В доме всё меняется. Как только мы пересекаем порог, их аура становится ощутимо иной. Давящая, тяжёлая, она заполняет всё пространство. Воздух становится вязким, трудно дышать.

Кристиан снимает пиджак, небрежно бросая на спинку кресла. Его взгляд теперь кажется ещё более острым, пронизывающим до самого нутра. Алекс молча закрывает дверь, его движения резкие, целеустремлённые.

Делаю шаг назад, инстинктивно ощущая необходимость отдалиться. Их молчаливое согласие, обмен взглядами — это нечто большее, чем слова. Их сила подавляет, заставляя волчицу метаться.

— Ты не убежишь, Клэри, — произносит Алекс, отрезая меня от любой мысли о бегстве.

Кристиан делает шаг вперёд, сокращая дистанцию. Глаза сверкают в полумраке комнаты.

— Ты остаёшься с нами. И ты примешь это, — добавляет, слова звучат, как последний гвоздь в крышку моего сопротивления.

Моя спина упирается в холодную стену, и сердце, кажется, вырывается из груди. Но я знаю: в их мире для слабости нет места.

— Расслабься, я не сделаю тебе больно, — голос Кристиана звучал спокойно, но в нём угадывалась властная нотка, не допускающая возражений.

Выдохнула, даже не заметив, что до этого задерживала дыхание. Его прикосновения вызывали лёгкую дрожь, будто от каждого движения пальцев по спине пробегали электрические разряды.

— Повернись, — сказал тихо, подчинилась, не раздумывая. Теперь стояла к нему спиной, чувствуя, как тепло его тела согревает мою кожу.

Кристиан начал мягко разминать напряжённые мышцы. Его пальцы скользили по шее и плечам, оставляя после себя ощущение лёгкого покалывания. Это было почти невыносимо приятно. Прикрыла глаза, позволив себе забыть обо всём, кроме его прикосновений. Весь мир сузился до этого момента, до его движений, до тихого ритма нашего дыхания.

— Тебе, очевидно, не терпится трахнуть нашу омегу, — раздался голос Алекса. В нём звучала усмешка, но его слова были обжигающими.

Вздрогнула, но не успела даже повернуться. Кристиан продолжал свои движения, как будто Алекс вообще ничего не говорил.

— Не отвлекай, — спокойно бросил Кристиан, даже не оборачиваясь. Голос был ровным, но от этого ещё более угрожающим.

Алекс, стоя в стороне, наблюдал за нами. Его взгляд, острый и пронизывающий, скользил по мне, наполняя комнату необъяснимым напряжением. Это было ощущение, будто я стала центром их вселенной, их внимания, их желания.

Кристиан отошёл в сторону, его взгляд прожигал, холодный и неумолимый.

— И не только, — голос был твёрдым, с ледяной ноткой, от которой волосы на шее вставали дыбом. — Она должна понять, что такое наказание. Больше никаких ошибок.

Рывком ухватил мои волосы, заставляя запрокинуть голову. Движение было резким, властным, не оставляющим места для сопротивления. Губы Кристиана накрыли мои, язык безжалостно вторгся, исследуя и захватывая. Задохнулась, страх смешался с болезненной волной стыда. Рык вырвался из горла, но в нём не было силы. Только слабая попытка защититься.

— Непослушная самка, — рыкнул, отстраняясь. Его глаза горели яростью и жаждой власти. — Ты ещё и рычишь на меня?

Слова обожгли, а взгляд вогнал в дрожь. Пространство вокруг сжимается, отрезая пути к спасению.

Алекс приблизился, шаги были медленными, обманчиво расслабленными. Улыбка, скользнувшая по его губам, была мягкой, но от неё холод пробежал по позвоночнику.

— Давай не будем спешить, Кристиан, — голос звучал мягче, но от этого ещё опаснее. — Ей нужно осознать, что наказание — это не только боль, но и полное подчинение.

В словах звучала угроза, укутанная бархатным тоном. Алекс остановился рядом, его присутствие было почти осязаемым.

— Она должна понять своё место, — продолжил, глядя на меня. Его глаза были спокойными, но в их глубине читалась непоколебимая власть.

Почувствовала себя в ловушке. Они оба, такие разные в своей силе, окружали меня, оставляя без выбора. Кристиан — жёсткий, обжигающий яростью. Алекс — холодный, методичный, пронизывающий взглядом до костей.

