— Я хотел оставить тебя в одну, — бормочу я, и чувствую, как Эстелла слегка касается моей руки.

— Он был твоим другом, — тихо говорит она. — Тебе тоже стоит навестить его.

Я поджимаю губы, глядя на могилу – землю, камень и лежащие там розы.

— Я предпочитаю думать о нём живом, — говорю я наконец. — Но что бы ни приносило тебе покой, Эстелла, если посещение этого места помогает тебе, то ты должна делать это при любой возможности.

Она прикусывает губу.

— Я не хочу идти завтра на ужин с Нико Адамосом, — шепчет она. — Я не хочу ужинать ни с кем из них. Вчера в особняке был Вито Бьянки. Он сказал, что очень заинтересован. Так, как кто-то говорит о собственности, которую он хотел бы купить. — Последние слова она почти выплёвывает. — Я ненавижу их всех.

Эстелла обхватывает себя руками, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не притянуть её к себе.

— Я знаю, — тихо говорю я. — Я тоже.

Её губы поджимаются, и я медленно выдыхаю.

— Твой брат гордился бы тем, какая ты сильная, — говорю я.

Эстелла пристально смотрит на меня.

— Если бы я была сильной, я бы нашла выход из этого, — говорит она с горечью.

— Есть разные способы быть сильной, принцесса.

Я ощущаю, как между нами повисло напряжение, словно сгусток отчаяния, и Эстелла поворачивается ко мне.

— Я не могу этого сделать, Себастьян, — шепчет она. — Я не могу выйти замуж ни за одного из них. Я просто не могу.

Я с трудом сглатываю ком в горле.

— Ты должна, — медленно произношу я, каждое слово даётся мне с трудом. Произнесение этих слов вслух словно вонзает кинжал в моё сердце. — Твой отец отречётся от тебя, если ты этого не сделаешь. Ты это знаешь.

Мои губы сжимаются, и я вижу боль в глазах Эстеллы. Мне больно осознавать, что я сказал что-то, что вызвало такую реакцию.

— Мой отец, — медленно произносит она, — продаёт меня, как недвижимость, ради собственной выгоды. Я ему безразлична.

— Он пытается защитить тебя так, как может, — я делаю паузу. — Как и я.

В её глазах я замечаю нотки предательства, когда она думает, что я защищаю его, пусть даже немного. Она сжимает челюсти и на мгновение отворачивается, её платье развевается вокруг ног, когда поднимается ветер. Я чувствую запах дождя в воздухе и жду всего лишь мгновение, прежде чем вздохнуть.

— Эстелла, нам нужно идти. Погода...

Она быстро поворачивается, её взгляд встречается с моим с прямотой дубинки.

— Скажи мне, что ты ничего не чувствуешь, Себастьян, — бросает она вызов. — Скажи мне, что ты просто мой телохранитель, и я выберу другого. Может быть, даже Нико Адамоса, он ведь достаточно красив, не так ли? Скучный, но приятный на вид. — Её слова задевают меня, и я понимаю, что она пытается причинить мне боль, как я причинил ей минуту назад. Она напоминает мне, что очень скоро другой мужчина окажется в её постели, разденет её, прикоснётся к ней, возможно, даже заставит её кончить. Намеренно, а не случайно, как когда она цеплялась за меня на мотоцикле.

Боже, от одной мысли о той ночи на мотоцикле у меня появляется сильное желание. Но это чувство проходит, как только я смотрю на её вызывающее выражение лица и понимаю, насколько близко мы находимся к опасной грани. Если мы перейдём эту черту, наши отношения превратятся в постоянную борьбу, в обмен колкостями и обидными словами, которые будут выплёскивать боль, которую мы не можем облегчить друг другу. В конце концов, один из нас или оба будут вынуждены уйти, чтобы это прекратилось.

— Я не выдумываю это, — шепчет она, и мольба в её голосе пронизывает меня до глубины души.

Боже, я хочу поцеловать её. Я слышу отдалённый раскат грома и вижу влагу на её губах, которую она только что облизала. Мне хочется схватить её в свои объятия, притянуть к себе и поглотить. Я хочу прижать её к ближайшему дереву, задрать её юбку и овладеть ею прямо здесь и сейчас, и к чёрту это место.

