— Он был пьян и зол, потому что мама унизила его за что-то, что ей не понравилось. Он сказал, что хочет наказать её. Думаю, он решил, что лучший способ — использовать меня.

Она смотрит на меня, лицо искажено болью. Всё, что я могу — сжать её руку, давая понять, что я здесь.

Когда она прочищает горло и выпрямляется, я понимаю — сейчас она разобьёт мне сердце.

— Он решил…что лучший способ отомстить ей — это силой овладеть её дочерью. Мой отчим изнасиловал меня. Я рассказала только одному человеку, и к-когда я сказала ей…она не поверила. — Каждое слово звучит тише предыдущего, будто ей трудно их произнести. — Моя собственная мать назвала меня жалкой лгуньей. Она сказала, что такой мужчина, как Кевин, никогда бы на меня не посмотрел…не то что прикоснулся. Мой отчим — насильник, и никто об этом не знает. — Её голос дрожит, по щеке катится слеза.

Сначала я не могу говорить, в ушах бешено стучит кровь. Сквозь меня проходит чистая ярость. Её гребаные мать и отчим не заслуживают права дышать с ней одним воздухом. Они должны гнить в аду без шанса на искупление.

— Белла… — Мой голос хриплый. — Мне так жаль, что это случилось с тобой. Никто не должен переживать такое. Я понимаю, почему ты хочешь держаться от них подальше. — Я прочищаю горло. — Ты больше никому не рассказывала? Тёте? Двоюродной сестре?

— Я сказала тебе, у этой истории две стороны. Его версия совсем другая. — Она снова опускает голову, теребит невидимую пылинку на юбке. — Я оставалась у тёти так часто, как могла. Возвращалась домой, только когда была уверена, что мать тоже там. Но это ничего не меняло. Это не останавливало его. Это убивало меня, Ксандер. Я жила в кошмаре. Однажды он сказал, что учит меня, как угождать мужчине, что я должна быть благодарна ему… за все его «уроки». Он сказал, что если я кому-нибудь расскажу, он скажет, что это я его соблазнила. Это не прекращалось, пока я не уехала в колледж.

— Больной ублюдок. Я хочу избить его до полусмерти за всё, что он тебе сделал. — Стиснув зубы, я отпускаю её руку. Ярость настолько сильна, что мне нужно всё самообладание, чтобы не сесть в машину, не приехать к родителям Миллера и не выбить зубы её отчиму.

Вместо этого я встаю и начинаю ходить взад-вперёд, руки дрожат, гнев пульсирует в жилах. Когда я останавливаюсь, понимаю, что у меня тоже слезы на глазах. Я возвращаюсь к дивану и опускаюсь перед ней на колени, беря её руки в свои.

— Ты пережила так много. Ты заслуживаешь только счастья и любви, возможно, больше, чем кто-либо, кого я знаю.

Она печально улыбается.

— Некоторые вещи просто не для меня.

Сердце сжимается.

— Ты ошибаешься. — Я придвигаюсь ближе и прикладываю ладонь к её щеке.

Она прижимается к моему прикосновению, глубоко вздыхая.

— Твоя мать думает, что ты недостаточно хороша для Миллера? По правде говоря, это он недостаточно хорош для тебя.

— Ксандер… — Ещё одна слеза скатывается по её щеке.

— С того дня, как я тебя встретил, я спрашиваю себя: что такая девушка делает с Джейком Миллером? Ты потрясающая и добрая, и, несмотря на весь ад, через который прошла, твоя душа чиста. — Я провожу пальцами по её челюсти, мягко касаясь затылка. — Ты удивительна, и мне больно, что ты этого не видишь. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем Миллер может тебе дать.

Её глаза блестят от слёз, губы дрожат в слабой улыбке.

— Я сказала ему, что нам нужен перерыв.

Сердце пропускает удар.

— Ты рассталась с ним?

— Пока нет. Я сказала, что мне нужно подумать. Но на самом деле мне нужно время, чтобы найти квартиру. — Она проводит языком по нижней губе. — Поэтому я пришла сюда. Он не подумает искать меня у тебя. Если бы я пошла к Мэг или тёте, он уже завтра стоял бы на пороге, требуя разговора. Я не хочу этого. Я не вернусь к нему.

