю в ответ вежливую улыбку, игнорируя прищур Триппа, хватаю ведро и ухожу, пока он не раскусил меня.

Ноа

— Вот это да, горячая штучка! — свистит Магнолия, вваливаясь в мою комнату и застывая на пороге, увидев меня в вечернем наряде. — Ты так нарядилась для Джейса или для папочки Фишера?

Я закатываю глаза, когда она начинает играть бровями.

— Я же просила не называть его так.

— Хочешь сказать, ты не орала это, когда он был в тебе по самую глотку? Если нет — это трагедия.

— Нет, трагедия — это то, чем закончится этот ужин, если Джейс узнает, что между нами было.

— Кстати, ты бросила меня с синими яичниками после своей вчерашней смс. Давай выкладывай остальное. Что было после того, как вас застал Трипп?

— Он ничего не застал. Но если бы зашёл секундой позже...

— Я так и знала! — визжит она.

Я была в шаге от того, чтобы умолять Фишера поцеловать меня, но часть меня до сих пор не хочет знать, сделал бы он это или нет. Разумно мысля я понимаю — нам нельзя. Это только всё усложнит. Но другая, жадная до него часть, до сих пор мечтает о его руках и губах.

Когда он прошептал мне на ухо, всё моё тело затрепетало от предвкушения. Прошли уже сутки, а я до сих пор ощущаю его горячее дыхание на своей шее.

— Это неважно, потому что ничего не произошло и не должно произойти снова, — произношу я, надев туфли и поднимаясь, чтобы вставить серёжки.

— Ты правда думаешь, что Джейс так уж расстроится? Вы расстались сто лет назад. Пора уже двигаться дальше.

— Ты серьёзно думаешь, что он нормально воспримет то, что я двигаюсь дальше с его отцом? Типа: «Конечно, трахай моего батю, а потом давай обсудим мою детскую травму на терапии» — пародирую я его низким голосом.

Она закатывает глаза.

— Да скажи ему заткнуться, или ты сделаешь его своим пасынком.

— Ну да, так он ещё ближе станет к своему любимому папочке.

— Вот бы быть мухой на стене в этом ресторане... Ты уверена, что я не могу быть твоим +1?

— Зачем? Чтобы это выглядело как какое-то несуществующее двойное не-свидание? Я и так боюсь, что ляпну что-то, чего, по идее, знать не должна.

— Типа, какой у него размер...

— Нет! То есть... и это тоже. Но я о личном. Он рассказывал такие вещи, о которых коллеги точно бы не знали.

— Ещё раз: вот бы быть мухой на стене, — смеётся она и машет рукой, чтобы я повернулась и она могла оценить образ. — И ты, конечно, в платье для свидания на ужин, который якобы не свидание — это просто вишенка на торте.