Отворачиваюсь от Кристиана, пряча свое лицо в тени. Слова Маркуса звучат как проклятие: «Я жду информацию, Клэри». Он не оставит меня в покое. Я не могу позволить себе сблизиться с братьями. Они не простят меня. Я должна остановить все это. Вижу в зеркале заднего вида свой бледный и несчастный вид.

Кристиан смотрит на меня, его взгляд пронзительный и ледяной, прожигающий насквозь. Чувствую, как его подозрение сгущается в воздухе. Он не верит ни единому моему слову. В его глазах читается гнев и разочарование, но он сдерживается, не позволяя эмоциям взять верх. Он замечает мои дрожащие руки, бледное лицо, но молчит, не задавая больше вопросов. Тяжелая тишина нависает между нами, она давит и угнетает.

Ложь, горящими углями, разрывает мое сердце изнутри. Неизбежность последствий нависает над нами. Замечаю его сжатые кулаки на руле.

Машина срываемся с места, погружаясь в тяжелую тишину, пронизанную напряжением. Машина петляет по улицам, и каждый метр кажется мучительно долгим. Тишина гудит в ушах, усиливая чувство тревоги и безнадежности.

Наконец, машина останавливается у дома. Кристиан выходит, не произнося ни слова. Выбираюсь из машины, чувствуя себя обессиленной и разбитой.

Он следит за мной молча, пока мы поднимаемся по лестнице. Идет рядом, не касаясь, но присутствие его тяжелое, давищее. Каждый мой шаг отдается эхом в напряженной тишине. Мы доходим до двери моей комнаты, и я останавливаюсь, ожидая его действий.

Ожидание мучает. Его властный взгляд, пронизывающий до костей. Страх сжимает сердце, а тревога накатывает на меня волнами. Я боюсь его гнева. Кристиан стоит неподвижно, не говоря ни слова, и это молчание ужаснее любой ругани.

Смотрит на меня долгим тяжелым взглядом, ничего не говоря. Не произнося ни слова и разворачивается, уходя в тишине. Стою, глядя ему вслед, пока его фигура не скрывается за углом.

Захожу в комнату, оседаю на пол, обессиленная, словно марионетка, у которой обрезали нити. Эмоции захлёстывают меня, как водоворот. Тело мелко трясёт от обиды, злости на себя и на него. Я не понимаю, как так могло случиться.

Ненавижу себя за то, что позволила ему так влиять на меня. Знала с самого начала, что мы не должны сближаться, но всё же… как глупо. Теперь я в ловушке, и выход из этой ситуации кажется невозможным.

Сколько я просидела в этой комнате, не знаю, время словно потеряло счёт. Ноющая боль в мышцах — сигнал, что пора действовать. Эмоции должны уступить место рассудку. Мне нужен план, чёткий алгоритм действий. И этот план должен быть безупречен.

Медленно двигаюсь по комнате, начиная раскладывать вещи. Мои движения плавные, но в них скрывается решимость. Беру ноутбук, и мои пальцы начинают скользить по клавиатуре, запуская рабочий режим.

Просматриваю рабочие моменты, словно решая математическую задачу. Сервер компании доступен, и это мой шанс. Проникновение в личные данные Кристиана — рискованно, но необходимо. Надежды мало, но я не могу позволить себе бездействие. Каждый шаг должен быть тщательно продуман, чтобы минимизировать риски. Главное, чтобы никто из них не пострадал. Особенно Алекс и Кристиан.

В голове постепенно выстраивается план побега, словно архитектурный проект. Визуализирую каждый шаг, продумывая все детали, как шахматную партию. Флешка станет ключом, а алгоритм — механизмом, который обеспечит безопасность и исчезновение.

Каркас защиты серверов компании Evans Tech настроен, словно совершенный механизм. Мои пальцы скользят по клавиатуре, завершая последние штрихи. Как только я найду нужные файлы, система сменит алгоритм защиты и станет неприступной, даже для меня.

Но это только половина дела. Нужных файлов на сервере нет, а значит, я должна рискнуть и пробраться в офис Кристиана, чтобы взломать его компьютер. Это страшно, но необходимо.

Я лихорадочно соображаю, как ответить Маркусу. Пальцы быстро стучат по экрану телефона, набирая короткое сообщение: «Данные будут в четверг».