Я хмурю брови.

— Почему ты…

Я внимательно её изучаю, пальцы барабанят по бедру. Вопрос жжёт кончик языка, и чем дольше я его сдерживаю, тем сильнее кипит кровь.

— Ты его боишься? Поэтому не хочешь, чтобы он знал, где ты?

Её взгляд мельком скользит по мне, затем отводится.

— Это сложно.

— Здесь нет ничего сложного. Да или нет, Белла? Ты боишься его?

— Он будет злиться, когда я порву с ним. Он недавно начал намекать на брак… — Она сжимает дрожащие губы. — Но я боюсь той, кем становлюсь рядом с ним. Я…

Я притягиваю её к груди и крепко обнимаю.

— Никогда не говори о себе плохо. Ты просто потрясающая, слышишь?

Когда я отпускаю её, она кивает. Я принимаю эту маленькую победу, потому что изменить то, как она говорит о себе, — первый шаг к тому, чтобы изменить то, как она себя видит.

Прижимая её к себе, я прячу лицо в её волосах, вдыхая сладкий аромат. Кокос, клубника и что-то ещё, от чего немного кружится голова. Огромная волна тепла накрывает меня, проникая в кости.

Она здесь, потому что доверяет мне свою безопасность.

БЕЛЛА

Октябрь

Мои неугомонные мысли не давали мне уснуть всю ночь. Я часами смотрела в потолок, а теперь, когда в гостевой комнате Ксандера стало светло, я приподнимаюсь на локте и беру телефон. Он всё ещё в авиарежиме.

Перед тем как выключить его, я предупредила Мэг и написала Бену, чтобы он писал на почту, если что-то понадобится. Они — потрясающие друзья, поэтому поддержали меня. Предложили помочь, чем смогут, хотя ни одному из них не понравилось, что я не сказала, где нахожусь. К счастью, они в итоге отстали.

Я откидываюсь назад и глубоко вздыхаю. Всё будет хорошо. Я поступила правильно. После всего, что было с Джейком, мне нужно сделать шаг назад и переосмыслить ситуацию.

Всю ночь меня терзала тревога. Он плохо воспримет новость, когда я скажу ему, но я справлюсь. Я переживала и не такое.

Надо было взять больше вещей, но я боялась, что он вот-вот вернётся, и не была уверена, что Ксандер разрешит мне остаться. Прятаться, может, и по-детски, но я не могу рисковать и встречаться с Джейком лицом к лицу, пока не придумала, как окончательно порвать с ним.

Несмотря на неотвязные тревоги, здесь я чувствую себя в безопасности. У Ксандера есть такой дар, но я боюсь, что это может создать кучу новых проблем. Потому что он мне нравится. Очень. Гораздо больше, чем должен нравиться друг.

Рассказать ему о родителях оказалось проще, чем я думала. Надо было догадаться — ведь с ним я чувствую себя в безопасности. Как будто рядом с ним ничто не может причинить мне боль, как будто я могу быть собой без осуждения.

После столкновения с мамой эмоции грозили вырваться наружу. Но, как оказалось, злость и разочарование только подстегнули мою решимость. Я молча ушла из дома, предоставив Джейку объяснять моё исчезновение. Не сомневаюсь, что он придумал какую-то ложь, в которой выглядит невинной жертвой.

Те пятнадцать минут, что я провела рядом с матерью, вызвали кучу подавленных воспоминаний. Я не помню, чтобы когда-либо чувствовала, что мама действительно любит меня. По словам тёти Милли, мои родители были счастливы вместе и обрадовались, когда я родилась, но после смерти отца мама стала другим человеком.

С тех пор она ругала меня за малейшую оплошность. Всё, чего я хотела, — чтобы она любила меня, была рядом, когда мне это нужно, но её никогда не было. А после того, как она встретила Кевина, я стала для неё ещё менее значима.

Прошли годы, а я всё ещё чувствую себя обузой, неудобством для окружающих, бесполезной и слабой. Я бы отдала что угодно, чтобы вернуться назад и всё изменить…

Фырканье за дверью прерывает мои мысли. Сердце тут же взлетает. Улыбаясь, я сбрасываю одеяло, но, прежде чем встать, меня останавливают торопливые шаги.