Мой член, впрочем, с этим не согласен.

Через двадцать минут мы едем бок о бок в сторону ретрита. Ноа указывает на домик для работников, Лодж и небольшие домики для гостей. Между ними — конюшня для прогулочных лошадей, пастбище, бассейн, пруд для рыбалки и зона с кострищем. Люди идут мимо и машут нам, пока мы проезжаем. Ноа ведёт нас вверх по тропе, по которой обычно водят экскурсии.

Она смотрит вдаль, плечи расслаблены.

— Это Закатная Тропа. Любимая у всей семьи.

— Почему? — спрашиваю, посылая Денвера в лёгкий галоп.

Она хитро улыбается.

— Сейчас увидишь. Поехали!

С лёгким толчком она уводит Пончик вперёд, и я следую за ней. Денвер — квотерхорс и одна из самых послушных лошадей, на которых я ездил. Неудивительно, ведь её тренировала Ноа.

Когда мы поднимаемся по тропе, открывается отличный вид на ретрит с одной стороны и природу с другой.

— Здесь красиво, — говорю, догоняя её.

— Подожди немного, — Ноа спрыгивает с лошади, берёт повод, и я делаю то же самое. — Есть одно место, которое я хочу тебе показать.

Солнце палит, по шее стекает пот, но мне плевать. Я не хочу быть нигде, кроме как рядом с ней, здесь, на вершине.

— Вот, — улыбается она, обернувшись. — Отсюда видно на километры.

Она привязывает Пончика к столбу, я поступаю так же с Денвером.

Когда лошади закреплены, я осматриваю панораму — кроны деревьев, ранчо с одной стороны, ретрит с другой. И, конечно, Ноа рядом.

— Наверное, это никогда не надоедает, — говорю.

— Никогда, — она оборачивается и указывает на что-то за моей спиной. — Я привела сюда Мэллори вскоре после того, как она переехала к нам пару лет назад. Мы раскрасили эти камни вместе, чтобы помочь ей пережить горе и создать место, где она могла бы говорить с мамой и папой.

Она уже упоминала, что Мэллори переехала к ним, но я не знал, что её родители погибли.

— Что случилось? Если не возражаешь... — говорю, рассматривая яркие, радостные камни.

— Авария, — отвечает она тихо, и у меня сжимается сердце.

Я слишком хорошо знаю, каково это — терять близких.

— Хоть они умерли вместе, — добавляет она. — Это помогает нам справляться с утратой.

Ноа садится на один из камней, и я присаживаюсь рядом.

— Бедняжка Мэллори. Такая юная. У неё были братья или сёстры?

— Нет. Она была единственным ребёнком, — уголки её губ чуть приподнимаются. — А теперь у неё пять старших.

— Здорово, что вы её приняли.

— По-другому и быть не могло, — говорит она и кладёт руку между нами. — Они жили далеко, Мэллори никогда не каталась на лошадях. Но она хотела научиться, и я знала, что для неё это будет как терапия. Начала давать ей уроки.

— И мисс Свифт — это её лошадь, да? — кладу руку рядом с её, не касаясь, но достаточно близко, чтобы почувствовать тепло.

Она смеётся, подгибает ноги и поворачивается ко мне.

— Ага. Мы не смогли её отговорить от имени Тейлор Элисон Свифт, так что придумали сокращение — Эйден устал называть её полным именем уже после первого дня.

Я усмехаюсь.

— Ей повезло с вами. Никогда бы не подумал, через что она прошла, если бы не знал. Ваша семья её спасла.

— Думаю, мы спасли друг друга, — улыбается она, глядя вдаль. — Потеря тёти и дяди разрушила мою маму. Это была её сестра. Отец тоже был убит горем. Я впервые видел, как он плачет — на похоронах.

— Горе невозможно понять, пока не испытаешь. А если оно ещё и с чувством вины — это самая тяжёлая ноша. От неё жить не хочется вовсе.

Она бросает на меня взгляд, будто хочет спросить что-то, но вместо этого кладёт руку на мою и сжимает её. От прикосновения мурашки бегут по коже, но в её глазах — сочувствие и печаль.

— Даже представить не могу, через что ты прошёл. Джейс показывал мне пару фото... Она была очень красивая.

У меня перехватывает горло. Улыбаюсь с трудом.

