Он кивает, удовлетворённый моей откровенностью.

— Мы купим тебе обезболивающее на следующей остановке. А пока нам нужно сосредоточиться на приобретении новой машины и как можно дальше уехать от людей Вито.

При упоминании о моем бывшем женихе по моей спине пробегает холодок. В памяти всплывает вчерашняя сцена – холодные глаза Вито, треск выстрелов, Себастьян, прикрывающий меня своим телом, когда мы бежали. Я до сих пор не могу поверить, насколько близко мы были к тому, чтобы нас поймали. Насколько близко я оказалась к тому, чтобы потерять Себастьяна ещё до того, как он стал по-настоящему моим.

— Я хочу выбросить кольцо, — произношу я, бросая взгляд на спортивную сумку, где, как я знаю, Себастьян спрятал его во внутренний карман после того, как мы покинули первый мотель. — Я больше не хочу, чтобы оно было со мной.

— Я понимаю, — говорит Себастьян, отпирая дверь и осматривая дорожки и парковку, держа пистолет наготове. — Но, возможно, однажды нам придётся сдать его в ломбард, принцесса. Это кольцо, вероятно, стоило ему больше ста тысяч. Нет смысла выбрасывать деньги на ветер, когда они могут нам понадобиться в конце концов.

Его логика разумна, как бы я её ни ненавидела. Я оставляю это на данный момент, потому что нет времени всерьёз обсуждать это, и я не хочу тратить драгоценные минуты, которые у нас есть, на споры.

— Как ты думаешь, мы сможем оторваться от них? — Спрашиваю я, когда мы пробираемся через парковку к грузовику. Себастьян бросает сумку на заднее сиденье и забирается внутрь, чтобы снова завести машину.

— Мы обязательно попробуем, — решительно говорит он, когда двигатель с рёвом оживает. — Мы оставим эту машину и заплатим наличными за другой грузовик. Как бы сильно нам не нужны были деньги, преследующая нас полиция из-за угнанных машин, это ещё одна проблема, которую нам не стоит создавать.

Я не могу не согласиться с его логикой. Моё дыхание перехватывает, когда я оглядываюсь через плечо, пытаясь увидеть в темноте хоть какой-то свет фар. Себастьян замечает мой взгляд.

— Ты в порядке, принцесса? — Спрашивает он.

— Мне страшно, — признаюсь я, глядя на него, пока он заводит грузовик. — Но не за будущее. Я боюсь потерять это… потерять тебя, теперь, когда я наконец-то обрела что-то настоящее.

Затем он целует меня, коротко, но страстно, словно стараясь запечатлеть на мне свой образ.

— Поехали, — говорит он, отстраняясь. — Чем скорее мы пересечём границу и окажемся в другой стране, тем скорее сможем начать понимать, как для нас выглядит «реальность».

Мы без проблем добираемся до восхода солнца, придерживаясь просёлочных дорог. Примерно в семь часов утра мы проезжаем через небольшой городок, в котором есть ресторан, аптека, несколько магазинов и старая автостоянка. Здание в центре стоянки выглядит так, будто вот-вот рухнет от сильного ветра.

Сначала мы останавливаемся у аптеки, где Себастьян перезаряжает мой револьвер и передаёт его мне.

— Если кто-нибудь попытается заговорить с тобой... — предупреждает он.

— Сначала стреляй, а потом задавай вопросы, — говорю я, выдавливая слабую улыбку. — Я знаю.

Он кивает, выходит из грузовика и быстро направляется к аптеке. Через десять минут он возвращается с небольшой сумкой.

— У меня есть обезболивающие, — говорит он. — Это не тот город, где я смог купить план Б.

— Посмотрим, что из этого выйдет, — улыбаюсь я ему. — Сейчас мне больше всего на свете хочется принять ибупрофен.

— Давай что-нибудь поедим, и ты сможешь принять обезболивающее, пока я буду договариваться о машине, — предлагает Себастьян, бросая взгляд через улицу на автомобильную стоянку. — Мы оставим машину и дойдём до стоянки пешком.

Я киваю, откидываюсь на спинку сиденья и медленно перевожу дыхание, пока Себастьян ведёт нас в ресторан. Мы заказываем жирный завтрак и кофе, и я принимаю три таблетки ибупрофена, запивая водой. Себастьян хватает спортивную сумку и пистолет, и мы направляемся по дороге к автомобильной стоянке.

