Сложно было определить его размеры, пока я не приблизился вплотную. Выглянув из-за колонны в проход, замер от изумления.

Громадный зал размером с половину футбольного стадиона заполняли всевозможные диги. Высокие и низкие. Скрюченные старики с седой бородой, спускающейся под обезьяньей мордой, и мелкие сорванцы, испуганно прячущиеся за спины родителей. Не менее половины присутствующих в зале сородичей Макрака были самками, о чем свидетельствовали пары мохнатых бугров, выпирающих над арбузоподобными животами, более вытянутые губы и удлиненные пучки волос на макушке.

Обезьянки выглядели по-разному, но объединяло их одно - потухший взгляд и выпирающие из-под скатанной шкуры кости. Их круглые животы скорее были особенностью строения тела, а не свидетельством жизни в достатке.

Диги явно голодали. Мне доводилось смотреть познавательные передачи про несчастные африканские племена. Про тех, кому больше других подходит описание «кожа да кости». Представшие передо мной обезьянки выглядели гораздо хуже.

Навскидку их было не меньше трех сотен. Я переводил взгляд с одной измученной тушки на другую и не сразу заметил, на что они все пристально смотрят.

- Уг! - громко заявил диги с рыжеватой шерстью. В его голосе слышались нотки гнева, размытые морем отчаяния.

- Уг-угу! - вторил ему седой диги, опиравшийся на ржавую трубу, похоже, подобранную в бесконечном коридоре, через который я прошел.

- У-у-у!!! - взвыла самка-диги с пятнами белой шерсти вокруг глаз и, подбежав к ним, упала на колени, продолжая стенать. Самка верещала и билась головой о пол. Из-за своего местоположения я не видел, что же так гнетёт ее.

Аккуратно вынырнув из укрытия, я прокрался в зал и скрылся за обломком каменного изваяния, отдаленно напоминающего египетского бога Тота.

Только теперь я понял, что обсуждали диги-старик и Рыжий, и что же так сильно шокировало пятноглазую самку. Труп с перерезанной шеей. Совсем еще юный диги, фигуркой и размерами напоминавший парнишку-первоклассника погиб, похоже, недавно. Специфический окрас шерсти вокруг глаз выдавал близкое родство со стенающей женщиной.

Мать оплакивала сына. Убитого прямо посреди скопления сородичей! Как они такое допустили?!

От ярости я закусил губу и почувствовал, как теплая струйка крови поползла к подбородку. Чертов Снуп! Опять он?! Проклятый маньяк! Как этот урод вообще решился показаться на глаза такому полчищу диги?!

Старик-диги наклонился к рыдающей самке, погладил ее по голове и уставился в противоположном направлении. Я проследил за его взглядом. Ух ты! Прямо из каменного пола пробивалось карликовое деревце сантиметров сорок в высоту с толстым стволом, лишенным листьев. Кажется, совсем недавно кто-то обломал верхушку растения, оставив зеленые заусенцы.

- У-у-у-у...- вдруг закряхтел Макрак, приходя в себя. От неожиданности я вздрогнул, а диги вяло заворочал головой. - У-у-у... у-у-у!

- Тише ты! - шикнул я, но было поздно.

- У!

- У-у-у!!!

- Ук! Укук!!! - заверещали обезьянки, вскакивая на лапы и пытаясь издали заглянуть за статую Тота.

Я отпрыгнул назад и начал затравленно озираться по сторонам. Обезьяны, медленно окружая меня, продолжали верещать. В их глазах стоял страх, но узкие ладошки складывались в кулачки. Некоторые и вовсе сжимали в цепких пальцах куски досок и труб.

Я сквозь зубы выругался и громко произнес:

- Друзья, я вам не враг! Прошу, не бойтесь!

- Уг! Уг!!! Угу!!! - громче прежнего заверещали обезьянки, начав яростно подпрыгивать.

- Поверьте мне! - попытался я перекричать гул. - Я - друг Макрака! Видите, - я приподнял раненого диги на руках, - я подобрал его и хочу ему помочь!

Часть гомонящих удивленно склонила головы на бок. Как собаки, честное слово!

- Меня зовут Иван, - продолжил я, выделяя каждое слово, будто разговаривал с маленькими детьми. - Я случайно оказался в вашем мире и хотел бы вернуться домой. Вы знаете, как я могу это сделать?

