Прошло три дня. Три длинных, изматывающих дня, в которые забыл, что значит спать, есть или хотя бы дышать свободно. Волк внутри был на грани, рычал, метался, как зверь, загнанный в клетку. Алекс выглядел не лучше. Его усталость и раздражение просачивались в каждое слово, в каждый жест. Мы оба знали, что время играет против нас.

— Счета оплаты за больницу, — сказал, изучая отчёт, который служба безопасности наконец передала. Слова прозвучали сухо, но в груди пульсировала надежда. — У нас есть город, Алекс. Это хоть что-то.

Взял бумаги из моих рук, пробежал глазами строки, а затем сжал пальцы так, что листы слегка помялись. Его волк тоже был на грани, требуя действий.

— Если это всё, что у нас есть, мы идём в слепую, — процедил сквозь зубы. — Хочешь просто ворваться туда?

Покачал головой, глубоко вдохнув, чтобы не сорваться.

— Нельзя действовать так опрометчиво. Она умна, Алекс. Если почувствует нас, просто исчезнет. Мы должны быть осторожны.

Алекс кивнул, хоть и с явным раздражением. Его пальцы нервно барабанили по столу.

— Значит, отправляем кого-то на проверку? — уточнил, смотря мне прямо в глаза.

— Да, — сжал кулак, стараясь держать голос ровным. — Найди человека, которому можно доверять. Пусть проверит больницу, пообщается с персоналом. Если её мать там, обеспечь круглосуточное наблюдение. Никаких ошибок.

Алекс уже тянулся за телефоном, быстро набирая номер. Движения были резкими, а голос — жёстким.

— Есть несколько людей в регионе, — бросил, прикрывая трубку рукой. — Один из них вполне подойдёт. Он сможет влиться в обстановку и не вызвать подозрений.

— Хорошо, — коротко ответил. — Пусть не высовывается. Только наблюдение. Никакой самодеятельности. Нам нужна информация, а не показуха.

Алекс кивнул и продолжил разговор. Откинулся на спинку кресла, чувствуя, как усталость на мгновение берёт верх. Волк внутри всё ещё метался, требуя немедленных действий, но спешка может всё испортить.

Три дня поисков. Три дня на грани. Но теперь у нас была зацепка. Она думала, что может уйти. Но мы её найдём. Мы всегда найдём.

Передал дела заместителю, подписав последние бумаги с раздражением. Проекты, сделки, бизнес — всё это потеряло значение. Голова была занята только одной мыслью: найти её. Алекс, как всегда, не задавал лишних вопросов, просто молча готовился к поездке. Мы оба знали, что долго ждать больше нельзя.

Клэри оказалась умнее, чем я думал. Она сменила имя, работу, тщательно замела следы. Но она просчиталась. Больница. Её ошибка была там, где она, наверное, даже не подозревала. Больница — место, где она засветилась. И теперь её медицинская карта лежит на моём столе.

— Беременность. Один месяц, — Алекс развернул папку, изучая отчёт гинеколога. Его голос был сухим. Кинул на меня короткий взгляд. — Волчонок.

Молча взял отчёт. Слова не были нужны. Внутри всё кипело. Волк зарычал, почувствовав это новое знание. Наше. Она носит моего ребёнка. Нет, нашего. Волчонка стаи, продолжение нашей силы.

Алекс усмехнулся, но его взгляд оставался острым.

— Скажи, она думала, что мы не найдём её? — проговорил, тон был одновременно насмешливым и серьёзным. — Она слишком наивна.

— Или просто отчаянна, — ответил, чувствуя, как внутри всё сжимается. Её страх, её попытка убежать — всё это было понятно. Но она ошиблась.

Алекс кивнул, убирая папку обратно в кейс.

— Значит, больница, новая работа, смена имени… всё это ей не помогло. Теперь она наша, Кристиан. До конца.

Поднялся, ощущая, как внутри поднимается глухая ярость. Беременная. В её положении это решение было не просто отчаянным — оно было глупым. Два дня пути. Один день наблюдений. Маленькая фигура, хрупкая, усталая. Целыми днями на ногах. Не заботится о себе. Не заботится о ребёнке. Это злило меня сильнее всего.

— Забираем её, — рыкнул, сжав кулаки. — Ей место в стае. Там мы будем знать, что она и волчонок в безопасности. Алекс кивнул.

