Пуля пробила щеку царя, и тот на мгновение потерял равновесие, пошатнувшись. Драгомир не дал ему опомниться: он рванулся вперёд, сабля его сверкнула в свете факелов и с силой вонзилась в горло белоголового. Акулоид издал хриплый рёв, его трезубец вывалился из рук, а массивное тело рухнуло на землю с глухим стуком.
Мгновение длилось целую вечность, и вот царь белоголовых пал, его кровь смешалась с песком и морской солью. Лес вокруг внезапно затих, словно природа затаила дыхание перед исходом битвы. Гоблины и матросы остановились, увидев падение их грозного врага, и это стало сигналом для врагов.
Оставшиеся белоголовые, увидев гибель своего вождя, преисполнились страхом и дрогнули. Их боевой дух был сломлен, и они, бросая оружие, устремились в бегство, исчезая в глубине леса и тёмных прибрежных зарослях. Гоблины бросились за ними, но Самсон, тяжело дыша, поднял руку, приказав прекратить преследование.
Поле боя застыло в странном спокойствии. Повсюду валялись тела акулоидов и гоблинов, слышались только тяжёлый сбивчивый хрип раненых и потрескивание горящих факелов. Самсон вытер пот с лица и с облегчением вздохнул, оглядев поле боя. Торрик выпустил из рук свою секиру и сказал:
— Ну что, капитан, победа? Вроде бы, акулоиды теперь поумнее будут.
Самсон кивнул, но взгляд его наполнился тревогой, когда он встретился с глазами Элиары, которая вновь появилась из лесных теней. В её глазах блеснул огонёк, которого капитан прежде не замечал.
Самсон оглядывал поле боя, где перемешались тела акулоидов и гоблинов. Грязь и кровь пропитали землю. Он провёл рукой по лицу, уставший, но довольный, и сказал:
— Мы должны похоронить наших павших с честью. Они заслужили это.
Лаврентий, склонившись над Груггом, произносил молитвы и накладывал свои целительные заклинания. Огр, тяжело дыша, с трудом удерживал улыбку:
— Спасибо, Лаврентий… Ты хорош. Но в следующий раз… будь рядом, когда бьюсь, а не после.
Лаврентий не сдержал улыбки:
— Я постараюсь.
В это время вождю гоблинов помогли подняться. Он прихрамывал, но на лице его была искренняя радость:
— Зубат побежден! Большой победа! Розовый гоблин и зеленый гоблин победа!
Глезыр, всё ещё в пылу битвы, скривился и проворчал:
— Победа победой, но жаль, выпить нечего. Такой момент, а вино осталось в лагере! Какой кошмар.
Торрик, выпуская струйку дыма из трубки, спокойно заметил:
— Ничего, крыса, зато у нас будет что праздновать в лагере. Мы захватили всё это добро, и теперь у нас целая трофейная гора.
Он осматривал тела поверженных врагов, с интересом изучая их оружие и доспехи. Взгляд его задержался на трезубце в руках павшего царя белоголовых.
— Да это же чистый мифрил! — воскликнул гном с неподдельным восторгом, вытягивая трезубец. — Дикие рыбы, а у них такие ценности. Это сокровище нужно обязательно забрать с собой! Может, даже отольём из него что-нибудь полезное.
Драгомир тем временем помогал Галвине подняться, она опиралась на его руку, едва держась на ногах. Лицо её было бледным от усталости, но в глазах горел огонёк.
— Ну вот, теперь в команде ещё один герой, — сказала она слабо, но с тёплой улыбкой. — Ты победил такое чудовище, боцман.
Драгомир усмехнулся, но в его улыбке был оттенок усталости:
— Рисковал, Галвина. Очень сильно рисковал. Повезло мне. А вот тебе не повезло, что молния не сработала.
Чуть в стороне Элиара, прижав ожерелье к груди, шептала про себя, когда вдруг услышала в голове знакомый голос Сиарлинн:
— Дитя, ты плохо стараешься!
Элиара вздрогнула и, заикаясь, ответила мысленно:
— Простите, госпожа, но я только что получила ожерелье… Всё это время я пыталась.
— Какие новости? — спросила Сиарлинн холодным, требовательным тоном.
— Команда одолела вожака акулоидов, — ответила Элиара, чувствуя, как по спине пробегает холодок.
Голос морской эльфийки в её голове помрачнел:
— Это очень плохо. Если они найдут подсказку о Нексусе, это приведёт их туда. Ты должна сделать всё, чтобы этого не произошло.
