— Дележка территории стаи, страшный пожар в доме, мы с Кристианом тогда едва спаслись, а вот они не успели, — говорит Алекс, и на его лице мелькает тень ужаса.

Мое сердце сжимается от жалости. Его боль, его страх, становятся моими, словно я впитываю их в себя.

— Это ужасно, — шепчу в ответ, и в этот момент мой разум отключается. Первый порыв — обнять его, и я делаю это, не раздумывая. С легкостью прижимаюсь к нему, окутывая его своим теплом. Он удивленно замирает, словно не ожидая такой реакции.

— Все нормально, — говорит Алекс, немного неуверенно и тихо, его голос звучит удивленно, но в нем чувствуется какое-то тепло. Он касается моей спины, слегка поглаживая, словно утешая меня, а не себя.

После объятий в столовой мы переместились в гостиную. Алекс, словно нехотя, привел меня сюда и присел на диван. Теперь тишина стала более тяжелой, словно в ней витало прошлое.

Алекс замолкает на некоторое время, словно собираясь с мыслями, затем переводит взгляд на картину в столовой. Он поворачивается ко мне, и в его глазах я вижу легкую грусть.

— После пожара… — начинает тихим голосом, — … мы с Кристианом остались совсем одни.

— Я помню огромные языки пламени, треск и крики, — продолжает он, его голос звучит глухо, словно он пытается убежать от этого воспоминания. — Кристиан, хоть и был сам ребенком, сразу же спрятал меня за своей спиной, пытаясь защитить. Я был очень маленьким, но помню, что Кристиан не давал мне видеть, как горит наш дом. Алекс делает глубокий вздох, пытаясь успокоиться.

— Бабушка и дедушка забрали нас к себе, — он продолжает рассказ, его голос становится немного мягче, но все еще звучит приглушенно. — Они старались заменить нам родителей, но это было невозможно. Бабушка всегда очень жалела меня, а дед старался вырастить из Кристиана настоящего мужчину и лидера. Замечаю горечь в его голосе. — Кристиан всегда брал на себя слишком много, чувствуя ответственность за меня. В его словах слышится скрытое восхищение братом и грусть.

— Дед часто повторял, что Кристиан должен быть сильным, ведь он будущий альфа, — продолжает Алекс. — Я всегда чувствовал, как он меня оберегает, и поэтому никогда не позволял себе быть слабым при нем. Я вижу, как напрягается его челюсть, когда он это говорит. — Я научился прятать эмоции внутри, чтобы не нагружать его еще больше.

— Это будет со мной всегда, — говорит Алекс, и в его взгляде проскальзывает тень страдания, которую он не может скрыть. — Я всё ещё боюсь потерять тех, кто мне дорог. Кристиан тоже… просто он не показывает этого.

Не могу представить, что они пережили. Особенно Кристиан. Наверное, чувство вины за то, что не спас родителей, до сих пор его преследует. Его попытка спрятать свою боль за холодом только подстегивает мое любопытство.

Ощущаю, как мои пальцы непроизвольно крепче сжимают руку Алекса, словно в попытке передать ему мою поддержку и сочувствие, а так же успокоить саму себя.

Тяжело вздыхаю, стараясь сдержать нахлынувшие эмоции.

— Я не представляю, что вы пережили, — произношу тихо, глядя на Алекса. — Особенно твой брат, — Мой голос звучит сочувственно и немного растерянно.

Алекс сжимает мои пальцы, словно разделяя мои чувства.

— Кристиан не любит говорить об этом, — отвечает он, и его голос звучит мягко, но грустно. — Он считает, что прошлое не должно влиять на наше настоящее.

В этот момент в комнату заходит Кристиан, и он садится на кресло напротив дивана, не произнося ни слова. Я чувствую, как напряжение в комнате нарастает. Он смотрит прямо на меня, его взгляд скользит по мне, задерживаясь на моем лице.

— Мы давно выросли, — произносит Кристиан, его голос звучит холодно и отстраненно, словно это неприступная стена. — И я не понимаю, зачем копаться в прошлом. Он смотрит прямо на меня, не отводя взгляда, словно проверяя мою реакцию.

— Но… — начинаю, но не успеваю договорить. Кристиан встает с кресла, и в мгновение ока он стоит рядом, его пальцы грубо сжимают мои скулы, заставляя меня смотреть ему в глаза.

