Снова пробую сократить дистанцию — и Кристиан, не замедляя шаг, отводит хвост вбок и делает резкий поворот корпуса, подрезая мне путь. Его лапы цепляют землю так, что брызжет мох и сухая трава. Он не смотрит на меня, но каждое движение говорит: назад.

Я рычу тихо, низко, но не с агрессией. Скорее — с вызовом.

Ответ не заставляет себя ждать. Алекс, не оборачиваясь, резко хлещет меня хвостом по морде — предупреждение. Его хвост высоко, напряжён, он не отводит ни шага.

Кристиан замедляется, пока я не оказываюсь строго между ними, зажатая с двух сторон. Их тела — стена. Я не смогу выйти вперёд, даже если захочу. Они не позволят.

Алекс прижимается ближе, толкая меня в бок плечом, будто наказывая за дерзость. Кристиан поворачивает голову, и его янтарный взгляд скользит по мне, как лезвие. Он не рычит. Он смотрит. И мне этого хватает, чтобы понять — их терпение не бесконечно.

Я снова пытаюсь идти вровень — они сближаются, создавая узкий коридор, в котором мне остаётся только следовать позади. Их тела двигаются синхронно, мощно, угрожающе.

Замираю на долю секунды. Мои уши опускаются. Я знаю, что это не игра.

Снова толчок от Алекса, мягкий, но точный. Он уводит меня чуть в сторону от тропы, пряча под сенью деревьев, ставя между мной и запахом чужих волков стену из себя.

Кристиан ускоряется. Алекс — рядом со мной, не давая вырваться.

Они не позволят мне идти впереди. Не дадут рисковать.

Лес как будто затих… но не полностью. Чувствую это первой — тень, плотный запах металла и злобы, пропитанный хищной уверенностью. Затем появляется он.

Маркус.

Шесть волков идут с ним, лапы расставлены широко, головы подняты. Каждый — как нота в его хищной симфонии. Но только он один выходит первым, выступая из-за деревьев. Волчище — мощный, самодовольный, излучающий силу, как яд.

Остановился. Осмотрел поляну, хищно щурясь.

И тогда Кристиан рычит.

Глухо, резко, без предупреждений. Рычание взрывает тишину. Воздух вибрирует. Алекс рядом опускает голову чуть ниже, лапы уходят в землю, когти высекают клочья мха — готовность. Напряжение проходит по линии его позвоночника, как ток.

Волк Маркуса, тот, что слева — серый, с рваными ушами, — делает рывок вперёд. Резкий. Показной. Он отвечает на вызов.

Кристиан даже не двигается. Только издаёт новый, ещё более низкий, грозный рык — и он не один. Алекс подхватывает, и оба звука складываются в унисон, заполняя поляну силой.

Я — между ними. Чувствую, как они сдерживают меня без прикосновений. Без слов. Только инстинктами.

Маркус слегка скалится. Его уши дёргаются назад. Он чувствует это. Знает — нападение будет его ошибкой. Стая не дрогнет. Альфы не отступят.

Глупая, упрямая самка.

Когти впиваются в промёрзшую землю, лапы выбивают из-под себя гравий и мох, но мне плевать. Главное сейчас — не отставать.

Она снова нарушила границы. Снова полезла туда, куда не должна.

Стая не для того оставила её в безопасности, чтобы она гналась за нами, рискуя своей жизнью.

Я рычу, посылая ей предостерегающий сигнал, но она не реагирует.

Конечно.

Она никогда не реагирует. Она никогда не слушает.

Ускоряюсь, прижимаясь к земле, сокращая дистанцию между нами. Она должна остановиться.

Сейчас.

Но вместо этого Клэри только прибавляет скорость, бросая мне яростный взгляд через плечо.

Самка. Безрассудная. Гордая.

Злость бурлит в крови, затмевает разум.

Если она хочет вести себя, как альфа — я ей напомню, кто здесь альфа.

Где-то справа рычит Алекс, явно тоже недовольный. Он успевает первым, резко подсекая её, заставляя затормозить.

Клэри взвизгивает, теряя равновесие, но не падает, мгновенно зарывая когти в землю

Я подскакиваю следом, скалясь.

Назад. Немедленно.

Она щерится в ответ, шерсть на загривке приподнимается.

Я едва не бросаюсь. Так и хочется проучить своенравную волчицу. Но воспитывать ее некогда.

Не сейчас. Не когда он снова смеет появляться здесь.

Маркус.

