— У его величества тяжелая форма лихорадки, — поставили диагноз придворные врачи.

Две недели они усиленно пытались лечить Луи и поднять его на ноги, но надежда на выздоровление монарха таяла с каждым днем: королю становилось все хуже. Двадцать девятого июня врачи решили:

— Пора послать за священником. Хотя король и молод, он уже успел порядком нагрешить.

Это известие моментально облетело войска и свиту Придворные, зная со слов уже ничего не скрывавших врачей, что монарх находится без сознания и вот-вот отойдет в мир иной, вполне открыто обсуждали шансы всех претендентов на престол: Людовик не успел оставить наследника. Вполне естественно, все потеряли интерес к умирающему Дворянство сладостно предвкушало период разнузданной вольницы и открытого грабежа казны.

В это время у постели умирающего Луи остался только один человек — молодая красивая девушка Мария Манчини, из числа придворных. Она искренне жалела молодого и красивого короля, который скоро предстанет перед Создателем, горько плакала и жарко молилась, прося Господа смилостивиться над юным монархом. И случилось истинное чудо: горячие девичьи слезы упали на лицо Людовика. Он от этого вздрогнул и… открыл глаза.

— Кто ты? Ангел небесный? — Сквозь мутную пелену, все еще застилавшую его взор, он сумел разглядеть очаровательную девушку, которую раньше никогда не видел.

— Меня зовут Мария, сир, — оробев от неожиданности, сказала чаровница.

— Хорошо, — улыбнулся Луи. — Как святую Богоматерь… подай мне питье. Знаешь, я чувствую себя значительно лучше. Но почему мы одни?

— Все полагают, что вы уже умерли, сир, — подав ему кубок, честно ответила Мария.

— Вот как? — Левая бровь короля изумленно и гневно приподнялась. — Что же, отлично! Теперь я знаю им истинную цену!..

Король выздоровел и включил Марию в состав собственной свиты. Сделать это было совсем не трудно. Секрет заключался в том, что Мария Манчини являлась одной из родных племянниц Мазарини! Лицемерные придворные, дабы угодить влюбленному монарху, на все лады восхваляли красоту и прелести Марии. Причем мужчины делали это вполне искренне, поскольку Манчини была красива и обладала роскошной фигурой — сохранились ее портреты, — а придворные дамы явно делали это против собственной воли, но страшась гнева молодого монарха и не желая впасть в немилость. Ведь каждая из молодых красоток при дворе мечтала побывать в постели Луи и стать его фавориткой, и каждая надеялась, что ее час пробьет — пусть сегодня монарх без ума от итальянки, но завтра… Ведь всем прекрасно известны ветреность молодого Людовика и его непостоянство!

Тем временем затевалось политическое сватовство французского монарха с принцессой Маргаритой Савойской — по мнению политических советников короля, этот брачный союз мог принести Франции большие выгоды и значительно укрепить ее положение на международной арене.

— Мы согласны посмотреть на нее, — равнодушно согласился Луи, сердце которого всецело занимала Мария.

Тем не менее дело любви не сдвигалось с мертвой точки. Король отлично понимал: он не может и не имеет права жениться на красавице итальянке, поскольку она хотя и дворянского рода, но не королевских кровей. Но любовь, любовь! Мария отвечала ему полной взаимностью, она была нежна и приветлива с монархом, но… ни за что не соглашалась лечь с ним в постель и как зеницу ока сберегала свою девственность.

Любой другой девице из свиты такое даром никогда бы не прошло — характер у Людовика был достаточно крут. Но Манчини чуть ли не вила из него веревки, и монарх… терпел все! Возможно, он удовлетворял сексуальные потребности с другими дамами из свиты, но его сердце по-прежнему бережно держала нежными пальчиками Мария. И не отпускала!

Вскоре дело дошло до того, что Манчини согласилась отправиться вместе с королем и его матерью в Лион, где в торжественной обстановке намеревались устроить знакомство Луи с его будущей невестой. Прекрасное и беззаботное путешествие продолжалось почти месяц, и поздней теплой осенью, в конце ноября, королевская свита во главе с монархом прибыла в Лион. Там им сообщили, что вскоре прибудет и принцесса Савойская.

Ряд историков отмечает: при всей показной скромности, Манчини наверняка имела далеко идущие планы в отношении страстно желавшего ее Людовика и, возможно, понимала — лишь только он получит вожделенное тело возлюбленной, как, натешившись, охладеет и дальнейшая ее судьба окажется печальной. Мария хотела стать королевой! По мнению историков, она вполне серьезно вынашивала подобные замыслы и предпринимала меры, дабы претворить их в жизнь. По крайней мере, попытаться это сделать. Она хотела стать законной женой человека, которого любила! Поэтому сицилианка задалась целью расстроить свадьбу Луи с принцессой. Но как ей это сделать? Только играя на струнах характера короля, которые она очень хорошо изучила и умела ими довольно ловко пользоваться.

— Вы приехали решать государственное дело, сир, — при очередном свидании равнодушно сказала она королю. — Но как мужчина неужели вы стерпите, чтобы вам в постель подложили уродину?

— Вот как? — Левая бровь монарха недовольно дернулась, но Мария уже ловко перевела разговор на другую тему и осыпала Людовика ласками, намекая, что ждать ему осталось уже совсем недолго: вот-вот она решится, и он будет осчастливлен.

Король изнывал от желания обладать ею и, вернувшись к себе, невольно призадумался: не стоит ли приглядеться к принцессе получше? Куда, собственно, торопиться: ведь он еще совсем молод, а есть реальные возможности подыскать и другую выгодную партию, с более привлекательной принцессой.

— Думаю, она вряд ли подойдет на роль французской королевы, — сказал после церемонии Людовик.

Ему не посмели перечить. Сватовство расстроилось. Мария торжествовала победу.

В начале 1669 г. двор обосновался в Париже, где король устраивал праздники, балы и приемы. Манчини приобрела над ним совершенно необычайную власть: он полностью подчинялся ей и, словно завороженный, ждал счастливого момента, когда сможет овладеть полностью предметом своей страсти. Большинство историков просто теряются в догадках, как сицилианке столь долго удавалось удерживать нетерпеливого и страстного короля от интимной близости и сохранять девственность. Отчего он ревниво оберегал Марию, а не рассердился и не покинул ее, не получая желанного удовольствия? Неужели она действительно рассчитывала добиться своего и стать королевой? Сплошные загадки, и тем не менее феномен долгого существования фаворитки-девственницы у развратного короля Луи XIV — известный исторический факт.

Дяде Марии Манчини Жюлю Мазарини давно донесли об отношениях между монархом и племянницей! Если судить по образу, созданному в романах Дюма-отца, то Мазарини должен бы сделать все, чтобы посадить Марию на трон радом с молодым, горячим и страстно влюбленным в нее Людовиком. Но писатель часто крайне вольно обращался с подлинным историческим материалом. Ярый монархист, государственник и сторонник абсолютизма кардинал Ришелье не зря назвал своим преемником именно выходца с Сицилии хитроумного Мазарини. Тот свято помнил заветы учителя и благодетеля, поэтому даже не помышлял о троне для племянницы. Наоборот, убедившись, насколько серьезны чувства монарха, Мазарини пришел в ужас.

— Он молод, — нервно теребя кардинальский перстень, говорил Жюль о короле, — и способен наделать непоправимых глупостей! Мы обязаны ни в коем случае не допустить этого: интересы Франции требуют иного брака для ее короля!

Не правда ли, неожиданно? Мазарини служил Франции и ради этого жертвовал любовью племянницы и возможностью небывалого возвышения своей семьи! Кардинал приказал вызвать к нему мадам де Венель, его доверенное лицо при дворе, готовую выполнить любое конфиденциальное поручение.

— Вопрос достаточно щекотливый, — сказал ей Мазарини.

— Я прекрасно понимаю, — кивнула мадам.