— О боже, Себастьян, я уговорила тебя...

— Всё уже сделано, — говорю я, качая головой. — Прости, Эстелла, мне следовало лучше контролировать себя. Но, чёрт возьми, слышать, как ты меня так умоляешь…

— Ой, — она прикрывает рот рукой. — Мы можем что-нибудь сделать?

— Если не считать похода в аптеку за противозачаточными средствами, то нет. Мы можем попытаться, но сейчас наша главная задача – узнать больше о мужчинах Вито.

Эстелла поджимает губы. Её рука скользит вниз, чтобы коснуться плоского живота, и она слегка улыбается мне.

— Знаешь, я не против этой идеи, — говорит она мягко. — Я знаю, это неудобно, но…

— Это было бы не самое худшее, — тихо усмехаюсь я, наклоняясь, чтобы поцеловать её в лоб. — Мне тоже нравится эта идея, голубка. В конце концов, мы не собираемся повторять это, если я смогу контролировать себя.

— Я постараюсь не искушать тебя, — она дразняще улыбается, и я смеюсь, вытягиваясь рядом с ней и опуская голову на подушки.

— Я никогда не делал этого ни с кем, кроме тебя, — говорю я, проводя пальцами по ложбинке между её грудями, наслаждаясь ощущением её влажной от пота кожи на своей.

Эстелла моргает.

— Правда?

Я качаю головой.

— В нашу первую ночь вместе я тоже впервые занималась сексом без презерватива. Честно говоря, мне следовало купить его для нас, но я не мог ждать. Это тоже моя вина...

— Нет, — решительно возражает Эстелла, приподнимаясь на локтях. — Нет... Это делает меня счастливой, Себастьян. Ты был у меня первым. Я рада, что и у меня тоже есть что-то, в чём я могу быть первой.

— Я никогда не смогу вернуться к чему-то другому, — стону я, слегка обхватывая её грудь ладонью. — Это ни с чем не сравнимо, принцесса. Твоя киска похожа на грёбаный рай. Это лучшее, что я когда-либо испытывал в своей жизни.

— Хорошо, я полагаю. — Эстелла придвигается ко мне и нежно целует в губы. — Я хочу быть с тобой всегда такой, — шепчет она. — Ты лучшее, что у меня есть. Я не хочу, чтобы ты когда-либо желал кого-то другого.

Мой член вновь оживает, напрягаясь, и я с тихим стоном углубляю поцелуй.

— Я никогда не захочу никого другого, — обещаю я ей. — Никогда не будет никого, похожего на тебя. И поэтому... — я опускаю руку, нежно поправляя свою упрямую эрекцию. — Нам нужно выспаться, чтобы скрыться от тех, кто нас преследует. Я хочу провести с тобой много дней, Эстелла, где не будет ничего и никого, о чем или о ком нам стоило бы беспокоиться. Но сначала нам нужно уехать отсюда.

Я снова нежно целую её.

— Мне нужно найти что-нибудь, чтобы привести тебя в порядок. А потом...

Она качает головой, притягивая меня к себе.

— Я хочу спать вот так, — шепчет она. — Наполненная тобой. Я хочу, чтобы ты был во мне всю ночь.

От этого мой член болезненно пульсирует, и я издаю стон, прижимаясь лбом к её лбу.

— Ты меня убьёшь, женщина, — бормочу я, перекатываясь так, чтобы нависать над ней, а мой твёрдый член оказался между нами. — Ещё разок, а потом мы будем спать.

Ноги Эстеллы обвиваются вокруг меня, и её бедра выгибаются, когда она снова целует меня нежно и страстно.

— Последний разок, — шепчет она. — По крайней мере, на сегодня.

ЭСТЕЛЛА

Мы просыпаемся ещё до восхода солнца. Себастьян просыпается раньше меня и наклоняется, чтобы нежно поцеловать меня.

— Нам пора идти, — бормочет он. — У нас есть достаточно времени, чтобы быстро принять душ и переодеться, если мы поторопимся. А потом нам снова нужно в путь. Нам понадобится другая машина.

Я сонно киваю, пытаясь встать. Мой бок болит так, как никогда раньше, и когда я издаю болезненный стон, то замечаю, что Себастьян обеспокоенно смотрит на меня.

— Ты в порядке? — Спрашивает он, и я киваю.

— Это очень больно, — признаюсь я. — Но со мной всё будет в порядке. Что насчёт тебя? Тебя тоже подстрелили, — замечаю я, и он пожимает одним плечом здоровой рукой.

