— Ты можешь от него избавиться? — Тихо спрашивает она. — Я собираюсь принять ванну. Я не могу… я не могу есть.

— Тебе нужно поесть, — напоминаю я ей, вспоминая, что за весь день не видел, чтобы она что-то съела. Возможно, она перекусила за завтраком, пока мы с Бриком проверяли безопасность на похоронах, но я уверен, что с тех пор она ничего не ела.

— Я не могу, — тихо шепчет она, и в её голосе слышится мольба. — Пожалуйста, Себастьян, не заставляй меня. Ты можешь попросить их отнести это вниз?

Мои челюсти сжимаются. Я хочу уступить ей и сказать, что, конечно, я избавлю её от всего, что её расстраивает, включая безобидную тарелку с едой на столе. Но ей нужно поесть. Она никому не помогает, растворяясь в небытие.

— Нет, принцесса, — я качаю головой, кладу руку ей на спину и веду к стулу рядом со столиком. — Тебе нужно поесть. Когда ты закончишь с ужином, можешь принять ванну, а потом тебе нужно отдохнуть.

В глазах Эстеллы появляется упрямый вызов, и она смотрит на меня с сердитым видом, упираясь каблуками в пол.

— Как ты собираешься заставить меня — Бросает она мне вызов, и я вздрагиваю, потому что в моей голове одновременно возникает множество мыслей, о которых она, вероятно, даже не догадывается.

Когда она упомянула о ванне, я уже начал бороться с собой, пытаясь представить её обнажённой, стоящей под струями горячей воды, с мыльными пузырьками, прилипшими к её груди, или с маслянистой водой, скользящей по её коже. Я был почти возбуждён от этих фантазий, но теперь, когда своенравная принцесса стоит передо мной и требует, чтобы я выполнил свои инструкции, в моей голове появляются другие мысли.

Я представляю, как она склоняется над кроватью, а я шлёпаю её ремнём, или как она лежит у меня на коленях, считая удары моей ладони по её красивой, круглой заднице. Я мечтаю, как она извивается передо мной на коленях, как берёт мой член в свои полные, бархатистые губы и проглатывает всю мою сперму, как только сделает мне минет достаточно хорошо, чтобы заслужить это.

Я представляю её задницу в розовую полоску, когда я погружаюсь в неё сзади, лишая её оргазма, пока она не умоляет меня об этом в качестве наказания. Острое и внезапное возбуждение пронзает меня, и я снова становлюсь таким твёрдым, каким не был уже много лет. Мой член напряжён настолько, что я почти боюсь, как бы он не отвалился.

Я поворачиваюсь к ней спиной, чтобы она не могла видеть, и снимаю крышку с блюда. Затем я подвигаю стол ближе к ней, чтобы он удобно закрывал меня ниже пояса. Я беру вилку и вкладываю её в руку Эстеллы.

— Ешь, принцесса, — резко приказываю я. — Если ты не хочешь позаботиться о себе, тогда это должен сделать кто-то другой.

Эстелла уже открывает рот, чтобы возразить, но, когда я произношу эти слова, она замолкает, резко закрывая рот и плотно сжимая губы.

Не смотри на её губы. Не смотри, черт возьми, Синклер.

Её рот, безусловно, одна из самых соблазнительных частей её тела. Мягкий, идеальной формы, такой приятный и полный, что я могу только представить, как сладко было бы ощутить его на своём члене. Болезненная пульсация пронзает меня при одной только мысли об этом, и я сжимаю челюсти, глядя на Эстеллу.

— Хорошо, я поем, — отвечает она, очевидно, истолковав выражение моего лица как признак моего недовольства. Я очень не люблю это, но не могу точно объяснить, почему это неправильно. Если бы я попытался, это бы вызвало множество других вопросов и проблем, которые нам сейчас не нужны.

Есть вещи, о которых ей никогда не следует знать, и я сделаю всё возможное, чтобы так и оставалось.

Эстелла с удовольствием съедает все до последнего кусочка. Закончив, она бросает столовые приборы на тарелку, сердито смотрит на меня и, тяжело дыша, уходит в ванную комнату. Мгновение спустя я слышу шум льющейся воды, и мне приходится собрать все свои силы, чтобы не представлять, как она снимает одежду по ту сторону двери.

Вместо этого я беру её поднос с ужином и несу его вниз, надеясь, что это отвлечёт меня от мыслей. Однако этого не происходит, и, выйдя из кухни, я направляюсь в ближайшую гостевую ванную. Заперев за собой дверь, я прислоняюсь к ней спиной и одной рукой расстёгиваю молнию.

