— Я... — Я замечаю, как дверь ванной со скрипом приоткрывается ещё немного, и пытаюсь придумать, как остановить его. — Я действительно хочу доставить тебе удовольствие, Вито, но мой отец...

—...не был бы рад узнать, что я чувствую на тебе запах другого мужчины.

Я замираю. Глаза Вито сверкают, на губах играет жестокая улыбка.

— Он был здесь, не так ли? Твой телохранитель? Как ты думаешь, что бы сделал твой отец, если бы я спустился вниз и сказал ему, что чувствую запах его одеколона на твоей коже? Что я уверен, что он был в твоей спальне и прикасался к тебе? Как думаешь, в этот раз он оставит его член при нём или полностью отрежет его?

На глаза наворачиваются слёзы. Я не могу пошевелиться, пойманная в ловушку, которую сама же и расставила, и Вито удовлетворённо улыбается.

— У меня везде есть глаза, красавица. Ещё до того, как я здесь поселился, у меня были способы узнать, что происходит в этих стенах и даже за их пределами. Твой отец забрал твоего драгоценного телохранителя, чтобы преподать ему урок, который он, похоже, не усвоил как следует. Но ты, красавица, можешь спасти его. Учи свои уроки, и я никому не скажу, если ты будешь очень, очень стараться. — Его рука сжимает мои волосы, и я чувствую, как на меня накатывает волна тошноты. — Ты понимаешь? — Спросил он.

Я открываю рот, чтобы ответить, но в этот момент он хватает мою вторую руку и прижимает её к себе между ног, прямо к твёрдой линии своего тонкого, как карандаш, члена.

Всё моё тело охвачено ужасом. Мой желудок сжимается, и желчь обжигает горло, когда меня рвёт. Рвотные массы попадают на рубашку Вито, а затем и на его ботинки. Я сгибаюсь пополам, кашляя и задыхаясь от отвращения. Вито с отвращением отступает назад, спотыкаясь и полностью сосредоточившись на беспорядке, который я устроила. И когда я вижу, как Себастьян выходит из ванной комнаты, я одними губами говорю ему одно слово, и мои глаза расширяются от паники.

— Беги!

Я замечаю, что он колеблется. Я понимаю, что он не хочет оставлять меня в таком состоянии.

— Пожалуйста, — шепчу я одними губами, искренне надеясь, что он не воспользуется этой возможностью, чтобы настоять на своём. И я вижу, как он сдаётся.

Я поворачиваюсь к Вито, снова задыхаясь. В этот момент он хватает меня и отталкивает от себя, как раз в тот момент, когда я пытаюсь ухватиться за него, чтобы не упасть. Возникающий хаос длится ровно столько, сколько нужно Себастьяну, чтобы бесшумно выскользнуть из комнаты и закрыть за собой дверь. А я откидываюсь на кровать.

— Прости, — выдыхаю я. — Я была красной, когда ты вошёл, потому что меня тошнило. Мне, кажется, дело в телятине...

Вито смотрит на меня, прищурившись.

— Ты же сказала, что с тобой все в порядке.

— Я солгала. — Я смотрю на него с мольбой. — Я думала, что тебе будет неприятно, если я скажу что-то о рвоте. Я хочу, чтобы ты был доволен мной, хотел меня... — Слёзы наворачиваются на глаза и быстро стекают по ресницам, и Вито отступает ещё на шаг, его лицо искажено гневом.

— Теперь я чувствую отвращение, — выплёвывает он. — Не выходи завтра к завтраку из своей комнаты, Эстелла. Я не хочу видеть тебя до ужина. Дай мне время выбросить этот отвратительный образ из головы. Я не могу представить, как прикоснусь к тебе прямо сейчас.

— Прости. Пожалуйста, не сердись. Я... я сделаю всё, что ты захочешь, — обещаю я. — Ты можешь научить меня... Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы научиться. Когда захочешь, Вито. Просто, пожалуйста...

Он машет мне рукой, его лицо слегка зеленеет.

— Я позову горничную, — бросает он, выходя из комнаты, и мгновение спустя дверь за ним захлопывается.

Я опускаюсь на кровать, слёзы продолжают течь по моим щекам, и меня охватывает паника. Я не знаю, скажет ли он моему отцу о Себастьяне. Возможно, да, а возможно, и нет. Вито явно не хочет ждать нашей свадьбы, чтобы получить от меня хоть какое-то удовольствие, и если он расскажет моему отцу, то потеряет над мной всякую власть.

