Ксандер хмурится, постукивая ногой по полу.

— То есть он заявил, что не помнит её, сказал, что не изменял, и всё? Ты ему веришь?

Кивнув, беру салфетку, чтобы избежать его взгляда.

— Ты понимаешь, насколько это неправильно?

— Ксандер, не надо.

— Миллер...

— Это не твоё дело.

Стиснув зубы, встаю.

Он тоже поднимается, уголки губ опущены.

— Но...

— Никаких «но». — Проклиная себя и его, иду к двери.

Это была ошибка, которую я повторяю снова и снова.

— Ты никуда не уйдёшь в таком состоянии. — Он хватает меня за локоть и разворачивает к себе.

Гнев вскипает в жилах.

— Это кто сказал? — Вырываю руку.

— Белла, пожалуйста, останься. — Его голос смягчается. — Я… Я пытаюсь показать, что я рядом, несмотря ни на что. Ты редко говоришь о себе, понимаешь? Сегодня ты впервые рассказала, что тебе нравится. Тебе явно некомфортно быть в центре внимания, и одиночество тебя не пугает, но ты одинока. Говорить — полезно. Как я говорил в прошлый раз — иногда проще открыться тем, с кем не слишком близок.

— Ты не первый, кто мне это говорит, но в итоге все уходят. — Слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить. Чёрт. Я клялась больше не быть такой уязвимой. Ловлю ртом воздух, сдерживая слёзы. Боже, почему я плачу перед ним?

Ксандер сокращает расстояние между нами и берёт моё лицо в ладони.

— Я останусь. Я буду рядом, когда понадоблюсь. Я твой друг.

Он долго смотрит мне в глаза, излучая спокойствие и уверенность. Его прикосновение обжигает, но я не отстраняюсь. Всё в нём — голос, поза, искренность во взгляде — заставляет меня поверить. Это осознание потрясает до глубины души.

Обнимаю его за талию и прячу лицо в груди. Закрываю глаза, вдыхаю его запах — сандал и корица. Он обволакивает меня, наполняя незнакомым чувством покоя.

Он обнимает меня в ответ, кладёт подбородок мне на голову.

— Тебе не нужно рассказывать секреты, если не готова, но не закрывайся из страха, что тебя не поймут. Иногда просто проговорить — уже помогает.

— Это ещё одна подсказка от твоего терапевта? — спрашиваю.

— Нет, это всё я. Я просто такой классный.

Медленно высвобождаюсь из его объятий. Он отпускает, отступает на шаг и мягко улыбается.

Я не могу не улыбнуться в ответ.

— Наконец-то. — Он наклоняется, чтобы быть на уровне моих глаз. — Тебе лучше?

Киваю.

— Хорошо. Я знал, что мои объятия подействуют.

— Ты просто нечто. — Смеюсь.

Он так хорошо меня читает.

Что будет, если я позволю ему перевернуть страницу? Боюсь даже представить, потому что уверена — он станет тем, кто унесёт все мои тайны, сам превратившись в одну из них.

В гостиной звонит телефон, разрушая момент.

— Тебе стоит ответить. — Он опускает взгляд.

Я бросаюсь к сумке на стуле и достаю телефон. На экране — фото Джейка.

— Привет.

— Привет. Я буду дома через час. — Один только его голос вызывает онемение. — Ты ещё у Ксандера?

— Д-да, но я уже ухожу. — Говорю ровным тоном. — Увидимся дома. — Вешаю трубку и глубоко вздыхаю. — Мне пора.

Ксандер делает шаг вперёд.

— Белла?

— Да? — Поднимаю голову и улыбаюсь.

— Будь осторожна с Миллером. — Он прячет руки в карманы. — Он умеет заставлять людей делать то, что он хочет.

Опускаю взгляд на руки, грудь сжимается.

— Почему тебя это так беспокоит?

— Потому что ты мне небезразлична. — Говорит просто.

Дыхание перехватывает .

— Ксандер, — заставляю себя поднять глаза, — ты не знаешь настоящую меня.

— Не соглашусь. Ты добрая, умная и весёлая. Мне хорошо с тобой. У тебя есть дар — делать моё настроение светлее. И ты одна из самых красивых женщин, которых я встречал.