Ему потребовалось всего двадцать минут, чтобы расплатиться наличными за машину. Хотя старик, который управлял стоянкой и задал очень мало вопросов, особенно когда он предложил на пятьсот долларов больше, чем тот просил, тем не менее, когда я выхожу на улицу в это быстро нагревающееся утро, мне кажется, что прошёл целый час, особенно когда я не могу перестать оглядываться через плечо.

Себастьян нашёл для нас старый чёрный седан, который был в хорошем состоянии, но, опять же, не мог обогнать людей Вито.

— Нам придётся уклоняться от них, а не обгонять, — говорит Себастьян, когда мы садимся в машину, и замечает моё выражение лица. — Трудно найти машину, которая могла бы обогнать их с теми ограничениями, которые у нас сейчас есть.

Мы едем ещё около часа, и единственным звуком в машине остаётся тихое жужжание радио.

— О чём ты думаешь? — Наконец спрашивает Себастьян, не отрывая взгляда от дороги, пока мы проезжаем ещё один длинный участок пустоты.

— О том, насколько моя жизнь будет отличаться от того, что я всегда ожидала, — тихо произношу я, глядя на широкую дорогу перед нами. Подняв глаза, я замечаю, как он слегка сжимает челюсти.

— Ты сожалеешь об этом? — Вопрос звучит небрежно, но в нём чувствуется напряжение.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него, наслаждаясь его профилем в лучах позднего утреннего солнца. Его сильная челюсть, лёгкая морщинка между бровями, губы, вкус которых я теперь знаю, щетина, которую я люблю растирать ладонями...

— Ни на секунду, — честно отвечаю я. — Я начинаю думать, что наследство было скорее тюрьмой, чем привилегией.

Он бросает на меня удивлённый взгляд.

— Ты не расстроена из-за того, что потеряла всё это?

— Я не говорю, что не буду скучать по некоторым удобствам, — признаю я с лёгким смешком. — Но когда я думаю о жизни, которую мне уготовили – выйти замуж за Вито, стать идеальной женой мафиози, закрывать глаза на все уродство, я не могу поверить, что когда-то думала, что это то, чего я хочу. — Я протягиваю руку и кладу её ему на бедро, нуждаясь в физическом контакте. — Это больше похоже на свободу, чем всё, что я когда-либо испытывала.

Себастьян накрывает мою руку своей и нежно сжимает.

— Я всё ещё не могу избавиться от чувства, что я что-то у тебя отнял. Твою семью, твою безопасность, твоё будущее...

— Ты не взял ничего, от чего я не была бы готова отказаться, — перебиваю я. — Я сделала этот выбор, Себастьян. Мы сделали его вместе. Ни в чём из этого никогда не будет твоей вины. И если мы хотим, чтобы у нас было будущее, нам придётся оставить это чувство в пыли где-нибудь на дороге.

Он не выглядит убеждённым, и я замечаю, что его всё ещё мучает чувство вины. Прежде чем я успеваю продолжить, он внезапно напрягается и бросает взгляд в зеркало заднего вида.

—Что? — Спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы посмотреть назад.

— Ещё один внедорожник. Последние несколько минут он следует тем же поворотам, что и мы. — Его голос спокоен, но я слышу скрытую тревогу. — Может быть, ничего страшного. Может быть, проблемы.

Моё сердцебиение сразу же участилось.

— Что нам делать?

— Пока что мы едем в обычном режиме. Никаких резких движений. — Его рука скользит от моей к пистолету, спрятанному за поясом. — Но будь готова пригнуться, если я скажу. Убедись, что твой пистолет наготове, если он тебе понадобится.

Следующие несколько минут тянулись мучительно долго. Свет фар позади нас оставался на прежнем расстоянии, не приближался, но и не исчезал. Внезапно Себастьян свернул направо на дорогу меньшего размера, и у меня внутри всё сжалось, когда мы заметили, что преследующая нас машина последовала за нами.

— Это определенно не случайность, — пробормотал Себастьян. — Проверим.

Без предупреждения он резко нажал на педаль газа, и меня прижало к сиденью, когда автомобиль рванул вперёд. Машина позади нас на мгновение уменьшилась в размерах, но затем быстро сократила дистанцию.