КСАНДЕР

Ноябрь

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Белла.

Майло спрыгивает с дивана и бежит на кухню, будто чувствуя изменение в атмосфере.

— Когда правда раскрылась, я вычеркнул его из своей жизни. Не хотел иметь с ним ничего общего. Если бы он соблазнил её, и она поддалась — это одно. Но подмешать ей что-то? Я не мог этого простить.

— Джейк рассказывает другую версию. Говорит, что это он встречался с ней, а ты был злодеем, который хотел её отнять. — Она снова обнимает себя, проводя руками по рукам, словно пытаясь согреться.

Мне хочется приблизиться и утешить её, но я держу дистанцию. Не уверен, что она хочет, чтобы я к ней прикасался.

— Я не поверила ему. Что-то в его истории было не так. — Она наклоняет голову. — Почему ты вообще продолжал с ним общаться?

— Даже если бы хотел, я не мог его избежать. Это был последний семестр выпускного года, и мы всё ещё были соседями. Мы с ним постепенно снова начали разговаривать. Всё было не так, как раньше, и я это понимал, но старался сохранять вежливость. Миллер думал, что я уже всё забыл… и я позволил ему так считать. — Я всматриваюсь в Беллу. Она выглядит несчастной.

— Ты согласился играть за «Уорриорз», чтобы отомстить ему? — Она хмурится.

— Нет. Я люблю футбол. Я хорош в этом. Переход сюда — шаг вперёд в моей карьере. Это то, что нужно, чтобы быть на вершине. К тому же, мои родители живут здесь. Я принял это решение с холодной головой. — Я облизываю губы. — Если уж на то пошло, Джейк был причиной, по которой я колебался, когда получил предложение. Я не был уверен, что смогу снова быть его партнёром по команде.

— Вы поддерживали связь после выпуска?

— Иногда переписывались, выпивали, если кто-то оказывался в городе другого. Не больше.

— И… какой у тебя тогда был план?

— Честно? — Я провожу рукой по лицу. — На вечеринке в честь моего перехода у меня его не было. Я убедил себя, что справлюсь — буду профессионалом, отброшу личные чувства и сосредоточусь на успехе команды. Но всю ночь он тараторил о наших студенческих годах, и это ударило меня, как грузовик. Все эти годы он жил без единого угрызения совести, будто ничего не произошло, будто он не сделал ничего плохого. Моё замечание о том, что ты смотришь на меня с желанием? Это было низко, знаю, но я проверял воду. И, конечно же, это подтвердило, что он не изменился. Я смотрел на него и видел кровь на полу, Стейси — бледную, безвольную… После этого я решил показать миру, кто он на самом деле… и хотел, чтобы ты мне помогла.

— Бен был прав, — шепчет она, её черты искажены отчаянием. — Он говорил, что мне стоит быть с тобой осторожнее.

— Белла, нет. Всё не так, — я сжимаю кулаки, хотя отчаянно хочу прикоснуться к ней. — Я хотел разоблачить его, чтобы мир узнал, что он сделал. Я хотел твоей помощи, но тот ужин у него дома всё изменил. Когда я увидел, как он ведёт себя, когда тебя нет рядом, и особенно когда ты рядом… Всё, чего я хотел, — убедить тебя уйти от него.

— Что ж, я ушла. Поздравляю. — Слёзы в её глазах разрывают меня на части. С каждой упавшей слезинкой моё сердце трескается ещё сильнее. — И как ты теперь себя чувствуешь?

— Когда я узнал тебя ближе и увидел, как он с тобой обращается, мой план изменился. Миллер разрушал тебя, и я не мог этого допустить. Не мог позволить ему сделать с тобой то же, что он сделал со Стейси. — Я поворачиваюсь к ней, массируя горло в надежде, что говорить станет легче. — Мотивация больше не была местью. Я хотел, чтобы ты ушла от него ради себя, ради своего душевного спокойствия, ради своего благополучия. Миллер не заслуживает тебя.

— Поэтому ты флиртовал со мной… — Её голос дрожит.

