В голосе его не было и следов сарказма, однако выражение лица противоречило тону, и Геро сдержала импульсивное желание ответить резкостью. Вместо этого она произнесла столь же сухо:

— Я зашла к вам, сэр, лишь для того, чтобы от лица дяди, тети и от себя лично поблагодарить вас за все, что вы сделали для моего спасения и за благополучную доставку на Занзибар. Мы вам очень признательны.

Капитан Фрост, продолжая стоять в дверях, неотрывно разглядывал ее долгих полминуты. Затем поклонился снова и, тая в глазах смех, сказал:

— Это большая честь, мисс Холлис. Ваша тетя пришла с вами? Или вас сопровождал мистер Майо? Не могли же вы прийти сюда одна?

Геро почувствовала, что краснеет, но заставила себя ответить сдержанно:

— Нет, меня сопровождала одна из служанок, так как тетя, к сожалению, не могла прийти сегодня вечером, а дядя и мистер Майо отправились на официальную встречу, отменить которую было нельзя. Но поскольку я не хотела больше откладывать визит к вам для выражения своей… нашей благодарности, то решила не ждать. Вы не должны удивляться моему появлению, так как я обещала прийти.

— Да, обещали, — усмехнулся капитан Фрост. — Нет, я не удивлен вашим появлением. И дозволено мне будет сказать, что вы успокоили меня, мисс Холлис — я считал вас неисправимо правдивой. Однако буду весьма удивлен, если ваши дядя, тетя и мистер Майо знали о вашем намерении или что у них есть хоть малейшее представление, где вы находитесь в данную минуту.

— Мои дядя и тетя, — холодно ответила Геро, — прекрасно знают, чем обязаны вам, но так вышло, что они… они…

— К сожалению, не смогли выкроить времени, чтобы сопровождать вас сюда, — бойко договорил за нее капитан Фрост. — Прекрасно понимаю. Однако теперь, когда вы исполнили свою миссию, думаю, вам нужно, не теряя времени, возвратиться в консульство. Это не Бостон, и ваш визит сюда может вызвать такие комментарии, которых ваши родственники наверняка не одобрят. Им следовало подумать об этом, прежде, чем отправлять вас сюда передать свою благодарность.

Мисс Холлис подняла брови и отреагировала беззаботной репликой:

— О, но ведь вы должны понимать, что после того, как я провела больше недели в вашем обществе, моей репутации уже ничто не страшно, и потому я могу поступать, как мне вздумается?

— Весьма! — одобрительно заметил капитан. — И это после всего, что мы предприняли для вашего удобства — не говоря уж про заботу о вашей совести.

— Если вы о том, что запирали меня в каюте, дабы я не увидела, чем вы занимаетесь, то заботились вы не о моей совести, а о своей безопасности, — резко ответила Геро. Затем поднялась, девочка по-прежнему держала ее за руку, слегка расправила смятые юбки и небрежным тоном спросила:

— Что все же за груз вы везли на «Фурии»?

— Все еще любопытствуете, мисс Холлис?

— Все еще интересуюсь, капитан Фрост.

Капитан засмеялся и небрежно сказал:

— Очевидно, ничего противозаконного, иначе б наш юный фанатичный друг — военный моряк вмиг бы его обнаружил. Он самый подозрительный человек, которого я имел несчастье встречать, и не менее любопытный, чем вы.

— Насколько я могу судить, он знает вас очень хорошо, — с удовольствием заметила Геро. — И, сами понимаете, я говорю не о том грузе, осмотреть который получил возможность лейтенант Ларримор, а о выгруженном накануне ночью где-то в другом месте. Признаюсь, этот груз меня до сих пор интересует, раз то были не рабы, непонятно, к чему столь чрезмерная секретность.

Капитан Фрост сухо ответил:

— Мисс Холлис, помимо рабов есть и другие товары, к которым власти проявляют излишний интерес. Например, оружие.

— Оружие? Вы имеете в виду огнестрельное? Мушкеты? Но зачем? То есть… Так вот что вы везли!

— Я этого не говорил.

— Но это так, — убежденно сказала Геро, вспомнив тяжелые тюки, так неприятно похожие на трупы. — Конечно же, то были мушкеты! Но кому они нужны в таком количестве? Может, вам самому?

