Я глажу ткань с рюшами.

— Слишком? Может, переодеться?

Я кручу бёдрами перед зеркалом в полный рост. Белое платье на бретелях, с драпировкой на груди, до середины голени. В сочетании с тёмно-синими туфлями добавляет мне пару сантиметров. Так как после ресторана мы едем в Twisted Bull, я беру с собой любимые ковбойские сапоги. В двенадцати сантиметровых шпильках я ни танцевать, ни карабкаться на механического быка не смогу.

— Выглядишь идеально. Буду ждать тебя в баре, чтобы выслушать все сплетни.

— Как ты собираешься слушать, если твой язык будет в горле у Триппа?

— Не давай мне ложной надежды! — фыркает она, когда я смеюсь. — Нет, сегодня я сосредоточусь на поиске нового мужика. Хватит с меня эмоционально недоступных парней.

Я удивлённо поднимаю брови, услышав такую перемену в её мыслях.

— Ну наконец-то! Чёрт побери, сколько можно! Только не замути с кем-то с работы.

— Поверь, если бы кто-то из них стоил того, чтобы увидеть меня голой, ты бы уже знала. И мы обе понимаем: если дело дойдёт до этого, я лучше уволюсь.

Легко сказать. Но если нас поймают, работу потеряет не она. А Фишер. Хотя он нужен на ранчо так же, как и я. Уйти никто из нас не может.

— Ладно, мне пора, а то опоздаю. Но за маргаритами обсудим всё до деталей! — я хватаю сумочку и обнимаю её.

— Без проблем, милая. К твоему приходу я уже буду на третьей.

Я качаю головой, усмехаясь.

— Только не пей без меня. Никакой подвыпившей Магнолии!

— Ладно, — смеётся она и выходит со мной к машине.

— Будь осторожна, — говорю, когда мы расходились.

— Это я тебе должна говорить, — отвечает она с усмешкой, и у меня в животе начинается ураган бабочек.

Я боюсь этого вечера уже два дня.

Как, чёрт возьми, я должна сидеть рядом со своим бывшим и делать вид, будто не вспоминаю, как его отец шептал мне на ухо, какая я хорошая девочка, так послушно принимающая его член?

Когда я захожу в Lilian’s Steakhouse, ресторан забит под завязку. Почти все табуреты у бара заняты, а значит, шумно — куда громче, чем я ожидала. В зале для ужина, в глубине, конечно, тише, но лично я предпочла бы остаться здесь — пусть шум заглушит мою тревожную болтовню в голове.

— Привет, — Фишер стоит у стены рядом со мной, уставившись в один из телевизоров за барной стойкой, будто специально избегает смотреть на меня. — Джейса ещё нет?

— Пока нет. Как только я припарковалась, он написал, что задерживается. Но я уже сказала хостес, что у нас бронь.

— Понятно.

Я бросаю на него украдкой взгляд и не могу не улыбнуться: чёрные брюки и пиджак в тон, под ним — серая рубашка без галстука. Совсем не его обычный стиль, но он ему чертовски идёт. Такой аккуратный и элегантный... Мне сразу захотелось медленно стянуть с него всё это.

— Ты выглядишь потрясающе, — бормочет он почти неслышно.

У меня перехватывает дыхание, и я едва могу поблагодарить и ответить комплиментом. Наедине с ним ощущение такое, будто мы на свидании. На том самом, которое у нас так и не было. И от этого становится ещё больнее — как же мне хочется, чтобы всё было иначе.

— Хочешь выпить? — спрашивает он, когда я всё ещё молчу.

— Определённо, — отвечаю без колебаний. Мне определённо нужен один... или два.

Наконец он встречается со мной взглядом, и в уголках его небритого лица появляется лёгкая улыбка. Он проводит рукой по волосам, и пряди вздымаются — так, как будто это я сама провела по ним пальцами.

— Что будешь? — спрашивает он, когда мы протискиваемся к бару.

Мужчины вдвое старше меня. И при этом недоступны.

— Начну с мохито. Хотя, может, лучше Лонг-Айленд?

— Сомневаешься сегодня? — приподнимает бровь. На лице — явное веселье, он ждёт, что я выберу.

Я пожимаю плечами и сажусь на освободившийся табурет.

— Тогда ты выбери.

Когда к нам подходит бармен, Фишер заказывает себе Budweiser, бросает на меня взгляд с озорной ухмылкой и наклоняется к девушке:

— И одну «Отвёртку».

Я морщу лоб, не понимая, почему именно этот коктейль.

