— Как и в любое другое место, — сказал Рори. — Значит, девочке будет безопаснее здесь, чем где-то на материке. Даже если в этих рассказах ничто не преувеличено, очень может быть, что зараза минует Занзибар, так как работорговые дау здесь не появятся до мая.

— Я вел речь не про материк, — сказал Бэтти. — Если эти рассказы — правда, безопасных мест в Африке не может быть. Давай отправимся на «Фурии» в залив Кач или попробуем искать жемчуг возле Цейлона. Невредно было б исчезнуть отсюда на какое-то время — Дэнни и его команда рыскают повсюду, кровожадные, как львы. Что скажешь?

— Это мысль, — ответил Рори. — Когда может вернуться «Фурия»?

— Ты сам велел нам оправиться на Сейшельские острова и не появляться на Занзибаре с месяц — или пока не узнаем, что Дэн отправился на охоту за другой дичью. Думаю, Ралуб выполнит твои распоряжения.

— Также, как выполнил их и ты, — сухо сказал Рори.

— Кто-то должен был остаться, позаботиться, чтобы ты не сунул голову в петлю, — заявил в оправдание Бэтти. — А потом, я не хотел оставлять Амру под присмотром только этих дур. Хаджи Ралуб — человек разумный, глупостей не натворит и, думаю, вернется, Как только опасность будет позади. А тогда, надеюсь, у тебя хватит ума забрать мальпнку и уплыть отсюда — подальше от полковника и от холеры.

Подумаю об этом, — сказал Рори. — Возможно даже, уговорю султана не пускать сюда суда с побережья. Смотри не попадись, дядюшка.

Мистер Поттер презрительно хмыкнул, отвергая подобную возможность, и ушел. Вечером за шахматной партией в личных покоях султана Рори завел речь о холере, но Маджид отмахнулся от его слов. Сказал, что слышал не меньше дюжины подобных рассказов. А если масаи мрут, то пусть себе. Это дикое, воинственное племя, в рабы они не годятся и постоянно нападают на работорговые караваны, чтобы приучить свою молодежь к войне. Потеря невелика, а острова болезнь не достигнет.

— Это ерунда, — беззаботно заявил Маджид. — Холера ни разу не приходила с той стороны, так что не бойся, что придёт теперь. Поскольку наш договор с англичанами запрещает ввозить рабов с материка в те месяцы, Когда дуют северо-восточные ветры, риск, что заразу завезут сюда, ничтожен. В этом одно из преимуществ жизни на Занзибаре. Не волнуйся, если услышим, что какой-то из прибрежных городов охвачен болезнью, мы позаботимся, чтобы дау из зараженного порта не бросали якорь вблизи города, а людям не позволяли сходить с них на берег. Торговцы и таможенники займутся этим!

Его рука замерла над фигурами из слоновой кости.

— Лейтенант все еще здесь, — меланхолично заметил он, беря слоном одну из пешек Фроста. — И корабль его тоже.

— Знаю, — вздохнул Рори, изучая расположение фигур на доске. — Надоели они мне.

— А ты знаешь, что они следят за твоим домом денно и нощно? Сегодня утром я получил еще один запрос от британского консула, он опять интересуется, не знаю ли я, где ты находишься и чем занимаешься.

— Что ты ответил?

— Правду. Я не знал, в какой комнате ты находился в ту минуту, ел, спал или раздумывал о своих многочисленных прегрешениях, поэтому ответил, что понятия не имею.

— Поверил тебе полковник?

— Вряд ли. Он не дурак.

— К сожалению. Как думаешь, долго это протянется? — Рори двинул пешку, открывая путь своему слону. — Гарде.

Маджид поцокал языком, нахмурился и после недолгого раздумья прикрыл вторым слоном ферзя.

— Что касается полковника, то пока он не уедет с Занзибара. Думаю, ждать этого недолго, здоровье у него слабое, и он подал просьбу о переводе на родину. Но без «Нарцисса» полковник ничего не сможет поделать, и очень жаль, что лейтенант не хочет уплывать на патрулирование. Я говорю полковнику, что с моих прибрежных территорий наверняка незаконно вывозят массу рабов, он соглашается и ничего не предпринимает. Возмутительно!

Рори засмеялся и взял его слона незамеченной пешкой.

— Шах.

— Ах, черт! — раздраженно произнес Маджид. — Почему же я не заметил?

— Потому что я не хотел этого.

