Пацаны замерли, потом старший принял оружие и низко поклонился.

— Ваше Величество, мы благодарим вас за оказанную честь.

— А вы, маленькая госпожа…

— Я, Ваше Величество, почти магиня.

— Простите, госпожа магиня, — абсолютно серьёзно поправился король, — прошу вас держаться поближе к обеим королевам. И вас, воины, тоже. Это всё.

Вампирские мальчишки, явно гордые, что их назвали воинами, очень даже ловко отсалютовали королю мечами. Но Юловар уже шёл к врачевателям и Одборгу, который, как ему сказали, пострадал. Однако, увидев обугленное и спёкшееся в сплошную корочку лицо архиепископа, король Ситгара молча развернулся и удалился. Сказать хоть пару слов поддержки Одборгу он не мог — тот явно без сознания. Спрашивать о чём-то врачевателей — значит, просто отвлекать их. Юловар только подумал, что Одборгу так же повезло, как Диллю и Илонне — он уйдёт, не воспринимая боли и страха. Сомнительное везение, конечно, ибо, как говорили древние философы «пока живу — надеюсь». Но древние философы не попадали в ситуацию, когда ты со всех сторон окружён врагами, превосходящими тебя и силой, и численностью. Так что, он пока жив, но уже ни на что не надеется.

И в этот момент Илонна дёрнулась и закричала. Юловар обернулся, увидел, как вокруг искалеченной полумёртвой девушки начали хлопотать полная женщина и обе королевы. Они бестолково суетились вокруг неё, не понимая, чем можно помочь. Лорна принялась звать врачевателей, Белинда выхватила тряпочку из рук женщины и сама начала промакивать лицо подруги.

Безглазое лицо вампирши застыло, как маска, рот открыт, словно она замерла в момент крика, только теперь не издавая больше ни звука. Белинда, глотая рыдания, спросила вслух:

— Она уже… умерла, да?

Юловар отметил еле заметное шевеление грудной клетки Илонны и сказал:

— Нет, она ещё жива. Должно быть…

Что хотел сказать король, осталось неизвестным. Лежащая неподвижно Илонна начала светиться. Сначала её мертвенно-бледная кожа стала полупрозрачной, потом откуда-то из глубины начал пробиваться золотистый свет. Не прошло и минуты, как лицо девушки стало светиться так ярко, что смотреть на неё было невозможно. Исходивший от неё свет не походил на свет Единого, он не походил на свет, который призывали Герон и дети. Он не обжигал, как призываемый ранее огонь, но стоящие рядом отступили, не понимая, что происходит.

Илонна снова закричала, а вокруг неё вдруг возник шар, сотканный из света. Он был метров трёх в диаметре и пульсировал, словно живой. Юловар схватил в охапку обеих королев и оттащил их подальше, пацаны сделали то же самое с сестрой, матрона Сандра сама отошла. Врачеватели прекратили работу над умирающим архиепископом и, как один, уставились на происходящее. Гвардейцы во главе с капитаном Настоном ринулись было спасать короля и королев, но остановились, и теперь тоже глазели на необычное зрелище.

— Что это? Что с ней происходит? — Белинда и Лорна засыпали Юловара вопросами, будто он был гроссмейстером Адельядо, которому ведомы многие магические тайны.

— Понятия не имею. Но, думаю, стоит отойти ещё подальше. Настон! Вели четверым взять архиепископа и перенести его. Господа врачеватели, проследите, чтобы гвардейцы по неосторожности не повредили Его Святейшеству.

Присутствующие опомнились. Капитан тут же отправил гвардейцев перетаскивать раненого архиепископа, маги-врачеватели поспешили за ними. Юловар успел подумать, что люди продолжают ему верить и подчиняться, и это хорошо, когда вдруг с неба рухнула огромная чёрная туша. Взбив крыльями пыльные облака, Тринн громогласно прорычала:

— Все пошли вон! Быстро!

Тринн за время схватки армий попрощалась с жизнью раз тридцать, не меньше. Она вела в бой младших драконов, летя впереди атакующего клина, и на её долю приходилось большинство всяких вредных для здоровья штук, которые демонюки швыряли навстречу противникам. Но обычному холодному оружию не пробить прочной драконьей чешуи, а заговорённого да ещё из звёздной стали у врагов не было. Впрочем, даже если бы и было, Тринн всё равно выжгла бы его.

