Я неохотно киваю.

— Я знаю, — шепчу я.

Он наклоняется и нежно целует меня в висок.

— Давай не будем сейчас об этом думать, принцесса.

Я слегка поворачиваюсь к нему, протягиваю руку и провожу пальцами по его слегка колючему подбородку.

— О чём же нам тогда следует думать?

Он улыбается мне, и на его лице вновь появляется это ленивое выражение удовлетворения.

— О том, что прямо сейчас, принцесса, у нас есть то, чего мы оба так долго желали.

СЕБАСТЬЯН

Требуется несколько минут, чтобы прийти в себя. Моё тело всё ещё пульсирует от осознания того, что только что произошло, а чувства затуманены удовлетворением. Я знаю, что утром каждая клеточка моего тела будет адски болеть, особенно мой член, который испытал на себе давление тугой и идеальной киски Эстеллы, в то время как я только частично оправился от побоев, нанесённых мне её отцом. Но я не могу заставить себя обращать на это внимание. Я лежу, одной рукой обнимая её за плечи, а она кладёт голову мне на грудь. Мой взгляд скользит по её идеальному обнажённому телу, покрытому моей спермой. Оно словно отмечено как моё, спустя столько времени.

Мой член, всё ещё наполовину твёрдый, несмотря на лучший оргазм в моей жизни, дёргается от этой мысли. Я мог бы трахать её всю ночь, если бы захотел. Она бы позволила мне, я знаю это. Она хочет меня так же сильно, как я хочу её. Достаточно сильно, чтобы позволить мне лишить её девственности, несмотря на... И тут реальность обрушивается на меня, словно тяжёлый груз. Мои мышцы напрягаются, и я борюсь с желанием отстраниться, увеличить дистанцию между нами. Это причинит ей боль, а это последнее, чего я хочу. Но тяжесть того, что мы сделали, давит на меня, и я делаю глубокий вдох и выдох, прежде чем осторожно высвободиться из её объятий и начать садиться.

Я не жалею об этом. Не могу. Я слишком долго хотел её, и я знал, какой выбор сделал, когда ушёл с ней. Я думал, что смогу подождать, пока мы не окажемся в лучшей, более комфортной обстановке, но я понимал, что не смогу бороться с этим вечно. Я был глуп, когда думал, что смогу пережить хотя бы одну ночь без того, чего так сильно хотел так долго.

Но теперь...

Эстелла приподнимается на локтях, мгновенно замечая перемену в моём настроении.

— Себастьян? — Спрашивает она, протягивая руку и осторожно касаясь моей спины. — Что не так?

— Ничего. Мне нужно принять душ. Я принесу тебе мочалку, чтобы ты могла вытереться...

— Себастьян, — её голос дрогнул. — Что-то не так. Просто поговори со мной, пожалуйста.

Я прерывисто вздыхаю, проводя рукой по волосам, а затем поворачиваюсь к ней лицом, не обращая внимания на острую боль от заживающих синяков и порезов, которые я уже получил сегодня вечером.

— Возможно, я только что разрушил твою жизнь, принцесса.

Её глаза расширяются, и она издаёт резкий смешок.

— Разрушил, Себастьян? Это был лучший момент в моей жизни. Ты ничего не разрушил. Всё, что ты сделал, это наконец-то дал мне шанс получить то, чего я всегда хотела для себя.

В моей груди поселяется боль.

— Я тоже этого хотел, — пробормотал я. — Я всё ещё хочу этого. Господи, Эстелла, я мог бы взять тебя снова, прямо сейчас.

— Так сделай это, — она наклонила голову. — Я тоже хочу тебя, Себастьян. У нас впереди вся ночь...

— Если твой отец нас поймает, он будет в ярости.

Она фыркает:

— Он и так был в ярости.

— Но сейчас... — Я сжимаю зубы, чувствуя, как напрягаются мышцы на моей челюсти. Я не хочу, чтобы нам пришлось сожалеть о случившемся. Я не желаю, чтобы это стало чем-то, о чём нам следовало бы сожалеть. Но если нас поймают, то будут последствия. — Планы твоего отца рухнут, если он вернёт тебя. Вито не захочет тебя, теперь, когда ты больше не девственница. Ему будет сложно найти влиятельного мафиози, который согласится...

