Конь, вместе со всадником рухнул наземь и забил в предсмертной агонии копытами. Ульбер подскочил к придавленному упавшим конём противнику и трижды обрушил ему на голову свой меч.

Публика ревела от удивления и восторга. Такого представления она прежде не видала. Ги скрежетал зубами.

- Отродье Куббата! Он всё-таки опять победил… Похоже, Жан, тебе придётся столкнуться в бою с этим мясником.

Потом Лаэр, сопровождаемый герольдом, притащил трофеи - мешок с доспехами Арнольфа, а также его меч и щит. Это была прекрасная снаряга. Возможно, лучшая, из того, что Жан видел здесь прежде. Меч Арнольфа был не намного тяжелее Жанова меча. Но всё-таки, тяжелее. И без боковой, «шпажной», защиты кисти. А вот кольчуга… Сделанная из более прочной, чем обычно, проволоки, да ещё и не просто клёпанная, а собранная наполовину из зацело вырубленных колец. Она, явно, было прочнее любой местной, готардской клёпанной кольчуги. Удар в бок ей, кажется, вовсе не повредил, а укол, ощутимо ранивший Арнольфа в плечо, разорвал всего-то одно клёпанное кольцо этой замечательной кольчуги. У Жана даже возник соблазн надеть её на следующий бой вместо своего доспеха. Увы, она оказалась тесна. Жан вовсе не был толстым или сильно накачанным. Конечно, четыре месяца тренировок помогли ему немного нарастить мышечную массу, но в целом он оставался всё таким же низкорослым и вовсе не упитанным. Арнольф же, как окончательно стало понятно после примерки его кольчуги, был удивительно худым. Поверх стёганной куртки эта меданская кольчуга на Жана не налезла. На одну только нижнюю рубаху она бы, конечно, наделась, но какой прок в кольчуге, если под ней нет достаточной толщины поддостпешника, смягчающего удары? Кольчуга не даёт вражескому оружию резать твоё мясо, но именно поддоспешник смягчает удары врага, не давая ему ломать твои кости.

Явился Хельд, только ещё пришедший в себя после вчерашней попойки. Он, виновато потупившись, уселся на траву рядом с хозяйскими вещами и принялся таращиться на ристалище, однако, по бледно-зелёному лицу Хельда было видно, что в его голове боли и грохота сейчас куда больше чем на турнирном поле.

Прошло ещё два конных боя. Один Жан пропустил, зализывая раны и пытаясь примерить новую кольчугу. Другой бой кончился довольно быстро. В нём Арнильф дэ Крамо, мастерски орудуя копьём, сумел ранить противника и выбить его из седла. Упавший противник поднялся, было, с земли, и вынул меч, чтобы продолжить бой, но когда Арнильф понёсся на него, ухватив копье в обе руки кедонским хватом, бедолага попятился, бросил меч и поднял руки ладонями к небу, прося о пощаде.

В результате в турнире осталось четверо участников: Жан дэ Буэр, Ульбер дэ Лудон, Арнильф дэ Крамо и Эльдан дэ Ложеронт. Потом снова, как и перед предыдущими этапами турнира, прошла жеребьёвка бойцов. Распорядитель турнира у всех на виду за каждого из участников не глядя тянул помеченные деревянные бирки из железного шлема, а потом объявлял, кому какой выпал жребий и кто с кем сразится в следующем бою. Жану выпал жребий сражаться с Ульбером.

- Если ты справишься с этим верзилой, считай, что победа в турнире твоя, хозяин, - напутствовал его Ги. - И умоляю тебя, не береги его жизнь. Ты же видел — он чужую жизнь нисколько не ценит. Коли, руби его везде, куда достанешь. В лицо, в ноги. Никаких благородных порывов. Этого зверя надо убить. Как такого дикаря вообще допустили к боям с благородными рыцарями?.. Кстати, ты заметил? - Кольчуга у него длиннополая, но ниже колен ноги прикрывают только обмотки. Это самое его уязвимое место.

***

Хельд и Лаэр помогали Жану надевать поддоспешник и кольчугу, подвязывали и застёгивали набедренники. Ги застегнул пряжки на наручах, а потом дополнительно обвязал правый наруч верёвкой в трёх местах.

- Начинается последняя часть турнира! Осталось всего две пары бойцов. Три боя, в которых решится, кто же будет победителем. На ристалище вызывается первая пара. Справа рыцарь из Лотарда ныне служащий в дружине Альдонского герцога, Ульбер дэ Лудон. Слева королевский барон, Жануар дэ Буэр. По взаимному согласию рыцари изволят сразится пешими!