— Да, была. Полна жизни. Обожала бывать на улице, пробовать всё новое. Её ничего не пугало.

— Значит, полная противоположность Джейсу, — смеётся она, и я тоже, потому что она права.

Мне хочется рассказать, что произошло. Но не могу. Я произносил это вслух только однажды — жене и детективам. Но сказать это снова значит признать, что это правда.

А я не хочу, чтобы это было правдой.

— Лайле бы понравилось здесь, — говорю вместо этого. — Она любила смотреть, как я работаю с лошадьми, и задавала тысячу вопросов.

Я бы всё отдал, чтобы снова услышать её болтовню.

— Прямо как Мэллори. Вот почему они с Сереной так подружились. Могут болтать без умолку.

— Это дочь Эйдена?

Она кивает.

— У них с Лейни скоро ещё один родится. Эйден и не знал, что у него есть дочь, до прошлого года.

— Что?

Она смеётся, и я ловлю себя на мысли, что хочу слышать этот смех вечно. Такой чистый, искренний.

— Длинная история, но, в общем, Эйден сбежал из родного города десять лет назад — от отца-тирана. Лейни узнала, что беременна, уже после его отъезда, но он отключил телефон, удалился из всех соцсетей, и она не могла с ним связаться.

— Значит, она растила Серену одна?

— Не совсем. Это ещё одна длинная история... — фыркает она. — Придётся вытащить Эйдена на выпивку, чтобы он сам всё рассказал. Вкратце: Лейни нашла его по вирусному видео и прилетела, чтобы сказать, что у него есть дочь. Он слетал в Техас познакомиться, а через пару недель они с Сереной переехали сюда. Они поженились, она забеременела, а в августе будет приём по случаю свадьбы.

Хотя бы кто-то тут получил свой счастливый финал.

— Повезло ему, что смог вернуть семью.

Ноа переплетает пальцы с моими, дарит мне мягкую улыбку. Я смотрю на её губы и едва сдерживаюсь, чтобы не наклониться.

Мы смотрим друг на друга. Ни один не решается переступить черту, но напряжение между нами нарастает.

— Ноа...

Вдруг раздаётся резкий сигнал с её телефона. Она торопливо хватает его и выключает звук.

— Чёрт. Это напоминание проверить учебный центр.

— Точно. Мне тоже пора работать.

— Мы ещё не ели, — возражает она, поднимаясь, и я следую за ней к лошадям.

— Уверена, что успеем?

Она запрыгивает на Пончика, и как только я устраиваюсь на Денвере, она бросает на меня самодовольный взгляд.

— Ну что, гонка до подножья? — кричит она, щёлкает языком и уносится вперёд.

Господи. Не ожидал.

— Вперёд, Денвер.

Я подталкиваю лошадь, но куда осторожнее — не хочу свалиться с обрыва. Я не так хорошо знаю эти тропы, как она. Слишком много деревьев и поворотов, чтобы мчаться вслепую.

Когда я её догоняю, она уже ждёт меня, вся сияя от триумфа.

— А я думала, ты у нас ковбой. Или хотя бы бывший наездник.

— Ай, — смеюсь. — Я ведь говорил, что оставил всё это безрассудство в прошлом, помнишь?

— Ах да, точно. Ты же променял зависимость от адреналина на членскую карточку AARP (*AARP (ранее — American Association of Retired Persons) — это некоммерческая организация в США, которая предоставляет поддержку, ресурсы и привилегии людям в возрасте 50 лет и старше.). В следующий раз постараюсь не перегружать тебя, — фыркнула она.

Я едва не сказал, что, между прочим, она не могла угнаться за мной той ночью, но удержал язык за зубами.

Хотя никогда не забуду, как она кричала моё имя, содрогаясь от оргазма, не продержавшись и восьми секунд.

Это всё, что я вижу, когда закрываю глаза. И всё, что слышу в душе, когда представляю её стоны и глажу себя рукой.

Мы подъезжаем к Лоджу, и Ноа знакомит меня с парой девушек с ресепшена, которые совершенно открыто флиртуют со мной. А я, не в силах упустить шанс поиграть с Ноа, подыгрываю и даже записываю свой номер, когда они просят.

— Напомнить тебе про правило «никаких романов с сотрудниками»?

От её язвительного тона я только шире улыбаюсь.

— Благодаря тебе я очень хорошо с ним знаком.