Злоба хлещет в кровь, наполняет каждый нерв.

Слышу его голос раньше, чем вижу

— Клэри, собственной персоной, — лениво бросает он, и в его тоне звучит всё то же мерзкое самодовольство, от которого хочется рвать горло.

— Что тебе тут нужно, Маркус? — рычит Клэри, делая шаг вперёд.

Она вообще понимает, что делает?

Её место не здесь. Не на передовой, не перед Маркусом, который сейчас ведёт себя слишком уверенно.

Я её домой притащу. На замок закрою. Совсем сдурела.

Клэри делает шаг вперёд, не отводя взгляда от Маркуса.

Сзади раздаётся предостерегающее рычание.

Стая ждёт команды.

Но пока Клэри в человеческой форме, пока она не обратилась — мы вынуждены ждать.

Маркус ухмыляется. Чувствует власть. Чувствует слабость ситуации.

— Ах, Клэри, — голос растягивается ленивой насмешкой, делает шаг в сторону, давая себе пространство для манёвра. — Ты ведь так быстро исчезла. Без прощального слова.

Рык Алекса разрезает тишину.

Маркус переводит взгляд на Алекса, насмешка в глазах застывает.

— Кажется, твои псы на взводе, — тянет он лениво, явно провоцируя. — Боятся, что я заберу свою добычу?

Двигаюсь быстро, загоняя Клэри назад, ближе к Алексу.

Попробуй.

— Проваливай к чёрту, Маркус, — рычит Клэри, голос дрожит от злости.

Маркус усмехается, делая вид, что только сейчас замечает её.

— Оу, прости, не заметил, — его ухмылка становится шире, глаза вспыхивают хищным интересом. — Ты ощенилась? Как малыши?

Чёрт.

Успеваю поймать напряжение в её плечах, вижу, как Клэри сжимает кулаки, как её грудь резко вздымается от гнева.

Маркус знает, что делает. Он специально провоцирует только что родившую волчицу.

Глупец. Инстинкты срабатывают мгновенно. Щелчок. Разрыв тканей. Глухой удар лап по земле.

Оборот.

Тело Клэри меняется за долю секунды, и прежде чем Маркус успевает что-либо сказать, она уже летит на него, рычит, впиваясь клыками в его горло.

Рёв Маркуса разрывает воздух.

Я не жду.

— Взять их! — рычу, давая команду волкам. Стая бросается вперёд.

Хруст. Глухой, ломкий, пропитывающий воздух.

Маркус даже не успевает издать последний стон — Клэри перекусывает ему глотку.

Кровь фонтаном вырывается из разорванной артерии, пачкая её морду. Маркус оседает на землю, судорожно дёргаясь в предсмертных конвульсиях, но Клэри уже не видит этого.

Ей мало. Она в ярости. В полной, безграничной волчьей ярости.

Она не просто убивает — она разрывает.

Её клыки снова и снова впиваются в его плоть, когти выдирают куски мяса, рвут остатки шеи, словно она хочет стереть его существование с лица земли.

Рывком бросаюсь вперёд, хватаю её за загривок, рычу, используя всю силу альфы.

Хватит. Она не слышит. Или не хочет слышать.

Глаза бешеные, дыхание сбивчивое, тело напряжено, дрожит от адреналина.

В этот момент она — чистая ярость, голодная, хищная, мать-защитница, стерегущая своих щенков.

— Клэри! — рычу громче, встряхиваю её, вонзая клыки в её загривок.

Она взвизгивает, но наконец замирает.

Её грудь вздымается быстро, глаза всё ещё налиты кровью, но я чувствую — она возвращается.

Сзади слышится лязг клыков и глухие стоны — мои волки добивают оставшихся псов Маркуса. Бой уже окончен.

— Назад. — прижимаю Клэри к земле, заставляя её почувствовать мой приказ.

Она дрожит, но подчиняется. Ещё несколько долгих секунд — и её дыхание замедляется.

Ослабляю хватку, но не отпускаю полностью.

— Возвращаемся домой. Сейчас же.

Клэри моргает, её волчица всё ещё неохотно отпускает контроль.

Но мне наплевать.

Она чуть не потеряла себя. И если бы я не остановил её, она могла бы потерять гораздо больше.

Дом всё ещё пропитан напряжением. Воздух густой, давящий, наполнен запахами адреналина и волчьего гнева. Когда я вхожу, первым слышу голос Алекса. Он низкий, сдержанный, но наполненный злостью.