— Не стоит, — рычит, голос звучит опасно и гневно. — Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моем брате. Его хватка становится сильнее, причиняя боль.

— Ты прав, не знаю, — огрызаюсь в ответ, стараясь скрыть смятение от его слов. — Но ты хочешь от меня ребенка, — добавляю, и это звучит словно обвинение. Кристиан отходит от меня, мечется по комнате, его движения резкие и нервные.

— Ты не понимаешь, — рычит, его кулаки сжаты в бессильной ярости, словно он борется с самим собой.

— Чего я не понимаю? — спрашиваю, вставая с дивана и наблюдая за ним, стараясь не показывать волнения, что растет внутри меня.

В какой-то момент Кристиан останавливается, его грудь вздымается от тяжелого дыхания. Он смотрит на меня, в его глазах бушует какая-то внутренняя буря.

— Ты… ты похожа на нее, — срывается, его голос звучит чуть мягче, но все еще напряженно.

— На нее? — произношу, и догадка приходит не сразу. Его слова словно пазл, который никак не может сложиться в общую картину.

— Ты похожа на нашу маму, — говорит уже спокойнее, но в его голосе все еще слышится какое-то смятение. — Тогда в кафе, когда ты упала, я сразу это понял, — добавляет, и в его словах я слышу какое-то признание, что ранит его самого.

Смотрю на него, пытаясь осмыслить сказанное им. Мое сердце бьется с удвоенной силой. Он влюблен. Я чувствую это, но как же это безумно.

— Тогда в кафе, — шепчу тихо, и его взгляд встречается с моим. Это как признание в любви. — Это было похоже на удар током.

Кристиан кивает, его губы сжимаются, и он отводит взгляд.

— Я не мог ничего с этим поделать. Это как наваждение, — вижу, как он борется с самим собой, с этими чувствами, что обрушились на него.

Наваждение… Он назвал это наваждением. Я не понимаю его, и в то же время мне кажется, что понимаю всё. Он словно раненый зверь, и мне хочется его приласкать.

— Наваждение? — произношу тихо, и мой голос звучит как шепот. — Ты не думаешь, что это просто… совпадение? — добавляю, и мой взгляд скользит по его напряженной спине. Мне хочется подойти ближе, но я боюсь спугнуть его.

Кристиан замирает на некоторое время, словно прислушиваясь к самому себе, а затем поворачивается ко мне.

— Нет, — отвечает он тихо, и его голос звучит очень серьезно, вижу в его глазах искренность, что пугает меня. — Я не хочу, чтобы ты думала, что я ищу в тебе копию мамы, — добавляет, и его взгляд становится пронзительным, и он делает шаг в мою сторону, словно стараясь сократить между нами расстояние.

— Это не так, — говорит, и его рука тянется ко мне, но тут же замирает в воздухе. — Ты другая. Ты… ты такая, какой я не видел никого. Ты живая, ты настоящая, и… — он молчит, словно не в силах выразить свои мысли.

Вижу в его глазах нежность, что заставляет меня замереть.

— Когда я увидел тебя в кафе, испуганную и растерянную, я не мог оторвать от тебя взгляд, — произносит Кристиан тихо, но с признанием. — Я не знал, что ты изменишь всё.— Алекс? Он тоже? — спрашиваю тихо, мой взгляд настойчив.

Меня волнует не только моё место в его жизни, но и в жизни его брата. Кристиан сжимает мою ладонь.

— Спроси его сама, — в голосе странная смесь насмешки и серьезности. — За него ответить не могу, — добавляет, его пальцы сжимаются крепче.

— Это… странно, — произношу сбивчиво, моё лицо горит от волнения. Я чувствую его взгляд на себе. Он тянется ко мне, его пальцы касаются моей щеки.

— Да, — шепчет он, его губы близко. — Но я ничего не могу с этим поделать. Закрываю глаза, ожидая его прикосновения. И понимаю, что не хочу, чтобы он останавливался.

Его слова, его взгляд… Словно огонь, который обжигает изнутри. Я хочу его. Хочу его прикосновений, его тепла. Это безумие, но я больше не хочу сопротивляться. Хочу отдаться этому влечению.

Это так неправильно, но в то же время так естественно, словно всю жизнь этого ждала. И сейчас мне не хочется думать о последствиях.