— Хорошо, — отвечает Энтони, просматривая схемы, которые протягивает ему Брик. — А как насчёт ужина Эстеллы с Адамосом завтра? Все ли согласовано?

Он смотрит на меня, и мне удаётся сохранять нейтральное выражение лица, когда я говорю:

— Да, сэр. В ресторане будут ещё три человека, которые будут следить за ситуацией, и двое в следующей машине. Я, конечно, буду поблизости.

— Отлично, — Энтони откладывает схемы в сторону. — А что вы думаете о мистере Адамосе, Синклер?

Я начинаю с вопроса:

— Хотите узнать моё мнение, сэр?

Энтони холодно смотрит на меня:

— Ты тот человек, который защищает мою дочь, не так ли? Я хотел бы услышать твоё мнение.

Мне приходится тщательно подбираю слова:

— Компетентный, — наконец, произношу я. — Кажется, он окружён тщательно отобранными мужчинами. Его охрана безупречна. Могу сказать, он умён и проницателен.

— Достаточно проницателен, чтобы проявить интерес к моей дочери, — ухмыляется Энтони. — Что-нибудь ещё, Синклер?

Я с трудом сглатываю.

— Я не думаю, что в моей компетенции комментировать что-либо ещё, сэр. Поклонники вашей дочери – это её и ваше дело.

— Я твой босс, — огрызается Энтони, и его хорошее настроение исчезает так же быстро, как и появилось. — Я задал тебе вопрос. Ты был её тенью уже три года, Синклер. Твоя работа – следить за теми, кто её окружает. Я хочу, чтобы ты сказал о Нико Адамосе всё.

Я медлю с ответом, обдумывая различные варианты. Я мог бы рассказать Энтони о том, как Нико смотрел на других женщин, когда Эстеллы не было рядом, но сомневаюсь, что это его обеспокоит. Мужчины из мафии не славятся своей верностью. Я также мог бы упомянуть, как Нико рявкнул на официанта, который недостаточно быстро наполнил его бокал шампанским, но не думаю, что это будет иметь значение.

Вместо этого я говорю:

— Кажется, он искренне заинтересован в Эстелле. Судя по информации, которую мы собрали о нём, его биографии и рекомендациям, он производит впечатление надёжного человека. Его деловые связи соответствуют тому, о чём он говорит. На бумаге он идеально ей подходит, сэр.

Энтони прищуривает глаза:

— Есть «но», Синклер, — произносит он ровным голосом, и я прочищаю горло.

— Я думаю, что ваша дочь находит его скучным, — просто говорю я. — Предсказуемым и скучным.

Энтони усмехается.

— Скучным, правда? — Он перебирает бумаги, которые дал ему Брик, и откладывает их в сторону на своём столе. — Это так похоже на Эстеллу. Но, я думаю, что именно этого ей и не хватает – богатого, со связями, скучного мужа, который будет заботиться о ней и о моей империи. Баловать её так, как она того заслуживает, и вести тот образ жизни, к которому она привыкла.

Не знаю, намеренно ли Энтони колет меня этим замечанием, но оно всё равно больно царапнуло сердце.

— Конечно, сэр, — киваю я в ответ.

Энтони машет нам рукой, отпуская.

— На этом всё. О, Себастьян? Эстелла упомянула мне за завтраком, что хочет посетить могилу Луиса. Пожалуйста, организуй дополнительную охрану для этой поездки.

— Конечно, — повторяю я и поворачиваюсь, чтобы последовать за Бриком из кабинета. Он направляется в одну сторону, а я в другую, направляясь на поиски Эстеллы, которая, как я полагаю, должна быть на веранде.

Она сидит там, глядя на сады, но перед ней нет ни картины, ни кистей для рисования. В черном сарафане на тонких бретельках и свободной юбке с разрезом с одной стороны, и выглядит она печальной. Я тихо откашливаюсь и вхожу в комнату.

Эстелла резко оборачивается на звук моих шагов.

— Себастьян, — в её голосе звучит что-то мягкое и меланхоличное, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не подойти к ней.

— Твой отец сказал, что ты хотела пойти на кладбище и навестить Луиса.

Эстелла кивает.

— Теперь мы можем идти?

— Конечно. Я возьму с нами несколько человек для дополнительной защиты.