Эстелла поднимает голову, и её густые тёмные волосы каскадом падают на плечи. Мне хочется наклониться к ней, зарыться в них руками, целовать её, пока она не застонет, и снова погрузиться в её глубины. Пока мы разговариваем, я уже наполовину возбуждён, мой член более чем готов вернуться к тому, чем мы занимались раньше, и мне безразличны последствия.

— Ну и хорошо, — решительно произносит она. — Я не хочу Вито или любого другого мужчину. Если то, что ты занимаешься со мной любовью, означает, что я им больше не нужна, тогда, возможно, нам следовало сделать это раньше.

— Эстелла, ты не понимаешь. Он... — Я сжимаю челюсть. — Он может сделать что-то ужасное, чтобы наказать тебя. Например, продать тебя какому-нибудь миллиардеру, который с удовольствием будет использовать разорившуюся наследницу в качестве игрушки. Или что-то ещё хуже...

— Тогда нас не поймают. — Она поднимается на колени, положив руку мне на спину, и я замираю от вида своей спермы на её коже, блестящей на свету и оставляющей следы. Мой член набухает и твердеет, и мне с трудом удаётся сдержать желание схватить её и повалить обратно на подушки, чтобы я мог заняться с ней любовью снова. — Не дай нам попасться, Себастьян, и нам не придётся беспокоиться об этом. Я буду принадлежать тебе вечно.

Моё сердце бешено колотится в груди.

— Я не могу дать тебе ту жизнь, которая у тебя была, — шепчу я. — Я не могу подарить тебе особняк, или дизайнерские платья, или украшения стоимостью в годовую зарплату просто так. Не будет вечеринок, гала-ужинов и...

— Мне всё равно, — с жаром говорит Эстелла. Она подходит ближе, забирается на кровать, становится передо мной на колени и протягивает руки, обхватывает моё лицо ладонями и нежно целует. — Мне безразлично, если мой отец отречётся от меня, — твёрдо заявляет она, прерывая поцелуй. — Мне всё равно, что мы бедны, что нам придётся жить в бегах и что моя жизнь уже не та, что была раньше. Я бы предпочла быть нищей и свободной, чем богатой и заключённой в ловушку с таким мужчиной, как Вито. Я говорю серьёзно, Себастьян. Мне всё равно, как будет выглядеть наша жизнь с этого момента, пока она наша.

Я очень хочу верить всему, что она говорит. Я хочу заключить её в свои объятия и развеять все свои страхи, поверить, что ничто не имеет значения, кроме того, что мы вместе. Но, глядя на её прекрасное, невинное лицо, я не могу не опасаться, что она не знает, что говорит. Что она не может быть уверена в своих словах в этот момент.

— Мы поговорим об этом позже, — мягко говорю я, снова высвобождаясь из её объятий. По её ошеломлённому взгляду я понимаю, что она чувствует, будто я её отталкиваю. — Мне нужна всего лишь минута, Эстелла. Я собираюсь принять душ.

Я встаю, намереваясь принести ей тёплую мочалку, чтобы она вытерлась, а затем несколько минут проветрить голову. Но я не успел дойти до ванной, как услышал звук её шагов за спиной. Я толкаю дверь и включаю свет.

— Нет. — Её голос звучит решительно, и я понимаю, что она идёт за мной в ванную. Я включаю горячую воду и оглядываюсь на неё. Она стоит у меня за спиной, её губы сжаты в твёрдую, упрямую линию. — Мы в этом вместе, Себастьян. Ты не можешь просто отстраниться, потому что боишься последствий нашего выбора. Ты сказал, что любишь меня. Это всё ещё правда?

— Конечно, это так. — Я поворачиваюсь к ней лицом. — В моих чувствах ничего не изменилось, принцесса. Я просто...

— Хорошо, — она вздёргивает подбородок и, пройдя мимо меня, заходит в душ. Протянув руку, она проверяет, тёплая ли вода, а затем, шагнув внутрь, бросает на меня вызывающий взгляд. — Ты идёшь?

Я смотрю на неё и с трудом сглатываю, наблюдая, как вода стекает по её коже, делая её блестящей и влажной. Она настолько красива, что на неё почти больно смотреть, и мой член набухает и твердеет, когда я следую за ней в душ.

— Ты можешь защитить меня от других, — тихо говорит Эстелла, поворачиваясь ко мне лицом, пока горячая вода льётся на нас обоих. — Но ты не можешь пытаться защитить меня от меня самой. Теперь я знаю, чего хочу. И я хочу тебя.