Он повернулся к царю.

— Михаил, что делать будем? Вот, перед нами настоящий европейский принц, сбежавший из дома. Кстати, если бы не отец, то вполне мог сейчас быть принцем Уэльским. Наследником престола, а не изображать из себя утопленника. Много отец его напортачил. Такие возможности упустил! Во-первых, женился рано. Подождал бы немного, и, возможно, королевой Англии стала бы именно Елизавета, мать нашего учителя. ЕЕ поэтому так и назвали. В Англии женщина может править. Подождал бы немного, и стал бы консортом при ней. После того, как наследник Якова, принц Генрих умер, ходили слухи о том, что королевой может стать Елизавета. Ей помешал Пороховой заговор, его участники прочили престол именно ей. Поэтому ее и выдали срочно замуж за стойкого протестанта. Но Фридрих сразу уволок ее в свой Пфальц, и о ней как бы забыли. Посидел бы в Англии подольше, глядишь и стал бы при Елизавете консортом. Надо было с Бэкингемом поладить, тот бы ее продвинул. Потом эта авантюра с королевством Богемия и чешским престолом. Схватил, и не удержал, сбежал. Глупость одна. Я его сына понимаю. Понял, что перспектив под крылом у отца нет, и решил сбежать. Что делать будем?

— А что? Он вроде бы как покойник, деваться ему некуда. Пусть твоих учит. И еще, ты же можешь его мысли проверить? Что действительно у него на уме!

— А это мысль!

Князь в упор посмотрел на Фреда. Парень стоял спокойно. Волнение выдавали только пальцы, нервно мнущие поля шляпы. Удивительно, но поймать мысли не получалось, словно кто-то поставил блок. Это было подозрительно. Михаил усилил нажим. И получил отпор. Его словно выкинуло из чужой головы!

— «А парень-то, кажется одаренный»! — промелькнула дикая мысль. Вслух сказал:

— Ну что, считай, что подтвердил свою личность. Почти принц. Не слишком мелко учителем идти? Гордость не помешает?

— Гордость отцу всю жизнь мешает. Принцем я себя считать перестал, когда мы в Гааге очутились. Отцу надо было в Англию бежать, напомнить, что пострадал за веру. И наследники у него с мамой уже есть. У Карла жена — католичка, неизвестно, кого бы еще предпочли, мать, или дядю! Но отец всегда шел по пути наименьшего сопротивления! Сел в болото и сидел. А обезопасить себя хотел за счет меня. Вот и получил покойника. Мне в университете обучиться надо, и я попробовал бы Пфальц вернуть. Даже веру бы для этого сменил. Так что мне деньги нужны. Без них учиться не выйдет!

— Хорошо, тогда по рукам! Платить буду, раз за троих работать будешь, втройне. Деньги я уже отложил. Только вместо английского, там почти работы нет, только убрать некоторые просторечные выражения, выучишь русский и начнешь моего младшего учить. Языкам прямо сейчас, старшие помогут переводить, а после — чтению и письму уже по-русски. Договорились?

Князь протянул ему руку. Фред — свою. Как объяснял Джон, заключенная таким образом у русских сделка считалась практически нерушимой. Князь сильно сжал его руку в своей, кажущейся довольно изящной руке, и подержал чуть дольше положенного.

— «Огонь, вода, земля, Ого! Ментал, эмпатия, и лекарские навыки. Одарен и сильно. Знает ли об этом? Скорее, нет. В Европе реформаторы преследуют одаренных даже сильнее, чем католики. Только не сжигают, а вешают. Или топят! Проще и быстрее. И католики для таких детей хоть выход дают — иди в священники и преследовать не будут! А у этих ханжей только смерть. Так что родители или сами не знали, или скрывали. Надо будет заняться»!

— Хорошо, сейчас у нас пир в честь охоты, потом отдохнешь, ученикам завтра представлю, старшим. И еще, среди них моя старшая дочь. Понял намек?

— Да, конечно! — Фред откланялся и вышел из кабинета Князь за ним. Холоп, принесший бумаги ждал у дверей.

— Проводи в трапезную — приказал князь.

Фред, выйдя из комнаты вздохнул с облегчением. Поверили. Видимо, князь следит за положением в Европе. Интересно, для себя, или по долгу службы? И Джон, знает об этом, или нет? Его не предупредил. Может и не знать. Ладно, его взяли на работу, рассказывать направо и налево о работодателе неприлично. Насчет предупреждения князя о дочке про себя посмеялся. Представил себе этакую богатыршу, одним ударом выбивающую дух из волка, а потом связывающая его, живого. Нет уж, девицами пока сыты по горло. И потом, среди служанок он уже присмотрел несколько фигуристых и симпатичных. Он не был девственником в полном понимании этого слова, женщину уже познал, Вилли был старше на год, он и затащил приятеля к здоровой и услужливой вдове. Но особой тяги к женскому полу у него не проснулось. Может быть, наследство отца, который считался одним из первых красавцев Европы, и всю жизнь был верен матери.