Она не спорит, просто встаёт, разглаживая руками шёлковую юбку своего платья. На мгновение платье слегка расходится, открывая взгляду длинную полоску её гладкой, бледной ноги, и я сжимаю челюсти. Я не могу отвести взгляд, заворожённый простым зрелищем ноги Эстеллы. Я представляю, какой гладкой она будет на ощупь под моей ладонью, как я мог бы обхватить её за бёдра, прижав спиной к стене, чтобы она почувствовала моё присутствие рядом с собой...

— Себастьян? — Позвала она.

Я моргаю, возвращаясь к реальности, и чувствую, как мой член начинает твердеть у бедра. В последнее время, когда я нахожусь рядом с ней, я почти постоянно ощущаю возбуждение, которое, кажется, невозможно утолить.

— Я сейчас отправлю сообщение, — быстро говорю я ей. — Следуй за мной, я попрошу водителя подогнать машину.

Сорок пять минут спустя мы припарковались у ворот кладбища. Эстелла, бледная и тихая, выходит из машины, держа в руке букет белых роз, который она успела купить по пути. Её чёрное платье зловеще развевается вокруг лодыжек на тёплом ветру, который поднимается, когда она идёт по дорожке между надгробиями. Я бросаю взгляд на облачное небо, опасаясь, что может пойти дождь.

Я предупредил других мужчин держаться подальше, чтобы Эстелла могла побыть одна. Хотя, наверное, было бы разумнее, если бы они последовали за нами. Возможно, это помогло бы мне не сказать или не сделать чего-то, о чём я потом пожалею. Мне становится всё труднее сохранять спокойствие и сосредоточенность, когда я нахожусь рядом с ней. Это противоречит моим обязанностям как телохранителя.

Я должен быть полностью сосредоточен на её безопасности и защитить в любое время, размышляю об этом, следуя за ней к маленькому участку земли, где покоится Луис. Если бы я действительно придерживался своей клятвы, данной ей, я бы нашёл способ навсегда избавиться от этих чувств.

Я следую за ней на почтительном расстоянии, осматривая окрестности, пока Эстелла направляется прямо к могиле своего брата. Я отступаю назад, наблюдая, как она опускается на колени перед могилой, но я всё ещё достаточно близко, чтобы слышать, как она кладёт розы на ещё свежую землю.

— Я скучаю по тебе, — шепчет она тихо. — Всё рушится, Луис. Кажется, что всё уже не так, как раньше.

Я поджимаю губы и отступаю на несколько шагов, чтобы создать иллюзию уединения для неё, но при этом оставаться в поле её зрения. Я напряжен и насторожен, моя рука непроизвольно тянется к оружию, которое спрятано у меня на бедре. Хотя я сомневаюсь, что здесь есть реальная опасность, я всё равно готов ко всему. Ни за что на свете я не допущу, чтобы с ней что-то случилось. Я никому не позволю причинить ей вред.

Даже если бы этим человеком был бы я сам.

Я наблюдаю, как она закрывает глаза, и вижу дорожки слёз, которые скатываются по её щекам. Мне хочется подойти к ней и стереть их, но я остаюсь на месте, наблюдая, но не вмешиваясь.

— Я собираюсь выйти замуж, Луис, — шепчет она, и я чувствую, как моё сердце сжимается в груди. — Всё уже распланировано, всё, кроме того, кто из женихов поставит подпись на пунктирной линии. И я думаю, что папа уже сократил список до четырёх или пяти. Он говорит, что теперь, когда я богатая наследница, это необходимо.

Она делает глубокий вдох и, протянув руку, касается роз.

— Конечно, это не твоя вина, — говорит она. — Я пришла сюда не для того, чтобы обвинять тебя. Но это так тяжело, Луис. Мне так страшно. Я не хочу выходить замуж за незнакомца.

Я наблюдаю, как по её лицу стекают слёзы, и у меня сжимается челюсть. Мне так хочется подойти к ней, что это причиняет боль.

— Я бы хотела, чтобы ты был здесь, — шепчет она. — Но, если бы ты был здесь, возможно, все было бы по-другому. И я не знаю, как к этому относиться.

Эстелла замолкает, и слышен только лёгкий шелест деревьев на летнем ветру. Она долго стоит в тишине, пока наконец не встаёт, отряхивает грязь с юбки и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. В её глазах я вижу приглашение.

Я подхожу к ней и встаю рядом с ней у могилы.