— Нет. Белла, нет! Я не Джейк. Я флиртовал с тобой, потому что ты мне нравилась. Я хотел быть ближе, убедиться, что с тобой всё в порядке. Хотел заслужить твоё доверие, чтобы в конце концов раскрыть его секреты и показать тебе, кто он на самом деле. — Мои слова застревают в горле. Сердце бешено колотится, кровь приливает к голове, и я чувствую лёгкое головокружение. — В тот день, когда ты ушла из моего дома, после того как я пообещал быть рядом, когда понадоблюсь, я осознал кое-что. Это была уже не просто симпатия. Гораздо глубже. Это было так неправильно, но… я безумно хотел тебя. Никогда ещё мне не хотелось поцеловать кого-то так сильно, как тебя. — Я кладу локти на колени и наклоняюсь вперёд, не отрывая от неё взгляда. — Я хочу тебя ради тебя самой, ради того, какая ты есть. Это не имеет ничего общего с Миллером или тем, что случилось в колледже.

Она закусывает нижнюю губу, изучая меня. Не могу винить её за недоверие. После моих слов она, наверное, пересматривает всё, что было между нами, гадая, сколько лжи я ей наговорил.

Но в конце концов, правда проста.

Мои попытки убедить её, что мне не нужны отношения, были смешны. С момента нашего первого поцелуя я не мог представить себя с кем-то ещё.

— С того утра в доме Миллера я не был ни с кем. — Я прочищаю горло, чувствуя, как пересохло во рту. — Только с тобой.

— Почему? — Она смотрит на меня с такой интенсивностью, что, кажется, видит меня насквозь, прямо до души.

Я выпрямляюсь, надеясь, что она чувствует мою искренность. Это единственный способ всё исправить.

— Потому что я в тебя влюбился. Без памяти.

Её глаза расширяются, и она едва слышно ахает.

— Единственная ложь, которую я тебе говорил, была ложью и для себя самого. Я твердил, что мне не нужны отношения, но был дураком. Я хочу отношений… но только с тобой. Я люблю тебя, Белла.

Слёзы текут по её лицу, она смотрит на меня в растерянности. Я сижу неподвижно, наблюдая. Понимаю её реакцию. Всю жизнь с ней обращались, будто она — ничто. Ей повторяли снова и снова, что она недостаточно хороша. Её душа изранена, но при этом прекрасна. Я вижу в ней свет. Вижу надежду. Я никогда никого не любил так, как люблю её.

Она — моя идеальная пара.

— Я люблю тебя. Только тебя, — признаюсь я снова.

— Я…я т-тоже тебя л-люблю, — всхлипывает она.

Одним плавным движением я притягиваю её к себе и усаживаю на колени. Она обвивает руками мои плечи, пряча лицо в изгибе шеи.

Я закрываю глаза и глажу её по спине.

— Тшш, малышка, тшш. Не плачь, — шепчу я. — Я здесь. Я никогда тебя не отпущу. Никогда. Ты моя, Белла, и мне больше никто не нужен. Только ты.

Не знаю, сколько мы так сидим, сплетённые воедино. Белла перестаёт плакать, но даже когда она успокаивается, я не даю ей отстраниться.

— Ты останешься? — спрашиваю я. — Или хочешь, чтобы я отвёз тебя к тёте?

Она отодвигается, закусывая губу.

— Я хочу остаться.

Моё сердце сжимается от неуверенности в её голосе.

— Но?

— Что всё это значит? Кто мы друг для друга?

— Я твой друг, — уверенно говорю я.

Она отстраняется. Её глаза заплаканы, лицо в слезах, брови нахмурены.

— Я твой любовник, — продолжаю я. — И твой будущий парень.

Она моргает, а затем разражается смехом.

Облегчение накрывает меня, как волна. Наконец-то, это моя девочка. Моя Белла. Я счастлив только с ней.

Конечно, будут дни, когда она снова будет сомневаться, но я буду рядом. Наша любовь поможет нам преодолеть всё, и я стану лучше. Ради неё.

— Ты не боишься рисковать своим местом в команде? Ты готов нарушать правила? Ради меня?

Я прижимаю палец к её морщинке между бровей, разглаживая её.

— Я нарушу все правила ради тебя, Белла. Для тебя нет ничего, чего я не сделал бы. Ты свободна, я свободен. Никаких нарушений тут нет. — Я твёрдо смотрю на неё. — Мне плевать, если у кого-то будут проблемы с этим, даже у Миллера. Он, между прочим, в куда более шатком положении. Ты держишь все козыри. Ты можешь рассказать всем, как он с тобой обращался.

Она качает головой.