Страх сжимал сердце, но одновременно где-то глубоко внутри поднималось тягучее, тёмное желание. Желание, от которого хотелось выть, которое было отвратительным, но невозможно отрицать.

Опустила взгляд, понимая, что сопротивление бессмысленно. Здесь, в этом доме, в этой стае, они — хозяева. И если я хочу выжить, мне придётся это принять.

Кристиан тянет волосы чуть сильнее, вынуждая встретиться с его взглядом. Его глаза — словно ледяная сталь, прожигают насквозь.

— Ты должна понимать, Клэри, теперь только мы решаем, что тебе делать, что надеть и куда идти, — голос звучит твёрдо, в нём нет места сомнениям. Рука скользит по моему бедру, оставляя за собой жгучий след. Ощущение — смесь трепета и отвращения, что заставляет моё сердце биться быстрее.

— Но… — пытаюсь возразить, голос дрожит, цепляясь за слабую надежду, что смогу выторговать хоть что-то.

— Дослушай, нетерпеливая омега, — резко обрывает меня Кристиан, в голосе звучит подавленная ярость, от которой внутри всё сжимается.

Алекс делает шаг ближе, его рука накрывает моё бедро. Она горячая, тяжелая, словно клеймо.

— Я решу вопрос с твоей матерью, — произносит с ледяным спокойствием. — Попробую перевести её в другую клинику, но это не быстро. Маркус не дурак. Это займёт время.

Их слова поглощают меня. Надежда, смешанная с осознанием зависимости, становится невыносимой тяжестью.

— Расскажи, что нужно сделать, — тихо, но жёстко произносит Кристиан, его пальцы резко оттягивают мои волосы, заставляя шею выгнуться. Губы накрывают мою кожу — поцелуи холодные, требовательные, а лёгкие укусы оставляют горячие следы. Тело дрожит, протестуя разуму, но подчиняясь инстинктам.

— Я должна… — выдыхаю, слова путаются, кислорода не хватает. Страх и желание переплетаются, рождая мучительный коктейль эмоций.

— Должна что? Говори, — рычит Кристиан, голос раскатывается грозой, отзываясь в каждой клетке моего тела.

— Отдать флешку… с данными… ему… — сбивчиво отвечаю, дыхание прерывается, — но… создала вирус… информация… сотрётся… дубли… исчезнут… как только вставят… в компьютер…

Алекс сжимает бедро чуть сильнее, его самодовольная усмешка обжигает огнем.

— Хорошая девочка, — голос звучит мягче, но в нём сквозит скрытая угроза.

Пальцы касаются меня через тонкую ткань белья, движения уверенные, медленные, доводящие до безумия. Выгибаюсь навстречу, теряя последние остатки контроля.

Он играет моими слабостями, заставляя забыть о логике, о страхе, о долге. Желание становится оружием, и я, подчинённая этим альфам, не могу сопротивляться.

— Мокрая омега, — рычит Кристиан, голос гулко отзывается у меня внутри. Его поцелуй — шторм, захватывающий и уничтожающий. Тону в этой силе, в его властности, в его прикосновениях. Всё остальное перестаёт существовать, когда он рядом.

— Ты будешь послушной, — шепчет, губы касаются моей шеи. Поцелуи — обжигающие, требовательные, заставляют моё тело откликаться, несмотря на внутренний протест. Его пальцы уверенно скользят по моей талии, оставляя следы жара.

— Наша омега, — произносит Алекс. Его голос звучит мягко, но в нём столько власти, что я не могу не содрогнуться. Эти слова — не просто похвала, это утверждение, которое уже невозможно оспорить.

Его рука медленно скользит под мою одежду. Каждое движение — как ток, пробегающий по коже. Дрожу, чувствую, как моё тело сдается, откликаясь на их ласки. Сопротивление угасает, оставляя только бурлящее внутри желание. Теряюсь в этом безумии, где нет границ между страхом и влечением.

Кристиан поднимает мою голову, заставляя посмотреть в глаза. Взгляд холодный, острый. Пронзает меня насквозь, ломая последние остатки воли.

— Ты понимаешь, что должна сделать, — произносит тихо, но каждое слово звучит как неизбежный приговор.

Киваю, словно марионетка, следуя его воле. Мысли размыты, сердце колотится так, что, кажется, выскочит из груди.