О-о, да, в этот раз она оторвалась, как никогда ранее. Близость демонов будила в драконице такую ярость, что Тринн опасалась сжечь собственную пасть — настолько раскалённым и мощным был поток её пламени. Мельтешащие в воздухе твари раздражали её одним своим присутствием, а потому она с превеликим удовольствием забиралась в самую гущу летунов и жгла их огненным дыханием, перекусывала зубами, рвала когтями и била хвостом. Тринн в эти моменты превращалась в идеальную машину для убийства.

Аид, находившийся в резерве во главе десятка младших, сменял её, когда Тринн начинала чувствовать усталость. Тогда она со своей командой опускалась среди обозных фургонов и телег и топала к ближайшему кормовому пункту. Так люди называли фургон с замороженными тушами коров. Тринн находила, что морозящее заклинание придаёт тушам не очень аппетитный привкус, но спорить с людишками не стала. В конце концов, они заботятся о драконах, как умеют. Убогие, что с них взять? Не понимают специфического и деликатного вкуса чуть подгнившей говядины. Но, тут Тринн отдавала людям должное, если бы не применялось замораживание, то туши коров не приятно подгнили бы, а просто сгнили. А тухлятину Тринн не уважала. При необходимости могла, конечно, сожрать, что угодно, но, имея выбор, предпочитала пищу, сдобренную магией, а не трупной гнилью.

Так, сменяясь, Тринн и Аид удерживали вражеских летунов от атаки сверху на людскую армию. Ну и маги помогали, чего уж скрывать. Маги неплохо отстреливались, иногда даже умудряясь накрыть сразу множество летунов одним залпом. Но в основном их магические разряды просто взрывались в небесах, отпугивая демонов-летунов и не давая им скооперироваться для атаки.

А потом Тринн узнала, что бестолочь, которая прозывалась Аидом, не придумала ничего лучше, как устроить драку с архидемоном. Бледных клыкастиков, ему, видите ли, жалко стало. И этот дурень пострадал. Нет, арха, он, конечно, прикончил, но умудрился позволить ему сломать собственное крыло. Ух, Тринн и оторвалась на нём, когда спустилась в расположением вампиров. Её негодующий рёв распугал не только самих клыкастиков, но и атакующих их демонов. А собакоголовые твари, что постепенно окружали людей и стояли толпой вдали, и вовсе едва не побежали. Тринн, злобно прищурившись, смотрела на полупсов — или кто они там? — и никак не могла решиться их атаковать. Что она их разгонит, Тринн не сомневалась, но тогда в небе у неё уже не останется сил гонять кожистых демонов-летателей. А если не трогать псов, то они обрушатся на беззащитный тыл людской армии. Ох, как некстати Аид выбыл из драки!

Теперь Тринн приходилось отдыхать по минимуму. А демоны-летуны словно почувствовали прилив сил и принялись наваливаться толпой на драконов. И это дало результат. Гаррвык — двухсотлетний фиолетовый, рухнул вниз, облепленный со всех сторон демонами. За ним последовали ещё трое младших, потом ещё. Тринн попросту не успевала командовать ими и одновременно драться. На неё, как на вожака, летуны наваливались с особой злостью.

Четырежды Тринн падала, как и погибшие младшие, когда демоны толпами вцеплялись в неё. К счастью, у неё достало сил и ярости разметать их ещё в воздухе и освободиться. Но долго так продолжаться не могло — драконица уже сильно устала. Младшие давно уже не изрыгали огонь и просто дрались с демонами зубами и когтями, что очень снизило их эффективность почти до нуля. Тринн всё реже взмахивала могучими крыльями, переходя на планирующий полёт, чтобы сохранить ещё немного энергии, и с тоской понимала, что вскоре наступит её конец. Как бы могучи и сильны ни были драконы, но и их выносливости существует предел. Когда-то давно она сказала Диллю, что драконы дерутся до последней капли энергии, а потом умирают. Внезапно и неотвратимо. Поэтому её мечта — умереть в полёте. Что ж, похоже, очень скоро её мечта воплотится.