— Думаю, мне нужно сходить в дамскую комнату, — быстро говорю я, отставляя бокал с шампанским в сторону и вставая. — Я вернусь через минуту.

— Конечно, — Вито тоже начинает вставать. — Я могу показать тебе...

— Я знаю, где это, спасибо. — Я одариваю его быстрой натянутой улыбкой, которая, надеюсь, выглядит искренней. — Я обратила внимание на экскурсию. Это было чудесно. Это всё... прелестно.

Я не могу подобрать подходящие слова, потому что ничего из этого не отражает моих истинных чувств. Мне необходимо отдалиться от него, избавиться от ощущения, будто я в ловушке, а стены сжимаются вокруг. Мне нужно, чтобы он не прикасался ко мне и не находился так близко. У меня болит в груди, и когда я спешу в ванную, мои мысли возвращаются к Себастьяну. Я всё ещё чувствую прикосновение его губ к своим, голодных и отчаянных, словно он поглощал единственный поцелуй, который, как он знал, у него когда-либо будет. Мой первый поцелуй.

Я не могу не задаться вопросом, сожалеет ли он об этом сейчас. Он сказал, что не жалеет, но кто знает, что происходит в его голове при свете дня? Возможно, видя, в каком состоянии его тело после действий моего отца, он сожалеет о том, что не поступил иначе и не сказал мне «нет».

Скорее всего, я никогда не узнаю ответа на этот вопрос.

***

На следующее утро, когда меня вызывают в кабинет отца, я ощущаю страх в животе, словно предзнаменование того, что должно произойти. Я не видела и не разговаривала с Себастьяном, полагаю, он всё ещё восстанавливается вдали от глаз домашних и моих.

Дорога до кабинета кажется длиннее обычного. Я быстро стучу в дверь и, стараясь сохранять спокойствие, захожу внутрь.

— Ты хотел меня видеть? — Спрашиваю я, изо всех сил стараясь не выдать своих эмоций.

Мой отец поднимает взгляд от своего стола и жестом приглашает меня подойти и сесть.

— Да, Эстелла. Пожалуйста, присаживайся.

Я молча подчиняюсь. После того, что я увидела, как он поступил с Себастьяном, вся моя решимость исчезла. Глядя на него, я не могу понять, как я могла когда-либо любить его, как я могла верить, что в нем есть что-то хорошее. Я хочу закричать ему, что ненавижу его за то, что он сделал, что Луис тоже возненавидел бы его, но я сдерживаюсь. Если бы я это сделала, и он снова причинил боль Себастьяну, я бы не смогла с этим жить.

Я не знаю, как мне жить дальше в таком состоянии.

— Я принял решение относительно твоего брака, — говорит он без предисловий. Мои губы слегка приоткрываются от удивления.

— Я думала... — мой голос срывается. — Я думала, ты сказал, что у меня будет право голоса. Что ты выслушаешь то, что я хочу, и примешь это во внимание...

— Твоё право голоса было утрачено, когда я застал тебя в саду с твоим телохранителем, — голос моего отца пронёсся между нами, как удар хлыста. — Очевидно, что ты не задумываешься о своём будущем, Эстелла, поэтому я решил взять его в свои руки и сделать выбор, который, я уверен, тебе не под силу. И я его сделал.

Я с трудом сглотнула, борясь со слезами, когда меня охватила паника.

— Кто это? — Прошептала я, но уже, кажется, знала ответ.

— Вито Бьянки, — решительно произнёс он, и эти два слова обрушились на меня, как удар молота. Они ощущались как физический удар, в глубине души я знала, что это произойдёт, но не была готова к тому, как реальность заставит меня чувствовать.

— Он слишком стар, — слабо протестую я. — И я не хочу его. Пожалуйста... — Я прикусила губу, желая честно признаться, что с радостью вышла бы замуж за кого-нибудь другого, но не могу. И я думаю, что мой отец это знает.

В любом случае, он не собирался смягчаться.

— Ему сорок, — говорит мой отец, глядя на меня без капли сочувствия. — Его нельзя назвать старым. И он будет очень полезен для нашей семьи. Он был заместителем босса Бостонского дона. Учитывая, что наследник этой семьи скоро вступит в должность, а новый дон ещё не определился со своей ролью, переезд Вито в нашу семью кажется разумным шагом. Это укрепит наши связи с Бостоном, откроет новые горизонты для бизнеса и даст нам шанс на расширение. Это верное решение, Эстелла.