До этого времени мне кровь из носу нужно попасть в офис. Дело остается за малым — сыграть в игру, чтобы братья ни о чем не додумались.

Моя волчица,ворчит, скалиться, словно загнанный зверь — ей этот план не нравится. Обмануть альфу — это грех, запрет, вбитый в нас на генном уровне. Но я всеми силами игнорирую её протест. Страх сжимает горло, но нужно действовать.

Нужно создать иллюзию спокойствия. Решаю пройтись по дому. Закрыв дверь комнаты, спускаюсь на кухню, потом в столовую и гостиную. Никого не обнаружив, решаю приготовить обед. Это хороший ход, позволит мне сохранить видимость обычного дня и усыпить бдительность братьев. Всматриваюсь в холодильник, выбирая нужные продукты. Специи, овощи, сочная индейка.

Аромат специй и жареного мяса наполняет кухню, а я, чувствуя себя уязвимой, выключаю духовку.

— Какой аромат, — вкрадчиво произносит Алекс, возникая в дверях, словно из ниоткуда. Его взгляд цепляет меня, заставляя сердце пропустить удар.

— Захотелось есть, — бормочу в ответ, чувствуя, как румянец заливает щеки. Застигнутая врасплох, чувствую себя пойманной в ловушку.

— Я бы тоже не отказался, а то волк голодный, — насмешливо тянет он, сокращая дистанцию между нами. Его слова, словно жалят меня, вызывают одновременно трепет и напряжение. Резко отшатываюсь в сторону, упираясь спиной в кухонный остров.

— Не стоит, — хриплю в ответ, смотря в его глаза, в которых бурлит похоть, обещающая что-то всепоглощающее. Я чувствую, как мое тело начинает извиваться от желания, которое он умело провоцирует.

— Боишься? — ухмылка на губах Алекса, словно оскал хищника, дразнит меня. Он знает, какое влияние имеет на меня, и не упускает возможности поиграть с этим.

— Нет, за тебя переживаю, — отвечаю честно, зная, что его брат достаточно ясно выразился утром. Кристиан не позволит приблизиться.

— Не переживай, я знаю, чего делать не должен, — говорит Алекс, и его ладонь касается моей. По телу, словно проходит ток, заставляя вздрогнуть. Он внимательно всматривается в мою реакцию, наслаждаясь моим замешательством.

— И чего же не должен? — мой голос снижается до шепота, выдавая нервное возбуждение, что бурлит под кожей. Я всматриваюсь в его лицо, пытаясь уловить хоть намек на его истинные намерения.

— Например, попытаться склонить тебя к постели, — хмыкает он, и шутка слетает с его губ легко, но я реагирую слишком ярко.

Мои щеки пылают, а сердце бешено колотится в груди. Он видит мою реакцию, и его глаза наполняются тайным весельем.

— Не трясись, Клэри, — мягко говорит Алекс, отходя от меня, явно довольный произведенным эффектом.

Он садится на стул напротив, за кухонным островом, наблюдая за мной с задумчивой улыбкой.

Взгляд кожей чувствую словно жалят острые иглы. Он как будто ограничивает меня своим присутствием, и я сознаю, что его власть, пусть и не такая прямолинейная, как у Кристиана, ничуть не менее опасна. Внутри все закипает, а я не могу ничего с этим поделать.

Перевожу взгляд на картину, пытаясь уйти от пронизывающего взгляда Алекса. Два силуэта, мастерски выполненные масляными красками. Смотрю внимательней, и замечаю сходство с братьями. Они будто перенесены на полотно, и это заставляет меня присмотреться еще раз. Алекс возникает за моей спиной так неожиданно, что я вздрагиваю, но тут же беру себя в руки, не позволяя страху завладеть мной. Он стоит так близко, что я ощущаю тепло его тела и запах.

— Это мои дедушка и бабушка, — произносит Алекс, и его голос звучит тихо, почти задумчиво. Его присутствие так близко, что я чувствую его дыхание на своей шее.

— А родители? — спрашиваю, пытаясь скрыть тревогу в голосе.

— От них практически ничего не осталось, — отвечает он бесцветным голосом, словно эти слова — давно выученная наизусть фраза.

— Прости, если лезу не в свое дело, но что с ними стало? — разворачиваюсь к нему, чувствуя в груди нарастающую тревогу. Он смотрит на меня, и в его взгляде мелькает тень чего-то темного, словно воспоминание о боли.