— Мне? — Эта мысль позабавила капитана, и он засмеялся снова. — Господи, да что вы! Я мирный человек, терпеть не могу громких звуков и воинственных поз. Но тем не менее готов продать подобный товар любому болвану, который хорошо за него заплатит. Торговля есть торговля, и это обычная сделка. Знаете, мисс Холлис, мне очень неприятно торопить вас, но не пора ли обратно, пока ваши родственники не вернулись из вечернего плавания?

— Откуда вы знаете, что они… начала было Геро и прикусила губу, кляня себя за промашку. Раздался знакомый до ненависти смех, девушка вскинула голову и холодно сказала:

— Прошу вас, не беспокойтесь обо мне. Я не собираюсь надолго задерживаться, и меня очень гостеприимно приняли эти леди.

Она грациозно поклонилась Зоре, потом обратилась к ребенку, все еще стоящему возле нее:

— До свидания, Амра. Мне пора.

Маленькие пальчики требовательно дернули ее за рукав.

— Ты еще придешь?

— Повидать тебя? Это было бы очень хорошо, но, думаю, будет лучше, если ты навестишь меня. Надо будет со временем это устроить.

— Ты забудешь.

— Нет, не забуду, — пообещала Геро, с серьезным видом пожала ей руку, еще раз с улыбкой поклонилась ее матери, и прошла под портьерой, откинутой капитаном Фростом.

Капитан опустил портьеру, девушка повернулась с чопорной светской улыбкой и протянула руку.

— До свиданья, капитан Фрост. Не нужно спускаться вместе со мной. Я предпочитаю, чтобы вы этого не делали. Фаттума ждет меня, и мы найдем выход сами.

Капитан, казалось, не замечал протянутой руки.

— Конечно, найдете, мадам Русалка, но, может, позволите проводить вас до лестницы?

Он пошел рядом, и маленькая полная негритянка, терпеливо сидящая на веранде, вскочила и побежала звать Фат-туму. Геро гладела в глубокий колодец двора и непринужденно заметила:

— Какой это, оказывается, большой дом. Снаружи он кажется гораздо меньше. Чей этот очаровательный ребенок?

— Мой, — ответил капитан Фрост.

— Ваш? Но…

До Геро внезапно дошел весь смысл этого односложного слова. Она остановилась, раскрыв от изумления рот, и быстро повернулась к Фросту.

— Ваш? То есть… Вы не говорили мне, что женаты. 

— Я не женат.

— Но тогда…

Геро сдержалась. Увидев ее покрасневшие щеки и смятение в глазах, Фрост со смехом сказал:

— Не нужно так поражаться. На Востоке это древний, укоренившийся обычай. И весьма удобный для убежденных холостяков вроде меня. Зору я купил двенадцать лет назад за несколько шиллингов и рулон ситца в полоску. Это моя самая удачная сделка в жизни.

— Купили?

— У одного подлого негра-работорговца в Лагосе, он хотел продать девочку на судно, идущее в Чарлстон, в Южные Штаты. Бог весть, где он ее подобрал — видимо, где-то значительно севернее, потому что она говорила по-арабски, а из прибрежного диалекта знала несло несколько слов. С моей стороны это был сентиментальный поступок, но я никогда не жалел о нем. Хотя, должен сказать…

Но Геро не желала слушать. Подобрав юбки, она бросилась бегом от него по длинной веранде. По отлогой лестнице она спускалась, перескакивая через ступеньки. Фаттума ждала во дворе. Геро, не замечая десятка любопытных действующих зрителей, схватила смятое шале, надела, натянула на голову накидку и устремилась в открытую дверь на тихую улицу, словно спасаясь от чумы.

Светло-голубое небо над высокими плоскими крышами домов посветлело еще больше и позеленело, воздух стал заметно прохладнее, и на главных улицах города появилось больше людей. Но Геро, спеша прочь от позорного дома, в который так беззаботно вошла, не замечала ни густых толп, ни красот природы.

Как были правы дядя Нат и Клейтон, запрещая ей ходить туда! Нужно было послушаться их, а не проявлять глупое упрямство. Они не раз говорили ей, что репутация Фроста удерживает каждого джентльмена, тем более леди, от ведения с ним дел (или от общения на глазах у людей) и стирались внушить, что даже переданная на словах благодарность такому человеку является снисхождением. Но она, не послушав их, отправилась к мужчине, который живет с любовницей. Цветной любовницей! Существом, купленным у африканца-работорговца за горстку серебра и рулон дешевой ткани. Потом он растил ее, пока она не вошла в возраст, чтобы делить с ним постель и родить ему ублюдка-полукровку.