Жан шел навстречу противнику уверенным шагом. Он видел, что Ульбер не обладает никакой особой техникой боя, берёт только нахрапом и грубой силой. Отступать, уклоняться, колоть самоуверенного дурака — казалось бы, что может быть проще?

Но, оказавшись с врагом на расстоянии удара, Жан, всё-таки, оробел. - Настолько Ульбер был громаден. Русобородый шкаф, с красным, то ли от загара, то ли от похмелья лицом нависал над ним, словно над букашкой. Жан сделал небесное знамение мечом, а Ульбер только хищно оскалился в ответ и бросился в атаку.

Град ударов тяжелого меча обрушился на Жана. Он только и успевал, что пятиться, уклоняться и подставлять щит. Конечно, инерцию никто не отменял. Меч, кажется ещё более массивный, чем обычные готардские мечи, невозможно было быстро отдёрнуть после удара. Жан множество раз получал возможность рубануть или уколоть противника по оказавшейся поблизости, держащей меч руке. Он и рубанул несколько раз, и даже, однажды, уколол врага в руку, кажется, пробив уколом кольчугу. Но, похоже, все это было для врага не опаснее комариных укусов. А для того, чтобы дотянуться до более уязвимых мест, у Жана уже не оставалось ни сил, ни возможности. И, главное, не хватало духа. - Ведь любой, не нанесённый вскользь, а в всерьёз пропущенный удар от такого противника мог стать смертельным.

Тем временем щит Жана, принимавший на себя град вражеских атак, быстро приходил в негодность. С каждый ударом от него отлетали крупные щепки. Парировать удары Ульберова «лома» своим лёгким мечом Жан и не пробовал. Мало того, Ульбер регулярно долбил Жана кромкой своего круглого кулачного щита, не давая Жану опомниться и хоть на миг оглядеться.

Злость на себя, слабого и трусливого дурака, взявшегося за явно не выполнимую задачу, злость на наседающего врага, на весь этот дикий, жестокий варварский мир, вскипала в душе Жана. Она колотилась звериной яростью у самого горла, не позволяя сдаться, заставляя упрямо бить, колоть, уворачиваться, отступать и снова бить, продолжать борьбу, сквозь накатывающую боль от пропущенный ударов и застилающий глаза красный туман.

Ещё раз отскочив назад, Жан ударился спиной о брусья барьера, ограждавшего пространство, выделенное для поединков, и понял, что бежать больше некуда. Ульбер снова занёс клинок, подшагнул… Жан с отчаянным воплем кинулся под меч врага. Прикрыв голову щитом, подскочил к противнику вплотную. Не обращая внимания на удар вражеского меча, обрушившийся сверху на щит, Жан рубанул Ульбера мечом по ноге, чуть выше ступни, и тут же бросился дальше, за спину врага. Бежал быстро, как заяц, стараясь оторваться от противника и снова занять место спиной к центру ристалища, чтобы получить возможность ещё несколько минут отступать, нанося врагу свои «комариные укусы».

Развернувшись лицом к врагу, Жан остановился. Ульбер догонял его хромая. Хромая! Жан широко улыбнулся и сплюнул на траву кровавую слюну. Во рту откуда-то была кровь. Но это было не важно. Важно, что он, кажется, может убить этого зверя!

Ульбер, дохромав, снова, с рычанием, бросился в атаку. Сперва ударил кромкой щита. Жан отклонился назад и прикрылся остатками своего щита. Щит врага врезался в него лишь на излёте и стал уходить обратно. Следом за щитом обрушился Ульберов меч. Он глубоко врезался в щит Жана, разрубив его от искромсанного края почти до умбона, и застрял там. Жан тут же метнулся вперёд и нанёс, наконец, укол в лицо врага. Попал в его русую, с рыжим, бороду, и куда-то дальше. В шею?

Враг с рычанием выдернул свой застрявший меч, и снова занёс его для удара. Щит Жана, буквально, развалился на куски. В руках остался только умбон и пара приклёпанных к нему деревянных обломков, но Жан на это уже не смотрел. Убить гада! — Это стало для него важней, чем самому остаться в живых. Он не отскочил, а снова ударил — нанёс сильный укол подмышку врага. Прикрыл голову остатками щита, уходя при этом с линии атаки влево. Потом снова уколол врага в бок, в руку, держащую меч, снова в бок, опять в голову. Жан колол с совершеннейшим остервенением, с хрустом и лязгом всаживая клинок изо всех своих сил. Лааданская сталь разрывала клёпанные кольца кольчуги и уходила куда-то в глубину вражеского тела, а Ульбер всё не умирал. Кажется, это длилось целую вечность.