— Маркус тоже её ищет, — напомнил. — Он не из тех, кто отступает.

Моя злость закипела сильнее. Маркус. Он охотился за ней. Ещё одна причина, почему я не мог терять ни минуты. Клэри могла быть напуганной, упрямой, но она моя. И я не позволю ни Маркусу, ни её собственной глупости поставить её или моего ребёнка под угрозу.

Последний день её свободы закончился. Дальше — только наши правила. Наши решения. Алекс молчал, но напряжение в машине чувствовалось в каждом вдохе.

Она закрыла двери кафе, бросив взгляд на тёмный переулок. Усталая, с растрёпанными волосами, выглядела уязвимой, но всё равно притягательной. Шла к своей машине, не подозревая, что дальше не сделает ни одного шага без разрешения.

— Готов? — голос Алекса был низким, спокойным, но в нём сквозило хищное предвкушение.

— Всегда, — пальцы крепче сжали руль. Волк внутри рвался на свободу, требовал действия. Остановить его могло только терпение.

Когда Клэри подошла к машине, Алекс шагнул из тени. Её тело мгновенно напряглось, как у загнанного зверя.

— Алекс? — голос дрогнул, в нём звучала тревога.

Открыл дверь, шагнул к ним. Щелчок замка разорвал тишину, и напряжение вспыхнуло сильнее. Шаги звучали глухо на асфальте, медленные, уверенные. Каждое движение приближало её к неизбежному.

— Неправильно было убегать, Клэри, — голос прозвучал тихо, но его сила заставила её отступить.

Попятившись, наткнулась на машину. Спина прижалась к холодному металлу, дыхание сбилось. Алекс замер рядом, как каменная стена, отрезая путь к отступлению.

— Почему вы здесь? — её голос дрожал, как тонкая струна.

— Потому что ты наша, — шаг вперёд, и теперь пути назад не осталось. — Была всегда.

Руки упёрлись в крышу машины, замкнув её в капкане. Глаза широко раскрылись, но взгляд не отрывался, словно искала ответ, которого не хотела слышать.

— Кристиан… — голос едва слышный, хриплый.

Наклонившись ближе, вдохнул её запах — смесь кофе, пряностей и чего-то неуловимо сладкого. Сердце билось быстро, звучало как зов.

— Сказали же, это не закончится, — голос стал ниже, почти шёпотом. — Не предупреждали? Мы всегда забираем то, что принадлежит нам.

Алекс кивнул, взгляд был жёстким. Его молчание усиливало напряжение.

Её дыхание стало рваным, чувствовал, как тело дрожит под этим давлением. Не страха, нет. Это было что-то другое. Признание неизбежности.

— Давай, Клэри, скажи, что поняла. Это был твой последний шанс на выбор. Теперь мы решаем.

Шаг назад, и её взгляд, полный смеси гнева и растерянности, устремился за мной. Алекс остался на месте, как неподвижная стена, не позволяя ей ни вдоха свободы.

Наша. Без компромиссов.

— Ты не понимаешь, — её голос дрожит, а взгляд полон отчаяния. Она готова расплакаться, но я не могу этого допустить.

Я больше не выдерживаю. Её слова — словно спусковой крючок. Наклоняюсь ближе и накрываю её губы своими. Поцелуй властный, жесткий, почти грубый. Замерла на долю секунды, но потом её губы отвечают. Это не просто поцелуй — это борьба, моя победа, её сдача. Теперь она точно не сбежит.

Клэри тяжело дышит, её глаза блестят от эмоций.

— Не убежишь больше, малышка, — шепчу, поднимая её на руки. Она слабо сопротивляется, но мы оба знаем — это бесполезно.

Алекс уже стоит рядом, открывая дверь машины. Без лишних слов он садится за руль.

— Следующая остановка — наша стая, — говорю, усаживая Клэри на заднее сиденье.

Она смотрит на меня, её лицо — смесь страха и непонимания.

— А как же работа? — голос дрожит, руки пытаются оттолкнуть меня, но слабость в движениях выдаёт усталость.

— Поработала уже, — рычу, прижимая её к себе. — Посмотри на себя. Худая, измотанная. Ты так собираешься рожать?

Голос резкий, но в нём больше беспокойства, чем злости. Она замирает, опуская взгляд, но я не даю ей возможности уйти от разговора.