Когда она ставит передо мной бокал с жёлтым напитком, он расплачивается карточкой, а потом, склонившись к моему уху, шепчет:

— Потому что мы оба в полной заднице. Наслаждайся.

У меня по коже бегут мурашки от его шепота, и я чувствую, как его рука ложится на спинку моего стула.

Это ещё мягко сказано, хочу ответить я, но в этот момент рядом появляется Джейс, и я вздрагиваю. Фишер тут же отодвигается, делая вид, будто между нами ничего не было. Будто его язык только что не был у меня у уха.

— Извини за опоздание, — Джейс целует меня в щёку. — Заседание затянулось. Закажешь мне Guinness? Я пока скажу хостес, что мы готовы.

— Конечно, — спокойно отвечает Фишер, не отрывая взгляда от Джейса, в то время как тот переводит глаза с меня на него.

— Спасибо.

Как только Джейс уходит, я резко вдыхаю, хватаю свой напиток и делаю длинный глоток.

— И пусть они льются рекой.

— Только не если ты за рулём, — качает головой Фишер.

Я сверлю его взглядом, желая возразить, но знаю — он прав.

— Всё, нас зовут, — говорит Джейс, возвращаясь с пивом и обнимая меня за талию, когда я поднимаюсь.

По пути к столику он спрашивает, как у меня дела. Мне хочется встряхнуть его — не от прикосновений, а чтобы он перестал, наконец, изображать то, чего давно нет. Но я сдерживаюсь, чтобы он ничего не заподозрил.

— Всё хорошо. Как всегда — занята, — говорю, когда он выбирает место за квадратным столом.

Прежде чем я успеваю сесть, Фишер отодвигает для меня стул, и у меня округляются глаза.

Я оборачиваюсь, одними губами.

— Ты чего творишь?

Он нахмуривается, будто не понимает, откуда у меня паника на лице.

— Чёрт, это же я должен был, — Джейс тут же вскакивает, берётся за спинку и помогает мне сесть. Потом кладёт руку мне на плечо.

— Джентльмен всегда должен отодвигать стул даме, — говорит Фишер, садясь рядом со мной.

— Спасибо за напоминание, папа, — отвечает Джейс с таким нажимом на последнее слово, что у меня внутри всё сжимается.

Почему он такой язвительный?

Хостес ждёт, пока мы усаживаемся, а потом раздаёт меню и зачитывает сегодняшние блюда. Я открываю своё, чтобы спрятаться от взгляда Джейса.

Он хотел, чтобы я была буфером между ними, но сейчас кажется, будто у него на меня другие планы.

— Портерхаус звучит заманчиво, — говорит Джейс. — А ты, наверное, возьмёшь свой любимый?

Почему он делает вид, будто знает, какое мясо я люблю, если лучшее, что он когда-либо заказывал для меня, — это наггетсы?

— Вообще-то, я хочу креветок.

— В стейкхаусе? — фыркает он, с шумом захлопывая меню. — Возьми филе. Оно тебе понравится.

У меня начинает гудеть в голове. Хочется наорать, назвать его самодовольным придурком, но ради мира за столом я сдерживаюсь. Закажу, чёрт побери, то, что сама хочу.

Фишер, видимо, замечает моё раздражение — откашливается, берёт пиво.

— Я тоже думаю о морепродуктах. Крабовые ножки выглядят вкусно, — говорит он и делает глоток, будто не замечает взгляда Джейса.

К счастью, появляется официантка.

Господи, да. И можно сразу счёт, пока я не кинусь под машину, лишь бы не сидеть тут ещё минуту.

— Добрый вечер, я Мелинда, и сегодня я буду вас обслуживать. Вижу, у вас уже есть напитки, но если что — говорите, принесу ещё. А вы что-то отмечаете сегодня?

Да, мою собственную казнь.

Брюнетка улыбается так широко, будто не чувствует жуткую неловкость, повисшую между нами.

— Просто семейный ужин, — отвечает Джейс.

— Ой, как мило, — обращается она к Фишеру. — Ваши дети такие хорошие, что вытащили вас на ужин. Мои родители тоже всё время жалуются, что мы с ними не выходим, но вы же знаете — жизнь бежит...

Я хватаюсь за стакан, чтобы не ляпнуть, что ей бы лучше заткнуться и просто принять заказ. Прежде чем Джейс успеет отпустить колкость про отца. Или, чего хуже, я скажу, что она ошибается, потому что то, что мы с Фишером вытворяли в тот уикенд, точно не было «милым».