Это ещё одна причина, по которой Себастьян должен уйти. Я закрываю глаза, боль сжимает моё сердце при этой мысли, но я знаю, что другого выхода нет. С его уходом у моего отца и Вито больше не будет надо мной никакой власти.

И Себастьян будет свободен.

***

Как мне и было велено, я не спускалась вниз до ужина следующего дня. Я не видела Себастьяна. Весь день я провела в панике, опасаясь, что Вито что-то сказал моему отцу, и Себастьян снова был наказан. Весь день я хожу из угла в угол, доводя себя до безумия от беспокойства, пока наконец не вынуждена одеваться, чтобы спуститься к ужину.

Меня охватывает волна облегчения, когда я вижу, что Себастьян, как обычно, стоит на страже во время ужина. На его теле всё ещё видны синяки от предыдущего избиения, а губа распухла и покраснела, но не сильнее, чем после наших поцелуев прошлой ночью. Когда я смотрю на его рот, мою кожу покалывает, и меня охватывает жар от воспоминаний о его губах на моих, о вкусе его крови на моем языке – это самое интимное, что я могу себе представить.

Он не обращает на меня внимания, когда я сажусь рядом с холодным и невозмутимым Вито. Моё сердце бешено колотится в груди, но я ничего не говорю, делая маленькие глотки холодного огуречного супа, который подают в качестве первого блюда.

— Тебе было плохо? — Мой отец смотрит на меня с любопытством, и я с трудом сглатываю, переводя взгляд на Вито. Он не может сказать больше, не выдав, что был в моей комнате прошлой ночью. Но у меня нет ощущения, что он сказал что-то о Себастьяне.

— Вчера вечером мне не понравился ужин, — быстро говорю я. — Я попросила свою горничную передать Вито, что проведу день в своей комнате, пока не почувствую себя лучше.

Энтони кивает в ответ.

— Я рад слышать, что тебе уже лучше, дочка, — с улыбкой говорит он, поднимая свой бокал с вином. — Вчера вечером мы с Вито пришли к соглашению. Контракт о вашей помолвке будет готов к подписанию в церкви через три дня, а в эти выходные об этом будет официально объявлено на вечеринке. — Он бросает взгляд на Вито. — Твой будущий муж попросил вручить тебе кольцо на торжестве, а не в церкви. Он хочет сделать тебе предложение в присутствии гостей. — Мой отец усмехается. — Небольшое отступление от традиции, и он, конечно, знает, каким будет ответ, поскольку бумаги уже будут подписаны. Но он подумал, что для тебя это будет что-то особенное. Разве это не мило, Эстелла?

Я киваю, с усилием выдавливая из себя улыбку.

— Ты очень добр, — повторяю я, хотя и понимаю, что это не имеет значения. Вито жаждет услышать моё публичное «да» в присутствии каждого нашего состоятельного гостя с хорошими связями, чтобы продемонстрировать, что я принадлежу ему. Но это не сделает меня счастливой.

В этом браке никогда не будет счастья. И последним моментом, когда я была по-настоящему счастлива, стал тот, когда Себастьян впервые поцеловал меня, а вокруг меня витал аромат роз.

Это был самый счастливый момент в моей жизни... и, возможно, последняя радость, которую я когда-либо испытаю.

ЭСТЕЛЛА

Четыре дня спустя я оказываюсь в салоне, где три мои подруги визжат от восторга при виде каждого платья, которое я примеряю для вечеринки по случаю помолвки. Себастьян наблюдает за мной, сидя через два дивана от меня, с абсолютно бесстрастным лицом.

Прошлой ночью я подписала то, что казалось мне смертным приговором. Себастьян присутствовал при этом, стоя на страже вместе с Бриком и тремя людьми Вито, когда мы отправились в церковь Святого Патрика, чтобы подписать контракт о помолвке в присутствии священника. Он наблюдал, как я поставила своё имя рядом с именем Вито, как Вито поцеловал меня по разу в обе щеки, а затем легонько в губы, согласно традиции, и моя судьба была решена.

После той ночи Себастьян больше не приходил в мою комнату, и Вито тоже не появлялся. Я понимаю, что было бы слишком оптимистично надеяться, что Вито откажется от своей идеи с уроками. Скорее всего, он планирует вновь продемонстрировать свою власть надо мной в ночь нашей помолвки и в последующие дни, пока мы не поженимся, и он не сможет больше ничего у меня отнять.