— Серьёзно, не понимаю, почему ты так за меня переживаешь. — Прижав телефон к уху, я наблюдаю, как Майло валяется на траве. Хоть кто-то из нас получает удовольствие.

— Алекс, — говорит моя сестра, — каждый раз, когда я звоню, ты дома. Ты никуда не выходишь, не встречаешься с друзьями. Всё, что ты делаешь, — это тренируешься и сидишь в этом большом пустом доме.

— И?

— И кто ты такой, и что ты сделал с моим братом? Потому что Александер Уокер, которого я знаю, — это душа компании.

Грудь слегка сжимается.

— Может, я просто взрослею?

— Нет, не думаю. Я не знаю, что с тобой происходит, но я выясню.

— Как скажешь, Одри. — Я смеюсь и дёргаю поводок, привлекая внимание Майло. — Пошли домой, приятель.

— Я скоро приеду, так что готовься к тонне вопросов.

Я фыркаю, направляясь к парадной двери.

— Как скажешь…

Дыхание перехватывает, когда я замечаю то, что ждёт меня на крыльце. Сердце бешено стучит в висках.

— Алекс? — Одри выводит меня из оцепенения.

Я прочищаю горло.

— Д-да, я здесь. Мне нужно идти. Позвоню завтра.

— Но…

Я кладу трубку и быстро убираю телефон в карман, ладони начинают потеть.

Не могу поверить, что она здесь. Мне это мерещится?

Почему она здесь?

Она ещё не заметила меня, так что я остаюсь на месте, разглядывая её. Она сидит на ступеньках, свет фонаря освещает её белое платье, рядом — маленький чемодан.

Не в силах ждать дольше, я осторожно дёргаю поводок.

— Видишь, кто здесь? — Показываю на дом, и он тут же поворачивает голову в её сторону. Его хвост бешено виляет, и я улыбаюсь.

Я приседаю и отстёгиваю поводок. Как только он свободен, мчится прямо к Белле. Лай и визг наполняют воздух, а через мгновение раздаётся её смех. От этого звука в груди разливается тепло.

— Боже, Майло, хватит, — смеётся она, но всё равно прижимает его к себе.

— Он рад тебя видеть, — говорю я, подходя ближе.

Она поднимает взгляд, и её лицо озаряется улыбкой.

— Привет.

— Удивлён, что ты здесь. Разве не вечеринка у мамы Миллера сегодня?

— Да. — Она медленно встаёт, не выпуская Майло.

Я разглядываю её и замечаю следы от лап на белом платье.

— Опусти его. Он испортит твоё платье.

— Всё в порядке. Мне всё равно.

— Почему ты здесь?

Она закусывает губу и пожимает плечами.

— Не знаю.

Её ответ сбивает меня с толку, и я спрашиваю первое, что приходит в голову.

— Что-то случилось на вечеринке?

Она отводит взгляд, сосредотачиваясь на Майло.

— Просто… Мне больше некуда идти, и я подумала… Ладно, это глупо. Я вызову другой Uber.

Тело становится тяжёлым, по нему разливается тошнотворное ощущение.

— Белла, ты можешь оставаться здесь сколько угодно, но, пожалуйста, скажи, что случилось.

Она опускает плечи и вздыхает, глядя на Майло.

— Мама Джейка пригласила моих родителей… после того как я ясно дала понять, что не хочу их там видеть. И Д-Джейк знал об этом.

Я подхожу ближе, забираю Майло и ставлю его на землю. Она не сопротивляется. Когда я выпрямляюсь, её руки беспомощно висят по бокам.

Я стою рядом, изучая её прекрасные сапфировые глаза.

— Пошли. Зайдём внутрь. Уверен, ты хочешь кофе.

Её губы дрогнули в лёгкой улыбке. Боже, она милая.

— Спасибо, Ксандер, — шепчет она.

Я поднимаю её чемодан по пути к двери, удивляясь его весу. Тут явно больше, чем на пару дней.

Она рассталась с Миллером?

— Дай мне вымыть лапы Майло, и я поставлю кофе.

Она идёт впереди, теребя руки и осматривая прихожую, будто впервые здесь.

— Почему бы тебе не подождать в гостиной? — Я ставлю её чемодан в коридоре и направляюсь в ванную. Чёрт, как бы мне выключить мозг — безумные теории сводят меня с ума.

Мне нужно поговорить с ней.