Князь может быть спокоен, соблазнять его дочку Фредди не собирался. Наверняка ей жениха уже присмотрели. Даже согласного перейти в род жены. Трапезная, помещавшаяся на первом, по европейским меркам, этаже, поражала размерами, хотя была деревянной. Фред поражался умению русских владеть искусством, строить из дерева. Что бы перекрыть такой большой пролет, были сделаны напуски из врубленных в стену бревен, постепенно увеличивающиеся в длину, образуя как бы полуарку, каждое бревно чуть выступало над нижним, пока не выходило перекрыть пролет одним бревном. Но перекрывали его двумя, положенными друг на друга. Это позволяло возвести над залой еще три затейливых этажа. Бревна были тщательно подогнаны по размерам, выструганы, торцы в «арках» расписаны цветами, а потолок из обструганных и тщательно подогнанных досок был тоже расписан диковинной вязью из цветов и птиц. Отопления в зале не было. Подошедший к нему Микки объяснил, что эта резиденция используется только летом, на зиму, после сезона охоты князь уезжает в Москву, где у него тоже усадьба. Там топят. А здесь, как только начнутся настоящие холода, много людей собирать не будут, обедать будут в горнице на втором этаже. Так что, это, наверное, последняя трапеза здесь. Охота продолжится, пока не уедет Михаил, очень до нее охочий. На завтра, пока тепло, назначена соколиная охота. Князь Михаил будет испытывать нового, молодого беркута, привезенного ему из Башкирии. Так что его знакомство с учениками вряд ли состоится раньше вечера. Дети князя очень соколиную охоту любят, и птиц своих имеют. И княгиня поедет, в шарабане, развлечься. В этом году князь до становления санного пути не переберется в Москву, за жену беспокоится. Она снова ребенка ждет. Пятого. А ему князь велел учить Фреда русскому, так что надо назначить часы занятий. Пока разглядывал стены, пока болтали с Микки, начали собираться гости. Народу, по сравнению с охотой, прибавилось. Микки пояснил, что сегодня большой пир, приехали почти все дворяне из окрестных имений и воеводы из ближайших крепостей. Показаться на глаза царю. Многие молодежь привезли. На такой, не парадный обед, разрешалось. У князя два сына, малы еще, но вдруг, какая из их дочерей глянется, не самим отрокам, а князю, или княгине. Или дочке сынок приглянется. 15 лет, невеста уже. Ну и что, что надо род сменить. Там говорят, такие богатства, пусть на севере, но леса заповедные с красным зверем, солеварни, лен, много чего. И путь купеческий в основном через них проходит. Богатые городки у боярыни. Фреда усадили за стол рядом с Микки, как он понял, среди дворянства средней руки. Стол был разделен. Рассаживали интересно. Во главе царь, по правую руку хозяин, и дальше все мужчины по старшинству. Не по годам, по родовитости. И в самом конце стола — молодежь, эти уже вперемешку, не считаясь с родом. По левую руку от царя сидела красивая женщина лет 35-ти, в богатом уборе. На голове что-то типа высокой шапки, с зубцами в передней части, вся шапка унизанная жемчугом, который окружал четыре крупных сапфира, а надо лбом сиял крупный алмаз. Одета эта шапка была на покрывавший всю голову до бровей шелковый платок, падающий на плечи. Спереди платок покрывала жемчужная сетка, спускающаяся с шапки на лоб. Волос не было видно. Вместо привычного для европейца платья, было надето что-то широкое, из дорогой парчи, с разрезами, в которые были продеты руки, полностью, до кистей закрытые широким рукавами синего шелка, собранными складками у богато вышитых манжет. На плечах лежало нечто вроде круглого воротника, плотно обхватывающего шею, тоже богато вышитого. Полотна платка, спадающего на плечи, сколоты под подбородком брошью с сапфирами и бриллиантами. С висков, обрамляя лицо свисали жемчужные подвески тоже с сапфирами. Дополняли наряд несколько разных ожерелий, тоже в комбинации жемчуга, бриллиантов и сапфиров. Видимо, женщина предпочитала эти камни, и вообще, синие тона в одежде из-за цвета глаз — больших и ярко-синих. За женщиной сидели другие дворянки и боярыни, тоже по родовитости, а на конце стола пестрели нарядами девицы. В отличие от замужних женщин их волосы были не покрыты, убор на голове ограничивался вышитой лентой, или повязкой на жесткой основе. Косы перевиты лентами, иногда жемчугом, или бусами из полудрагоценных камней. Вели себя девушки более раскованно, перешептывались, разглядывали парней, обсуждали их, посмеивались. Фред все пытался угадать, кто из них дочь князя, его будущая ученица, но богатырш среди девиц не наблюдалось. Это даже под широкими одеждами видно было. Наиболее богато одетой была тоненькая блондиночка с толщенной косой ниже талии, изящную шейку опоясывали жемчужные бусы вперемешку с лазуритовыми. Лента на голове вся шитая золотом, гармонировала с цветом волос. Глаза, ярко-голубые, были похожи на те, что у княгини, но предпочитала девица в наряде не синие тона, а красный. Многие девицы обращали внимание на иноземный наряд гостя, длинные, не как у местных парней, волосы. Часто Фред ловил на себе их заинтересованные взгляды. Он тихо спросил Микки, кто эта дама рядом с царем, не царица ли? Микки пояснил, что это и есть княгиня Анна, жена князя. Фред сразу вспомнил историю о первой любви и выборе девушки. Странно, у них, в любой стране, девица бы и сомневаться не стала! Выбор ясен. Выбираем царя! И, похоже, у царя еще чувства остались. Вон, периодически по ручке гладит, что-то тихо говорит. И она его тоже иногда по руке поглаживает, вот, как сейчас. Интересно, князь никак не реагирует. Или смотрит на все сквозь пальцы?