— Ты поистине сын Иблиса; но пока что не победил меня, а я беру твою пешку — вот так!

— А я, увы! беру твоего ферзя. Мат.

Маджид хмуро поглядел на своего беспомощного короля, жалко хохотнул и раздраженно смахнул фигуры с доски на красно-голубой ширазский ковер.

— Сегодня ты легко выиграл, но я все время думал о других вещах. Отыграюсь завтра; сейчас я слишком обеспокоен.

— О чем тебе беспокоиться? Твой любимый брат Баргаш благополучно плывет в Бомбей, и тебя сейчас как будто никто не собирается убивать. Пираты уплыли — из собственного кармана тебе ничего не пришлось платить, а когда они приплывут опять, твои разочарованные подданные устроят им такой теплый прием, что вряд ли у них возникнет желание наносить еще визиты сюда. В довершение всего у тебя достаточно сокровищ для беззаботной жизни в течение многих лет. Беспокоиться тебе совершенно не о чем!

— Я беспокоюсь не за себя. За тебя, мой друг. Не нравится мне, что «Нарцисс» никак не уходит из гавани.

— Пусть тебя это особенно не волнует, — сказал Рори, собирая рассыпанные фигуры и складывая в коробку. — Возможно, торчит он здесь не только из-за меня.

— Это правда. Я слышал, лейтенант очень влюблен в юную американку и не хочет уплывать, пока она здесь. Влюбленные везде одинаковы. Но правда и то, что британский консул поклялся отомстить тебе, а человек он упрямый. И лейтенант тоже.

— И я, если на то пошло, — с усмешкой сказал Рори.

— О, Аллах! Будто я не знаю! Но думаю, на сей раз ты слишком разозлил их, и оставаться здесь тебе небезопасно; ни в городе, ни даже в моем доме. Они думают, что я знаю, где ты. Но вряд ли подозревают, что ты здесь — на расстоянии броска копьем от них. Но когда узнают — а это непременно случится — то могут потребовать твоей выдачи под угрозой пушек и обстрелять мой дворец, если я откажусь.

— Я тоже считаю, что могут, — признался Рори. — Собственно говоря, последние два дня я подумываю, что пора мне перебраться в более безопасное место. Не хотелось бы видеть, как «Нарцисс» бросит якорь перед дворцом и наведет пушки на твои окна.

— Мне тоже, — сказал Маджид. — Я думаю, какое место может оказаться для тебя самым безопасным. В городской дом или в Кивулими возвращаться нельзя, затем и другим наблюдают; уходить морем тоже неблагоразумно. Но мне вспомнился домик у берега за Мко-котони, принадлежит он моему двоюродному брату, который сейчас в Омане. Я предупрежу смотрителя, чтобы он хорошо принял тебя и помалкивал, что ты там. Сообщу твоей команде, где ты, чтобы вы решили, как быть дальше. Если примешь мой совет, то будешь спокойно жить там, покуда полковник не отплывет в Англию, возлюбленная лейтенанта в Америку, а лейтенанту надоест дожидаться тебя. Тогда ты сможешь вернуться. Но не раньше.

— Пожалуй, ты прав, — философски согласился Рори. — Но, похоже, там я буду чертовски скучать.

— Скука лучше, чем смерть! А если не поспешишь убраться из города, жить тебе недолго. С твоими слугами и дочерью ничего не случится, эти англичане жаждут только твоей крови.

— Знаю. Когда и как мне уезжать?

— Думаю, завтра вечером. Несколько женщин пойдут навестить своих приятельниц в дом за базаром Малинди, ты отправишься с ними под видом одного из стражей, а возле ручья покинешь их. Там тебя будет ждать проводник с лошадьми. Устроить это нетрудно; и безопаснее, чем оставаться здесь, тут слишком много любопытных глаз, болтливых языков и продажных душ!

Маджид сдержал слово и все устроил. Рори вышел из дворца через двери для женщин уже в темноте, при свете фонаря, одетый по-арабски, и вместе с евнухами и вооруженной стражей сопровождал дюжину укутанных чадрами женщин по кривым, вьющимся, пересекающимся улицам и переулкам. Зрелище такой процессии было привычным и не возбуждало особого любопытства. Ее дважды останавливали белуджи, один раз патруль моряков с «Нарцисса», однако никто не хотел беспокоить женщин из дворца, поэтому им тут же позволяли следовать дальше.