Через десять минут я нахожу Беллу в гостиной: глаза закрыты, голова запрокинута на спинку дивана. От неё исходит такая усталость, что сердце сжимается. Чем больше времени мы проводим вместе, тем легче её читать, но сейчас она — закрытая книга.

— Кофе готов. Пойдём на кухню, — предлагаю я, садясь рядом.

Она открывает глаза и медленно поворачивает голову ко мне.

— Честно, у меня нет сил двигаться.

— Ладно. — Я разворачиваюсь к ней и снова её разглядываю. — Ты выглядишь потрясающе.

— Спасибо. — Она устало улыбается и выпрямляется. — Так…Тебе правда нравится твоя ванная, или ты просто сказал это, чтобы мне было приятно?

— Я никогда не говорю того, чего не думаю. Мне нравятся детали, которые ты выбрала, и я был расстроен, когда ты не захотела увидеть результат.

— Прости. — Она вздыхает. — В последнее время моя жизнь — полный бардак, и я не хотела втягивать тебя.

Я сглатываю.

— Говори со мной. Ты можешь доверить мне всё. Это останется между нами.

Она отводит взгляд, нервно тряся коленом.

Отчаянно желая помочь, но не зная как, я кладу руку на её бедро, останавливая движение.

Она выдыхает и снова смотрит на меня.

— Помнишь, как я привёз тебя домой после того, как Миллер повёл себя как мудак? Ты можешь доверять мне, — уверяю я, вкладывая в слова всю искренность. — Я здесь для тебя, Белла.

Её губы дрогнули в едва заметной улыбке, глаза смягчились. Она делает глубокий вдох, накрывает мою руку своей и переплетает пальцы. По мне пробегает разряд, распространяясь по коже до самых кончиков пальцев ног. Одно прикосновение — и эта девушка валит меня с ног.

Она мой друг.

Но, чёрт возьми, как она меня привлекает.

Я был дураком, думая, что могу использовать её, чтобы заставить Джейка заплатить за содеянное.

— Моя мать… — Её дыхание дрожит. — В её глазах я недостаточно хороша. Она ненавидит во мне всё: моё тело, волосы, выбор одежды, макияж. Сегодня она язвительно заметила, что какая-нибудь женщина может увести Джейка, если я не буду следить за собой… как будто то, кто я внутри, для него недостаточно.

Она опускает голову, делает несколько вдохов и снова смотрит на меня с каменным лицом.

— В детстве она обращалась со мной ужасно. Однажды оставила меня в театре в Нью-Йорке, когда мне было тринадцать, а потом сказала отчиму, что это я виновата. После этого Кевин перестал пытаться быть мне отцом. В пятнадцать они уехали в долгий отпуск в Европу, а я два месяца жила у тёти.

Она замолкает, кусая внутреннюю сторону щеки. Но теперь её глаза блестят.

— Твой отчим был на вечеринке?

Она напрягается и кивает.

— Мама никогда никуда без него не ходит. Он её аксессуар. — Её губа кривится на последнем слове. — Для них важна только видимость. Он следит за собой, носит фальшивую улыбку и дизайнерскую одежду. Он практически живёт в спортзале после того, как мама сказала, что разведётся, если он поправится. Его коллеги восхищаются им, соседи обожают. Все думают, что он замечательный человек. Они не знают, кто он на самом деле.

Её грудь быстро вздымается, она облизывает губы.

Мои лёгкие сжимаются в ответ, дышать становится трудно.

— Что он сделал с тобой? — Я придвигаюсь ближе, пытаясь поймать её взгляд.

Но она смотрит на чёрный экран телевизора.

— У этой истории две стороны.

— Какая твоя?

— Моя? — Наконец она смотрит на меня, и в её глазах — буря.

Я задерживаю дыхание, впитывая каждую деталь её выражения, боль в её глазах. Щипаю кожу между большим и указательным пальцами, ощущая зуд в конечностях. Мне нужно встать, двигаться, что-то делать, потому что я чувствую, что то, что я сейчас услышу, сведёт меня с ума.

— Когда мне было семнадцать, я вернулась с вечеринки. Кевин зашёл в мою комнату, когда я готовилась ко сну. Он… — Её дыхание срывается.

В глазах темнеет, и передо мной всплывает кровавая сцена. Я крепко зажмуриваюсь. Когда перед глазами только чёрные точки, открываю их снова. Мышцы и вены напряжены до предела. Как будто я переживаю свой старый кошмар… хоть обстоятельства Беллы совсем другие.