Я с горечью осознаю, что это решение верно для всех, кроме меня. Но я не могу произнести эти слова вслух. Это не изменит ситуацию и только рассердит моего отца.

— Когда состоится помолвка? — Шепчу я, чувствуя себя подавленной. Глаза моего отца сужаются в ответ.

— Вито поживёт у нас некоторое время, чтобы присмотреть за тобой, — объясняет он. — Конечно, соглашение между нами уже заключено, но я хочу дать вам время привыкнуть друг к другу. Я не монстр, — его голос чуть смягчается, и я вскидываю голову.

— Ты причинил боль Себастьяну. — Я не могу сдержать эти слова, хотя и понимаю, что это неправильно. — Так что да. Это так.

Выражение лица моего отца мгновенно меняется, становясь мрачным.

— И как ты узнала об этом, дочь? — Его голос внезапно становится холодным и угрожающим, предупреждая меня о том, что я близка к раскрытию тайны, которую не должна была видеть, о том, что я была в комнате Себастьяна и видела, в каком он состоянии.

— Я слышала, как он стонал во сне, — быстро исправляю я. — Я... я знаю, что это был он.

Выражение его лица смягчается.

— Он прикоснулся к тебе, — произносит он холодно. — И был наказан за это. Ему повезло, что он всё ещё жив, Эстелла, и что ему выпала честь охранять тебя. Это всё, что я могу сказать по этому поводу.

Я знаю, что это неправда. Я понимаю, почему Себастьян всё ещё жив и продолжает быть моим телохранителем, и это не просто привилегия. Мой отец делает это, чтобы усилить наказание Себастьяна, заставляя его следить за каждым моим шагом, связанным с тем, как я отдаюсь другому мужчине. А ещё мой отец хочет, чтобы я подчинилась, убедив меня в том, что Себастьяну грозит опасность, если я откажусь. Вот что происходит – никакого милосердия со стороны моего отца.

— Я проявляю великодушие, давая тебе время лучше узнать своего будущего мужа, — говорит он, и его голос становится напряженным. — Не злоупотребляй моей щедростью, дочь.

Я хочу сказать, что это не настоящее ухаживание. Если бы это было так, у меня была бы возможность сказать «нет» Вито, если бы я его не хотела. Но у меня не будет такой возможности. Это всего лишь формальность, как и всё остальное, что происходит перед моей свадьбой, – представление для моего отца. Он хочет думать о себе как о щедром и хорошем отце, и поэтому он так поступает.

— Я ожидаю, что ты поприветствуешь его, — продолжает он твёрдо. — Вито хочет, чтобы у него была жена определенного типа, Эстелла. Он старомоден, как и я. Он глубоко ценит старые ценности и обычаи. — Мой отец замолкает. — Он будет ожидать от тебя подчинения, Эстелла. Послушания. Приятного поведения и приветливой улыбки. Ты меня понимаешь?

— Да, — шепчу я. Это слово кажется мне похожим на пепел на языке. — Я понимаю.

Мой отец улыбается, довольный тем, как быстро я сдалась. Мне становится нехорошо.

— Можешь идти, — говорит он, снова погружаясь в бумаги на своём столе. — Вито прибудет в конце следующей недели, как только закончит свои дела в Бостоне. У тебя есть время подготовиться к его приезду. — Он поднимает взгляд на меня. — Помни, Эстелла. Я ожидаю от тебя самого лучшего поведения.

Я киваю, заставляя себя подняться со стула. Мне приходится приложить усилия, чтобы медленно дойти до двери и сдержать слёзы, пока я не выйду из комнаты. Мои глаза горят, и только оказавшись в коридоре, я прислоняюсь спиной к стене, закрыв рот рукой, когда из моих глаз начинают течь слёзы.

Это невыносимо. Но мне придётся как-нибудь это пережить.

Хотя бы ради Себастьяна.

СЕБАСТЬЯН

Я выхожу из своей комнаты как раз вовремя, чтобы узнать, что Вито Бьянки переезжает в дом Галло. Восстановление после побоев, нанесённых Энтони и его людьми, было настоящим адом. За последние несколько дней я не раз жалел, что он не убил меня. Я бы предпочёл, чтобы он пустил мне пулю в лоб и избавил меня от страданий, которые причинили мне его действия.