— Это больно, — соглашается он. — Но я уже проходил через это раньше. А ты – нет.

— Я буду жить. — Я встаю с кровати, чувствуя, насколько затекли мои мышцы. Благодаря многолетним занятиям плаванием и бегом я нахожусь в хорошей форме, но я не была готова к тому, что вчера мне пришлось пережить. Не говоря уже о сексе, который, кажется, задействовал совершенно новые группы мышц, которые я никогда раньше не тренировала. — Ты сказал, что у меня есть время принять душ?

— Десять минут, — отвечает Себастьян, роясь в рюкзаке. — Я присоединюсь к тебе, но нам нужно поторопиться. Ничего лишнего. — Он подмигивает мне, но его лицо остаётся невозмутимо серьёзным.

Я направляюсь в ванную, морщась от боли с каждым шагом. Рана в боку пульсирует тупой, непрекращающейся болью, из-за которой трудно сосредоточиться на чём-то другом. Я включаю душ, позволяя воде нагреться, и осторожно снимаю повязку, которую Себастьян наложил прошлой ночью. Рана выглядит воспалённой и красной, но, по крайней мере, она больше не кровоточит. Область вокруг неё покрыта синяками, и я понимаю, что пуля чуть не задела мои рёбра. Мне невероятно повезло.

Я захожу в душ, морщась, когда горячая вода касается моей раны, вызывая боль. Но это того стоит, потому что я чувствую, как тепло проникает в мои ноющие мышцы, принося облегчение всему телу.

Я только начинаю мыть голову, когда Себастьян присоединяется ко мне. Его широкая фигура занимает большую часть маленькой душевой кабинки. Он тоже снял повязку с раны на плече, и я замечаю, как напрягается его челюсть, когда вода касается кожи.

— Позволь мне помочь, — предлагаю я, забирая у него мочалку. Я аккуратно промываю рану, стараясь не задевать её. Его взгляд не отрывается от моего лица, и в нём читается что-то, что я не могу уловить, что-то, что выходит за рамки простого желания и срочности нашей ситуации.

— Эстелла, — тихо произносит он, и моё имя, слетающее с его губ, словно обдаёт меня теплом, не имеющим ничего общего с температурой воды.

— Я знаю, — отвечаю я, хотя и не уверена, что полностью осознаю это. Неужели нам нужно спешить? Неужели этот момент нежности – лишь украденное время, которое мы не можем позволить себе? Что же произошло между нами, что так сильно изменилось, что я всё ещё пытаюсь понять?

Он забирает мыло, возвращая мне любезность, и с такой же нежностью моет меня. Его пальцы бережно скользят по моей ране, как будто пёрышко, обводя изгиб талии. Даже в этот быстрый момент в его действиях есть что-то настолько интимное, что у меня сжимается сердце. Я быстро мою голову, морщась от боли в растянутых коже и мышцах на боку, но я понимаю, что его плечо может выдержать эту нагрузку ещё меньше.

— Время вышло, — говорит он, как мне кажется, спустя несколько секунд. — Нам нужно идти.

Мы быстро вытираемся, и Себастьян помогает мне наложить свежую повязку, прежде чем сделать то же самое для себя. Я надеваю одежду, которую он для меня приготовил: джинсы, которые я купила вчера, и простую черную футболку, которая скроет кровь, если она просочится сквозь повязку. Это практичная одежда для жизни в бегах, не те дизайнерские лейблы, к которым я привыкла, но я поняла, что совсем по ним не скучаю.

Я не скучаю ни по чему из своей прежней жизни. Хотя я могла бы упомянуть о прекрасной еде, крытом бассейне и приятных часах досуга. Мне не хватает моих принадлежностей для рисования и веранды, которая была моим личным пространством, но я надеюсь, что смогу приобрести что-то новое, если нам удастся сбежать и уехать навсегда.

Сейчас у меня есть нечто более ценное, чем роскошь, – Себастьян. То, кем мы стали друг для друга, невозможно заменить, и я боюсь потерять его.

— Как ты себя чувствуешь? — Спрашивает Себастьян, пока мы собираем наши скудные пожитки. — Будь честной, принцесса.

Я думаю о том, чтобы преуменьшить боль, но выражение его глаз говорит мне, что он видит меня насквозь.

— Как будто в меня стреляли, — признаю я. — И как будто я могу проспать ещё двенадцать часов. Но я справлюсь.