Я не произношу ни слова, и лицо Эстеллы на мгновение искажается, словно она пытается сдержать слёзы.

— Ты ведь не можешь мне солгать, не так ли? — Шепчет она. — Ты просто не говоришь ничего.

— Неважно, что я чувствую, — бормочу я, повторяя те же слова, которые уже говорил ей раньше. — Твой отец убил бы меня за одну только мысль об этом. И даже Бог не поможет мне, если я прикоснусь к тебе. Этого не может быть, Эстелла. Что бы ни было между нами, мы должны похоронить это. Здесь, если потребуется, прямо сейчас. — Слова звучат горько, когда срываются с моих губ. — Что может быть более подходящее, чем кладбище?

Эстелла прикусывает нижнюю губу, и я вижу, что в её глазах стоят слёзы.

— Значит, ты просто собираешься смотреть, как я выхожу замуж за другого мужчину?

— Я собираюсь обеспечить твою безопасность, — выдавливаю я из себя, с решимостью в каждом слове. — Как я и обещал. Я не смогу этого сделать, если умру, Эстелла. И ты не сможешь жить, скрываясь от своего отца.

Она смотрит на меня, и я знаю, что она всё понимает, хотя я и не произношу ни слова.

— И что теперь? — Шепчет она дрожащим голосом, и я чувствую, как моё сердце раскалывается, по нему пробегают трещины, словно раскаты грома по кладбищу.

— Теперь, — говорю я так спокойно, как только могу, и предлагаю ей свою руку. — А теперь мы идём домой.

ЭСТЕЛЛА

Я стою в центре бального зала, сжимая бокал с шампанским так сильно, что боюсь, как бы он не треснул. Вокруг меня огни, люди и музыка, но всё это словно в тумане, словно я нахожусь в кошмарном сне, от которого не могу проснуться. Это очередная вечеринка, которую устраивает мой отец, чтобы помочь мне определиться с выбором будущего мужа. Ещё один вечер, когда меня будут показывать, как произведение искусства или, возможно, как особо ценную племенную кобылу. Ещё один вечер в череде всех последующих.

Алекс Валинов, сын богатой семьи банкиров, стремящейся обосноваться в Нью-Йорке, ещё один из главных кандидатов, которых рассматривает мой отец. Матео Росси, двоюродный брат влиятельной семьи из Калифорнии, также может быть кандидатом. Я вижу, как они наблюдают за мной со своих наблюдательных пунктов в комнате, кружат вокруг меня, словно акулы, почуявшие запах крови, и мне хочется с криком выбежать из зала.

Конечно, есть и другие потенциальные женихи, но я знаю, что мой отец считает именно этих четверых наиболее «подходящими». И я понимаю, что Нико и Вито возглавляют его список.

От этой мысли у меня сжимается желудок.

По привычке я делаю глоток шампанского, вспоминая то время, когда шипение и лопанье пузырьков на моём языке были сладкими и восхитительными, заставляя меня чувствовать, что я могу взлететь. Теперь же оно кажется горьким, и его шипение обжигает мне рот, пока я ищу Себастьяна. Он – единственный мужчина, которого я хочу видеть сегодня вечером, но он держится на расстоянии, и я знаю почему.

После нашего разговора на кладбище он снова замкнулся в себе, и между нами повисло множество недосказанности. Он всегда рядом, всегда начеку, но я чувствую, как возводятся стены между нами, создавая барьер на пути к тому, чего, как я теперь понимаю, мы оба хотим.

И вот я здесь, как предмет сделки моего отца, который стремится укрепить нашу семью после смерти моего брата. Вот так просто. Он может притворяться, что учитывает мои желания, предлагая мне Нико как более привлекательный вариант, но в конце концов выбор будет сделан в пользу того, кто лучше всего подходит для семьи.

Не для меня.

Если бы речь шла о том, кто лучше для меня, с горечью думаю я, делая ещё один глоток шампанского, я бы сейчас была в объятиях Себастьяна.

— Ты выглядишь так, будто планируешь убийство, — раздаётся голос за моей спиной, как будто, подумав о нём, я вызвала мужчину, которого хочу видеть больше всего на свете. Я знаю, что это Себастьян, стоящий позади меня.

— Может быть, так и есть, — бормочу я. — Начнём с Вито Бьянки.