Мне нужно кончить. Мне нужно привести мысли в порядок. На этот раз я не пытаюсь заставить себя не думать об Эстелле. Это бесполезная борьба, которую я проигрываю, поэтому я позволяю себе представить её в ванне. Я представляю, как она встаёт, вода стекает по её влажной коже, розовой от жары. Её соски, нежные и розовые, напрягаются от прохладного воздуха, когда она поднимает глаза и видит меня, стоящего там.

— Ох, чёрт, — шепчу я, моя рука лихорадочно скользит по напряжённому члену. Я знаю, что долго не продержусь, если не позволю своим фантазиям вырваться наружу.

Я представляю, как она наблюдает за мной из ванны, когда я провожу рукой по всей длине. Я чувствую, как напрягаются мышцы моего живота с каждым восхитительным всплеском удовольствия, как сжимаются мои челюсти, а тепло разливается у основания позвоночника.

Я представляю, как она смотрит на мой член так же, как в то утро у бассейна, как её розовый язычок пробегает по роскошной нижней губе, когда я начинаю отводить большим пальцем от головки и провожу им по всему стволу. Мои яйца напрягаются, и я чувствую, как оргазм стремительно приближается к финалу.

Я крепко сжимаю край раковины, наклоняюсь над ней и начинаю быстро и настойчиво дрочить свой член, отчаянно стремясь к разрядке. У меня нет другого выхода, кроме как вернуться в ту комнату, ведь я не смогу смотреть на Эстеллу сразу после того, как она приняла ванну, когда я твёрд как камень и голова моя затуманена от вожделения.

— Вот так, Себастьян. Кончи для меня, — шепчет мне её сладкий, хрипловатый голос, а её глаза горят нетерпением, когда она наблюдает за тем, как мой член напрягается в моей руке. И вот он, момент разрядки: мой член взрывается, разбрызгивая сперму по раковине, струя за струёй вырываясь из его пульсирующей головки. Я отпускаю край раковины и прижимаю кулак ко рту, пытаясь сдержать нахлынувшее на меня наслаждение, которое пронизывает каждый мускул.

Я долго стою там, тяжело дыша, пока мой член не смягчается, и ко мне возвращаются чувства. Знакомое чувство вины сразу же охватывает меня. Я дрочу здесь, внизу, вместо того чтобы охранять комнату Эстеллы наверху, как мне следовало бы. Я не могу перестать думать о ней, хотя это и не должно было приходить мне в голову.

— Возьми себя в руки, — шиплю я себе, убирая член и намыливая руки. — Соберись, черт возьми, Синклер.

Стыдясь себя, я возвращаюсь наверх, полный решимости исправиться. Мне удаётся сохранить чистоту мыслей, когда я стучу в дверь и Эстелла зовёт меня войти. Я нахожу её сидящей на кровати в пижамных шортах и майке. Не отрывая взгляда от её лица, я молчу, когда она с любопытством смотрит на меня.

— Ты сможешь снова переночевать здесь? — Тихо спрашивает Эстелла. — Я знаю, что это, наверное, не очень удобно, но...

— Всё в порядке, — уверяю я её, без дальнейших возражений опускаясь в кресло рядом с камином. Она кивает, наблюдая за мной из другого конца комнаты, забирается под одеяло и выключает прикроватную лампу. В комнате становится темно, и сквозь эту темноту я слышу, как её нежный голос произносит моё имя.

— Спокойной ночи, Себастьян, — шепчет она, и я с трудом сглатываю. Каждой клеточкой своего тела я хочу подойти к ней, забраться к ней под одеяло и обнять, но я сопротивляюсь этому порыву.

Я выполняю свою работу и остаюсь там, где нахожусь.

— Спокойной ночи, Эстелла.

ЭСТЕЛЛА

На следующее утро, сразу после завтрака, меня вызвали в кабинет отца. Я надеваю тот же чёрный наряд, который был на ужине в первый вечер, и отправляюсь туда без возражений. Теперь я знаю, что спорить бесполезно. Я видела, какой мой отец был на похоронах – хладнокровный, собранный и спокойный. Я не могу поверить, что он не горюет, но он скрывает свои чувства так глубоко, что даже я не могу их разглядеть. Такой мужчина, как он, не будет считаться с тем, что я сейчас ни с кем не хочу разговаривать, даже с ним, по крайней мере, ни с кем, кроме Себастьяна. Его не будет волновать, что я не чувствую себя способной выдержать любую встречу, что бы он мне ни сказал, это будет слишком тяжело для меня прямо сейчас. Ему будет всё равно несмотря на то, что я его дочь, а он мой отец, и мы только что потеряли его сына и моего брата. Себастьян следует за мной вниз и ждёт у входа в кабинет, пока я стучусь, а затем вхожу внутрь.