— Я сделаю всё, что в моих силах, госпожа, — пообещала Элиара, с трудом сдерживая дрожь.
Но её тихое шептание привлекло внимание Глезыра. Крысолюд подозрительно прищурился, направив на неё острый взгляд:
— С кем это ты шепчешься, ведьма? Опять что-то затеваешь?
Элиара, быстро оправившись, ответила с раздражением:
— Молюсь древним богам, крыса! А что, нельзя? Или ты думал, что молиться можно только за крысиное счастье?
Глезыр фыркнул, но промолчал, а Торрик, который как раз подошёл к телу царя акулоидов, поднял трезубец и с восхищением сказал:
— Посмотрите только, какая находка. Мифрил — это вам не шутки! Мы обязательно сделаем из него нечто полезное. Это настоящее сокровище, а не просто бронзовый хлам!
Элиара напряжённо следила за этим разговором, её мысли метались от злости к страху. Она знала, что теперь будет ещё труднее исполнить приказ Сиарлинн, но пообещала себе, что справится, во что бы то ни стало. Ведь теперь у неё было её ожерелье, через которое она могла держать связь с древней силой.
А над полем боя, залитым светом восходящего солнца, витал смешанный запах победы и тревоги, словно сама природа понимала, что война была далеко не окончена.
Похоронив павших с почестями и разорив лагерь акулоидов, поредевшая армия отправилась в обратный путь под ярким палящим солнцем. Жара была невыносимой, пот струился по лицам, а гоблины, довольные, несмотря на усталость, кричали о великой победе:
— Великая победа! Розовый гоблин и зеленый гоблин победили! Мы теперь жить мирно!
Самсон шел во главе отряда, обсуждая с Драгомиром прошедший бой:
— Отличная работа, боцман. Ты поразил царя белоголовых в честном бою, и теперь они нас точно запомнят.
Драгомир благодарно кивнул, но добавил с сомнением:
— А ты думаешь, они теперь точно от нас отстанут? Это как если на материке убить предводителя пиратов — всегда появляется новый, ещё хуже старого. Может, и тут так же?
Капитан размышлял, глядя вдаль, на волнующуюся зелень джунглей.
— Возможно, это даст нам немного времени. Если у них что-то вроде федерации племён, то смерть вождя может вселить в них страх и вызвать внутренние раздоры. Но надолго ли этого хватит, неизвестно.
Лаврентий, тяжело опираясь на посох, вмешался в разговор:
— Я согласен с боцманом, капитан. Рано или поздно у акулоголовых появится новый лидер, готовый отомстить за поражение и объединить племена. И может, их ненависть к нам станет ещё сильнее.
Галвина, которая шла рядом и поправляла на себе кольчугу, задумчиво добавила:
— Страх, конечно, никуда не денется. Они явно не ожидали столкнуться с таким боем — пороховым оружием, стратегией, и да, магией. Но страх — плохой союзник, он может стать и стимулом для новых атак.
Элиара, шедшая позади, фыркнула, нервно перебирая пальцами ожерелье, спрятанное под накидкой, и добавила:
— И с магией, конечно! Они тоже почувствовали силу.
Она нервничала, пряча волнение за раздражённым тоном. Элиара ощущала, как её мысли сжимаются в тугой комок. Она внимательно следила за процессом обыска тела царя белоголовых, но так и не нашла ничего, что могло бы быть похоже на подсказку о Нексусе.
«Может быть, Сиарлинн ошиблась? — думала она, прокручивая в голове все события. — Или акулоиды давно потеряли эту подсказку? А может, они осознали её важность и спрятали где-то в тайном месте, куда никто не доберётся?»
Она стиснула зубы, чувствуя, как её терпение истощается. «Но если они что-то знают и прячут это… Я должна узнать. Я обязана сделать это для Сиарлинн и для самой себя. Я должна доказать, что могу справиться»
Торрик шёл, не отводя глаз от мифрилового трезубца, который всё вертел в руках, как драгоценную игрушку. Он то прятал его, то снова доставал, любуясь холодным блеском металла:
— Вот что я тебе скажу, кэп. Этот трезубец — не просто оружие. Мифрил сам по себе на вес золота, но обработка… Удивительно, как такие дикари смогли изготовить что-то подобное. Будто у них были знания… древние, забытые знания. Может, даже те, что и нам помогут разгадать тайны этого острова.
