— Добрый день! Да, мы недавно прибыли, — ответила она, кивнув в знак уважения. — Но откуда вы знаете о нас?
Рыбак чуть усмехнулся, почесав седую бороду, а затем кивнул на рыбацкие лодки, стоящие у берега.
— Один парень по имени Олвин, который возит грузы на своей лодке, заходил к нам пару дней назад. Рассказал, что пришвартовался новый корабль, и на нём, мол, с вами был гном, но, видать, перепутал в темноте, — он прищурился на Глезыра. — С вашим хвостатым другом.
Крысолюд недовольно пошевелил усами и фыркнул:
— Гном тоже есть, но, к счастью, сейчас в другом месте. Кому нужны эти коротышки с их постоянными бормотаниями?
Рыбак с рыболовной сетью оглядел Гругга и Глезыра, качая головой, словно изучал какую-то редкую диковинку.
— Жаль, — признался он. — Гномов никогда не видел. А огры и крысолюды в Атоллии — дело привычное. Мы уж тут всякого насмотрелись, особенно в порту.
Элиара выслушала их разговор и перешла к делу:
— Мы слышали о смертях животных на острове. О тех, из которых выпили кровь. Это тревожит фермеров, и мы пытаемся понять, что происходит. Вам что-нибудь известно об этом?
Рыбак, гладивший кошку, погладил её чуть медленнее и кивнул:
— Меня зовут Корвин, — представился он, — и да, слышал я про эту беду. Среди фермеров у нас много друзей и родственников, слухи до нас долетают быстро. Но «вампир», как вы его называете, до наших кошек пока не добрался. А у нас их тут немало, да и коты боевые, срываются на любой шорох. — Он снова посмотрел на свою рыжую кошку и с нежностью погладил её за ухом.
Глезыр хмыкнул, осматривая кошек, которые сновали вокруг, и язвительно добавил:
— А вы, уважаемый, не боитесь, что рано или поздно это чудовище доберётся и до ваших любимцев? Или до вас самих?
Корвин вздохнул, подняв взгляд на крысолюда. В его глазах появилась задумчивая, почти меланхоличная тень.
— Всё может быть, — сказал он тихо, как будто это признание тяготило его. — Но что сейчас можно сделать? Мы живём на этом острове уже сотни лет, и всё было спокойно. Не будь здесь такого покоя, Корону бы и не построили, не так ли?
Его товарищ, не отрываясь от расправления сетей, добавил неожиданно:
— А как же дикари, Корвин?
Корвин кивнул, словно это упоминание вернуло его к старым мыслям, и повернулся к Элиаре и её спутникам.
— Да, разве что дикари. На западном краю острова живёт племя дикарей, — пояснил он, поглаживая бороду, как будто это помогало ему лучше думать. — Когда-то их было много, но самые воинственные из них встретили свою участь, когда пираты захватили остров и построили здесь гавань. Остались только мирные, которые стали переселяться в Корону и теперь живут среди нас… Вы, наверное, видели их, тех смуглых с чёрными волосами, что продают рыбу на рынке? Это потомки тех дикарей. Но одно племя точно осталось. Живут они далеко на западе, в лесах, почти ни с кем не общаются. Святая Матерь их знает, чем они там промышляют.
Элиара прищурилась, изучая лицо Корвина, её взгляд стал острее.
— Что вы хотите сказать? — спросила она, слегка наклонив голову. — Вы думаете, это племя может быть причастно к нападениям?
Рыбак пожал плечами, снова погладил свою рыжую спутницу, которая запрыгнула на землю и направилась обнюхивать огромные сапоги Гругга.
— Не знаю, леди, — медленно проговорил Корвин. — Но они живут там одни, почти как призраки прошлого среди лесов. Вполне возможно, что у них свои тайны. Может, они что-нибудь призвали… или что-то пробудили. Но я не хочу клеветать на них без доказательств.
Гругг, склонившись, стал осторожно гладить кошку своей массивной рукой, и та удивительно спокойно восприняла его внимание. На его грубом лице появилось неожиданное мягкое выражение.
— Мы у себя на островах, — сказал он задумчиво, — знаем: если что-то спит в лесах, то лучше его не будить. Но раз оно проснулось, значит, кто-то его побеспокоил.
Элиара молча кивнула, соглашаясь с этой мыслью, её взгляд затуманился, словно она вспоминала что-то далёкое, что-то похожее на тени того древнего монумента. Глезыр, напротив, явно не доверял этому разговору, но предпочёл не перебивать.