Несмотря на его предостережение, губы сами тянутся в улыбку.

— Как я сказал после вечеринки… я пока не знаю тебя.

— Для человека, который не хочет отношений, ты уделяешь мне много внимания.

Его челюсть напрягается.

— Я просто забочусь о друзьях, вот и всё.

— Ладно. — Делаю шаг к двери. — Пока.

— Пока, Белла. — Он прячет руки в карманы, провожая меня лёгкой улыбкой.

Выходя на крыльцо, не могу удержаться и оглядываюсь. И тут же жалею. Его взъерошенные волосы, щетина на скулах, заметная даже отсюда, татуировки — всё добавляет ему брутальности. Его присутствие дарит мне комфорт и свет, которых я никогда не чувствовала. Но пора возвращаться к реальности.

БЕЛЛА

Октябрь

Когда я возвращаюсь в гостиную со стаканом яблочного сока, по телевизору идёт «Воспоминания Марни». Я уже смотрела этот фильм не раз, и он всегда приносит мне утешение.

А сейчас мне как раз нужно утешение.

Как только открывается входная дверь, у меня сводит живот. Я опускаюсь на диван, будто железный кулак сжимает мои внутренности, и мне становится трудно дышать.

Заходит Джейк. Его лицо осунулось, под глазами тёмные круги, когда он плюхается на диван рядом со мной.

— Привет.

Я сглатываю и изображаю на лице спокойствие.

— Как прошёл день?

— Просто пиздец. — Он смотрит на меня, губы поджаты, и закидывает ноги на журнальный столик. — Мама устраивает вечеринку по случаю своего дня рождения через две недели и хочет, чтобы ты пригласила своих родителей.

Свинцовый кулак сжимается ещё сильнее.

— Думаю, это плохая идея.

— Я ей так и сказал. Снова объяснил, что ты не общаешься с матерью. — Он замолкает, хмурясь. — Она считает, что раз мы живём вместе, значит, готовы перевести отношения на новый уровень. И если мы собираемся стать семьёй, тебе стоит попытаться наладить отношения с родителями. Мама знает, что твоя...

— Я могу пригласить тётю Милли и Бена, — выпаливаю я, хватаясь за приемлемую альтернативу. — Но приглашать родителей — исключено.

Он с рычанием приподнимается, сжимая кулаки. От этого у меня холодеют ладони, а сердце начинает бешено колотиться.

Чёрт.

— Посмотри на это с моей стороны, — говорит он, и его голубые глаза становятся ледяными. — Мои родители счастливы в браке уже двадцать семь лет. Для них важно поддерживать хорошие отношения со всеми членами семьи... И если однажды ты станешь моей женой, значит, твои родители тоже станут частью этой семьи.

У меня пересыхает во рту.

— Твоей женой?

Мы никогда не говорили о браке. Откуда это вообще взялось?

— Да, моей женой. И как только мы поженимся, твои родители станут и моей семьёй.

— Если ты будешь продолжать давить на меня, заставляя общаться с моими родителями, я очень сомневаюсь, что соглашусь стать твоей женой. — Фыркнув, я встаю и ухожу. Этот разговор бессмыслен.

— Ты что, блять, серьёзно? — рычит он мне вслед, повышая голос. — И куда ты идёшь?

Я резко останавливаюсь и разворачиваюсь. Сердце болезненно стучит в груди, пока он шагает ко мне.

— Мы в середине разговора. Почему ты уходишь?

— Я сказала, что не собираюсь приглашать своих родителей...

— Нет! Ты сказала, что не хочешь быть моей женой!

Затаив дыхание, я только смотрю на него.

— Я сказала, что не соглашусь быть твоей женой, если ты будешь давить на меня насчёт моей семьи.

— Да ради всего святого! Неужели так сложно высидеть один чёртов ужин? Всего один ужин — это всё, о чём я прошу! — Его лицо искажается от злости, щёки краснеют.

— Моя мать и отчим не хотят быть частью моей жизни. Я даже не помню, когда в последний раз с ними разговаривала, — резко отвечаю я, кровь стучит в висках, руки дрожат. Я ещё никогда так не злилась на него.

— Я не понимаю. Они вырастили тебя, сделали для тебя всё. Кевин даже оплатил колледж...