- Уг? - юный диги с хитрыми глазками оказался смелее других и, незаметно подкравшись ко мне сбоку, протянул лапу и потрогал меня за штанину. Затем он изумленно уставился на Макрака.

- Ук! Уг! - в толпе обезьянок начались волнения. Я перевел удивленный взгляд, пытаясь понять, в чём дело. Диги пихались и двигались в разные стороны, пока сквозь первые ряды не протолкался диги-старик с ржавой трубой-посохом.

- Уг... - выдохнул он, впившись глазами в Макрака, и тут же бросился к раненому. - Уг! Уг! - старик тряс беднягу, пытаясь привести его в чувства.

Макрак открыл усталые глаза и улыбнулся:

- Ук... - выдохнул он. - У-у... Ук.

Он надсадно укал, наверное, с минуту. Старик и остальные диги слушали сородича, не перебивая и временами слаженно кивая. Когда Макрак тяжело выдохнул и замолчал, диги с трубой-посохом удостоил меня благодарным взглядом и почтительно поклонился.

Через несколько минут я уже сидел на каком-то грязном мешке, а вокруг шастали любопытные обезьянки. Старик с трубой-посохом куда-то делся, Макраку оказывали посильную помощь, смазывая раны похожей на горчицу пахучей субстанцией. Стоило самке с черным пучком на голове взяться за раненого, как тому быстро стало легче. Поразительно, что у полуразумных существ есть мощные обезболивающие. Бедняга тут же стал спокойней дышать, а когда «лекарь» накапала ему в рот воды из потрёпанного бурдюка, и вовсе начал улыбаться.

- Ук! - маленькая диги ткнула меня длинным пальчиком в бок и отпрыгнула назад. Мои губы невольно растянулись в улыбке. Шустрые обезьянки не могли унять своего любопытства, так и норовя дотронуться до неведомой зверюшки. Всего за несколько минут меня ткнули раз двадцать. Причем не только дети, но и взрослые, и даже пожилые диги.

За спинами обезьянок вновь началась возня, и вскоре я опять увидел старика с трубой-посохом. Вместе с Рыжим он тащил какие-то старые темные плоские доски.

- Уг! - заявил, видимо, здешний староста, протягивая мне первую дощечку.

Я ошибся, решив, что предмет старый. Нет. Он был древним. Не знаю почему, но я чувствовал это, глядя на иссохшее дерево и вырезанный на нем рисунок. Передо мной предстал искусно раскрашенный, полный растительности мир, где на гигантских баобабах неизвестные архитекторы возвели целый город.

- Уг! - старик протянул следующую дощечку.

По этим двум рисункам можно твердо судить - называть обезьянок полуразумными - грешно и несправедливо. Они владели настоящей цивилизацией. Очень необычной - на мелких досках сложно было разобрать, но, казалось, жилища возводили не на деревьях, а внутри стволов. Как будто вырезали. Рядом с домами диги выращивали другие растения. Древний историограф четко прорисовал большие сады на обеих картинках.

- Уг! - я взял очередной «слайд» и обомлел - цивилизация пылала! Дома полуразрушены и охвачены пламенем! Окровавленные и обожжённые трупы диги, сваленные в громадную кучу, занимали половину рисунка.

Я поднял глаза на окруживших меня обезьянок. Они глядели с интересом, уже почти без страха, но все с той же пустотой во взгляде. В моей голове начинала складываться единая картина. Желая скорее подтвердить догадку, я потянулся за следующей дощечкой.

- Что за... - я не смог сдержать удивления, увидев новое изображение. Лишенная четких контуров человекоподобная фигура в темной мантии выглядела до боли знакомой. Очерченная в углу рисунка, она протягивала руку измученным, но пока еще живым диги. Последние выжившие, тащившие всякий скарб, как завороженные, замерли перед «посланником небес».

- Дальше, скорее! - нетерпеливо крикнул я, но тут же осёкся и кивнул, извиняясь перед перепуганными обезьянками.

А дальше я увидел распахнутую дверь, скрывающую за собой темный коридор, в конце которого, далеко-далеко, виднелись зеленые земли.

- Уг, - Рыжий забрал у меня стопку просмотренных дощечек, а староста подсунул новый рисунок. Я горько усмехнулся. Историограф попытался изобразить ужас человекоподобной фигуры в балахоне, которая, оказавшись в длинном коридоре во главе процессии диги, поняла, что зеленые земли впереди медленно таят. И хоть лица фигуры видно не было, с поставленной задачей художник справился.