— Спасибо, Корвин, — сказала Элиара, наконец, возвращаясь к делу. — Мы проверим западный край острова и постараемся узнать больше. Надеемся, что все эти жертвы прекратятся.
Корвин кивнул, его лицо осталось серьёзным, но в глазах появилась тень надежды.
— Берегите себя, — тихо сказал он. — Там, на западе, не просто дикие места. Там дикие сердца, и, может быть, кое-что куда более старое, чем мы думаем.
Тем временем Галвина, Торрик и Лаврентий внимательно осматривали деревню, проверяя каждую мелочь, которая могла бы пролить свет на ночные нападения. Возле одного из домов они обнаружили сломанные клетки, в которых когда-то жили кролики. Деревянные прутья были разорваны, словно неведомая сила вырвала их изнутри. Соседи Диего, собравшиеся вокруг, рассказывали, как ходили по ночам в патруль с факелами и палками в руках, стараясь не оставлять животных без присмотра. Лица фермеров были утомлёнными, а разговоры полны тревоги и ожидания новой беды.
— Мы стараемся запирать животных на ночь, — жаловался один из фермеров, поглаживая седую бороду. — Но это всё равно что дыры в сите затыкать: не знаешь, откуда снова ударит.
Галвина, оглядев окружающий лес, за которым скрывалось безграничное море зелени, решительно предложила:
— Надо исследовать лес. Скорее всего, чем бы это ни было, оно приходит оттуда.
Лаврентий кивнул, но добавил с сожалением в голосе:
— Напрямую изучать аспект смерти и её существ нам, клирикам, недозволено. Знания о вампирах у нас лишь из старых книг и легенд. А они такие противоречивые! Одни пишут, что вампиры могут жить только ночью, а другие уверяют, что днём они ничем не отличаются от обычных людей… Вот если бы какой-нибудь рыцарь сумел поймать живого вампира и доставить его в семинарию, было бы куда проще.
Гном, проверяя свой протез, из которого раздался характерный щелчок, лишь усмехнулся:
— Ну что ж, если в лес — значит, в лес. Меня там никакие твари не испугают. Пусть попробуют напасть — аркебуза не промажет!
Друзья углубились в лес, их шаги тонули в мягкой лесной подстилке, где шорох листвы смешивался с пением незнакомых птиц и свистом насекомых. Вокруг них раскинулся дикий лес, где высокие деревья сплелись кронами, пряча небо. Плотные заросли создавали ощущения, что их окружает зелёный туннель, из которого нет выхода. Час за часом они бесцельно бродили, ориентируясь по солнцу, которое пробивалось сквозь листву лишь тонкими лучами, словно пытаясь указать путь.
Наконец Лаврентий остановился, потер шею и задумчиво сказал:
— Если это существо приходит по ночам, нам вряд ли удастся его встретить в такой час.
Но прежде чем он успел договорить, из-за дерева с треском и шорохом спрыгнуло существо. Оно было похоже на крупную зелёную обезьяну с лягушачьими глазами и массивной челюстью. Мышцы его перекатывались под безволосой кожей, покрытой тонкой слизью, словно существо только что вылепил сам лес.
— Берегись! — крикнула Галвина, выхватывая оба меча, и бросилась вперёд.
Существо заревело, вонзая свои мощные лапы в землю, и метнулось на Торрика. Гном, не теряя времени, активировал свой протез — клинок блеснул на солнце, но в следующий момент раздался грохот выстрела, и аркебуза из протеза ударила в плечо существа. Оно отшатнулось, но не упало, лишь завизжало и ударило по гному массивной лапой, сбив его с ног.
Лаврентий бросился на помощь. Он поднял святой символ, и вокруг него вспыхнуло сияние Святой Матери, на мгновение ослепившее существо. Тварь пошатнулась, теряя ориентировку, и завыла, прикрыв свои огромные глаза.
— Сейчас! — крикнула Галвина, ринувшись вперёд, и её мечи пронзили бок чудовища, разорвав его плоть.
Существо захрипело, завалилось на бок и наконец затихло, испустив последний вздох, полный боли и ярости.
Они тяжело дышали, стоя над поверженным врагом. Лес вокруг затих, будто сама природа затаила дыхание, наблюдая за чужаками, нарушившими её покой. Торрик, поднимаясь с земли и отряхиваясь ото мха, громко выругался:
