— Откуда же взять такого? Такие редко водятся.

— Есть у меня один. Племянник Шереметьева, незаконный. Брат заделал и погиб. Жениться не успел. Девица-то дворянка была, из бедных. Он парня вырастил, но он ему как телеге пятое колесо. Наследства нет. Брат-то младший. Вот он будет стараться, что бы фамилию себе утвердить. Пока только кличку имеет Васька Шеремет. И дружок у него имеется, тот вообще подкидыш. Тоже с кличкой. Петька Неизвестный. Они оба при мне в Лебедяни были.

— Хорошо, приводи мне обоих через пару дней. Отдам в разрядный приказ указание. Все-таки не совсем подлого происхождения человек. Так и назову Шереметом. Только успокоюсь и письмо Хлоповым напишу. А родителей нечестных надо бы потрясти! И не забыть бы в каменный приказ насчет тебя указ спустить. Но, если какая проволочка будет, ты мне напомни. И спасибо, Миша. А то я понять материнское поведение не мог. Что за шлея ей под хвост угодила!

— Один ты у нее остался! Вон, моя, сейчас семь сыновей имеет, и то над каждым трясется. А ты единственный!

Написал Михаил Хлоповым письмо, что их дочь ему неугодна. Пусть в Нижнем Новгороде остается и к Москве близко не подъезжает. Боялся, что увидит, и старые чувства вернутся. Марфа с сыном помирилась, новый отбор готовить стала. Миша впервые в жизни с Анной поспорил. Он хотел каменные палаты в имении ставить, что бы навека. Благо, Михаил распоряжение отдал и князю на лето большой отряд кирпичников выделили. Анна была против. Каменные палаты для легких мужа вредны. Их зимой с трудом протопить можно, или стены делать как бы не толще аршина (~70 см). И сырость в них чаще заводится. Предлагала Анна подклеть для служб сделать каменной, а верх, горницу и терем — деревянными. Михаил беспокоился, что верх при набеге пожечь могут стрелами зажигательными.

— А это уже твоя забота, не подпустить на выстрел. У тебя и картечь есть, и фузеи, и волшебство. А в деревянном, смолистом тереме и жить легче, и дух его твои легкие оздоровить может. А как из дерева на века построить, то Аглая мне подсказала. В самых восточных наших владениях, что в предгорьях Камня находятся, дерево растет. С виду как елка, но иголки мягкие, и на зиму она их сбрасывает, как клен, или береза. Поэтому лиственницей зовется. Так вот, древесина у него смолистая, в воде не гниет, только твердеет Но в обработке тяжелая. Мастера нужны. Дома из такой древесины века стоят и не гниют, не портятся. А смола, им выделяемая, очень воздух полезной делает. Аглая что советует — начертить план постройки, и послать с курьером в ту вотчину. Там мужики сами все срубят, они с этим деревом привычные работать, только из него дома и рубят, В Архангельск продают. А если какое хитрое украшение захочется, так они из Архангельска мастеров пригласят. В эту зиму заготовят лес, летом срубят, и по следующей зиме к нам привезут. Я так думаю торопить их не стоит, мы сможем подклеть только той весной начать класть, Кирпичи следующим летом делать начнут. Стены, они высохнуть должны. Так что закажем сразу два строения срубить! На Москве тоже так же сделаем — низ каменный, верх деревянный. Каменных палат пока ни у кого нет, и не надо выделяться, а то завистников новых заведешь. Впрочем, если доход хороший будет, можем на Москве крыши позолотить. Так многие и раньше делали. А рубщикам зачтешь полюдье за три года. За работу и за доставку. Да и им это прибыльно. Увидят их искусство и пойдут им заказы из самой белокаменной.

В общем, признал Михаил правоту Анны. Сначала хотел вновь ехать в Бобрики, место обмерять, но Анна опять остановила.

— Чертим, что хотим, потом пригласим мастера по планировке деревянных строений, что бы он наши фантазии в реальность воплотил, что бы не оказалось, что стены на воздух опираются. Сейчас на Москве таких много собралось, и в Кремле покои обветшалые, да поломанные отстраивают, и боярам вотчины чинят. А потом, под нужный размер, подклеть и подгоним!

— Аня, я вот что подумал, насчет подклети. Давай весь кирпич на стены защитные пустим. Сделаем с бутовой закладкой. Это когда стены кирпичные, с промежутком посередине, куда необработанный камень кидается и известковым раствором заливается. Известь мужики сами нажгут, у нас сырья полно в том же Веневе, а еще там карьер есть с каменными плитами красоты необычайной. Их даже в Москву возят. Так вот, предлагаю, подклет из камня сложить. Все равно, не жилой. Там только службы будут. Тогда за зиму камни наломают, обтешут, извести нажгут, а за лето подклет и сложат. Тогда следующей зимой уже сможем начать срубы складывать. А тогда хватит и на подклет в Москве, если тоже не цельные стены из кирпича делать! Бутовые. А своды уже из кирпичей! И тут, и в Бобриках!

— Вот, видишь, мысль заработала! Давай чертить терем. Предлагаю, каждый свои два варианта чертит. Для Бобриков и для Москвы. Потом соединим, и общий вариант сделаем. Дьяк приедет, объявит всем о новой владелице, а тут письмо с наказом лес заготовить. А к весне чертеж пришлем!

— Ты тоже чертить будешь?

— А на что меня геометрии учили? Начерчу не хуже тебя!

— Как бы не лучше! — про себя пробормотал Миша.

Чертежи сделали, архитектору показали, он планы перечертил, и их в восточную вотчину отправили. Зима спокойно прошла, только набег на земли Михаила случился, но уже достроенный Данков, Епифань и Михайлов отразили, прогнали орду обратно в Ногайские степи. Картечь опять выручила. В Лебедянь степняки не сунулись — одни развалины, взять нечего. И поутихли надолго. Так что работы в Бобриках шли, почти не прерываясь. Камень ломали, известь жгли. Размечали будущие стены и защитные, и строения. Крестьяне работали охотно — понимали, что крепость на холме — это защита их семей и имущества, не надо будет по лесам бегать.

Тем временем Смотр царский прошел, тихо, без потрясений, призвали на него тех девиц с прошлого смотра, что еще замуж не выданы были, да пяток новых. Среди них ставленница Марфы, Долгорукая, тоже Мария, но в этот раз светленькая. Ее Михаил и выбрал. Муромский на свадьбе был один, Анна опять дите носила, слава Богу, одно. Свадьба тихо прошла, спокойно. Но через пару дней занемогла молодая царица. Сначала внимания не обратили, подумали — устала за праздники, но дальше все хуже и хуже. Пришлось Анну беременную беспокоить. Та пришла, посмотрела, руками поводила, и однозначно сказала: — Яд!

Михаил побледнел.

— Анна, можно что-то сделать?

— Постараюсь, мы с Аглаей отвары приготовим, что бы постараться действие яда уменьшить. Пить придется по часам. И, давайте выйдем, не будем больную утомлять.

Мать царицы схватилась за щеки и тихо завыла. Анна покачала головой и тихо вышла. За ней Михаил и Марфа. Миша и Филарет, как мужчины ждали в соседнем покое.

— Ну что? — почти хором спросили они.

— Анна устало провела рукой по лицу. — Можно, я сяду?

— Да, да! Конечно! — Марфа первая кинулась усаживать женщину.

— Яд без сомнений. Хитрый, замаскировать пытались. Ведьма черная готовила, заклинание хитрое сплела. Скорее всего, знала про меня. Но я отпечаток следа колдуньи считала, так что узнаю, если найдут. Почему так поздно позвали? Она явно не вчера заболела!

— Мать ее подсуетилась — зло сказала Марфа. — А еще подруга! Боялась, что тоже неугодна станет. Все тянула, говорила, что дочери неможется оттого, что с девичеством рассталась!

— Поздно позвали, жалко. В первые дни, пока яд в крови, я бы его мигом вывела, через почки. А сейчас он уже и в печени, и в женском естестве. Постараюсь помочь, но почти сразу скажу, вряд ли она поправится. По крайней мере, зачать дитя вряд ли сможет. На это рассчитано было, да тот, кто подлил это зелье, переборщил. Чистая отрава вышла. И Настя помочь не может. Ведьмовское это зелье, а она пока только чародейка. Ведьмина сила ее спит. Поеду, с Аглаей посоветуюсь. Может, вместе что-то придумаем! Анна тяжело поднялась со скамьи, подхватила под руку мужа и двинулась к двери. У выхода остановилась, повернулась к остальным и сказала: