— И что? Убьете?

— Нет, высечь прикажу прилюдно. Я природный князь, мне выскочек учить можно! Пошел вон! И ручки к сабле не тяни, я ее отцу твоему пошлю, с указанием, где ты ее потерял. И с предложением высечь тебя уже самому. Пошел вон!

Прозоровского как ветром сдуло.

— Настя, — строго спросил Михаил дочь, — ты почему сама не остановила?

— Растерялась! Не ожидала от обоих такого! Но, если бы поняла, что он может Фреду навредить, меры бы приняла. Но Фред таким уверенным был!

— Что, уже приходилось драться не в фехтовальном зале?

— Да, дважды. Но не на смерть. Мы всегда уславливались до первой крови, и тайно. За просто дуэль могли в тюрьму отправить, а за убийство соперника — на виселицу! Так что, до первой крови!

— Что же, Прозоровскому нужно свечку Вильгельму Оранскому поставить за его эдикт. Видно было, что ты крови не жаждал! Миг бы прибить?

— Мог!

— Вот, видите, олухи, Фридрих уже дважды на дуэлях дрался, а ему еще 16-ти нет! Так что, попрошу тебя еще и этих двоих классическому фехтованию поучить. А я тебя, как все разъедутся — сабельному бою. Против настоящего бойца, не этого слабака, тебе все же не выстоять.

Фред почтительно поклонился, признавая правоту князя.

— Раз уж все в сборе, и учебная комната рядом, пошли, представлю, друг другу, познакомитесь, гости разъедутся завтра, послезавтра заниматься начнете. И, вот что я подумал, давайте-ка вы взаимно обучать друг друга будете — Фред вас английскому, немецкому и французскому, а вы его русскому. А то я все обещаю, а руки не доходят, и не скоро дойдут. Заодно и родной язык перед началом учебы вспомните! — предложил князь.

Мальчишки согласно закивали. Момент Михаил выбрал подходящий, Фред в глазах сорванцов предстал в самом выгодном свете, не просто нанятый иностранец, пошедший в учителя по бедности, а как истинный дворянин. Кстати, о высоком происхождении учителя он сыновей известил заранее, что бы не было конфуза. Так что в учебную комнату княжичи отправились радостно, все, кроме княжны. Она-то рассчитывала спокойно поговорить с Фредом наедине, выспросить у него побольше о нем самом, о семье. А теперь? Братья не отстанут! И тут ее осенило! Так даже лучше! Надо только направить расспросы мальчишек в нужное русло, не на владение оружием, а на происхождение. Так она все и узнает, и не нужно вести беседу на грани приличия, слишком показывая свой интерес.

А интерес у нее был. И это она поняла в момент его схватки с Позоровским. Но остановить бой, значило обидеть Фреда сомнением в его силах, так что она просто смотрела, готовая при опасной для него ситуации все прекратить. Но вышло даже лучше, чем она ожидала. Отлично вышло!

В комнате было тепло, князь, рассчитывая знакомить учителя с учениками, приказал протопить. Так что он просто представил их друг другу.

— Михаил, Федор, Настя, представляю вам Генриха-Фридриха Рейнского, вашего учителя по иностранным языкам. Имейте в виду, он первое имя свое не любит, так что обращайтесь просто Фридрих, или Фред, когда познакомитесь получше. Как вы уже поняли, он дворянин, в Европе это имеет совсем другое значение, чем у нас. У нас это звание человека среднего происхождения, иногда из простых ратников, получивший от сюзерена землю и крестьян. Это имение не всегда передается по наследству, и может быть отобрано за ненадлежащую службу. Вот у нас такими являются Майк Каменский и Николай Остогоженский. Они свои имения получили от меня. И, если Николай получил в наследственное владение за свои заслуги, то Майк пока в пожизненное. Посмотрим, что из его детей вырастет. У Николая сын уже десятник, это в пятнадцать лет! Причем, заслужил сам. И с Николаем мы многое вместе пережили. Да и пострадал он в свое время из-за меня с Михаилом. Царем. Он сотником в царевом войске был, а это высокий чин.

В Европе дворянин, даже без титула, все равно наследственный владетель, пусть даже у него и имеется что один замок и пара деревень. И принадлежит к привилегированному сословию. А Фред по происхождению даже не дворянин, он аристократ, высший слой дворянства. Просто так сложилась ситуация, что он был вынужден объявить себя умершим, и сбежать из семьи. Так что пользуйтесь возможностью, и подучитесь у него правильной речи на иностранном языке, а заодно и манерам. А то иногда ведете себя, как форменные дикари. Особенно ты, Федор. У меня планы были передать тебе со временем посольский приказ, а пока тебе с твоими талантами только войны с другими государствами провоцировать! И еще, кроме трех названных языков Фред может подтянуть вас по латыни, если есть какие-то непонятки, и еще научить двум языкам. Голландскому и итальянскому, если будет желание. Как я понимаю, Фред, голландский не родной, но все же десять лет пребывания делают почти родным, да и учиться ты хотел в Лейдене, а там обучение на голландском. Федор, возьми на заметку. Голландцы сейчас формируют свое государство, построят крепкую власть, и пролезут в торговлю, круче, чем англичане. Пригодится! Все, знакомьтесь. — Закончив речь, отец вышел, оставив их одних.

Настя задумалась. Отец прекрасно знал европейский этикет. И то, что он первыми представил Фреду братьев, о многом говорило. Значит, считал его выше по происхождению, чем сыновья князя! Теперь все зависит от братьев и их любопытства!

И ее надежды оправдались полностью. Первое, что выпалил Федор, не успела закрыться дверь за отцом, было:

— А почему ты сбежал из семьи?

Фред понял, что в простой беседе незачем требовать всех условностей, и обращения на «вы», поэтому принял манеру общения, предложенную братьями. Это не с девицей!

— Все просто, Федор. Отец решил за счет меня исправить свои ошибки. Из-за них он слишком много потерял, вот и решил принести меня в жертву. Объявил в приказном порядке, что я должен немедленно жениться на уродливой девице на 10 лет меня старше, так как я ей с детства нравился, и ее мать дала согласие. А она, мать, дочка Вильгельма Оранского, и нас могут выгнать из Гааги, где мы жили, после того, как он все потерял. То, что он Вильгельму Оранскому внук, и его мать, сестра матери этой девицы жива, он почему-то благополучно забыл! Так что будущая жена была моей двоюродной теткой. Мы с отцом три дня ругались. Он договорился до того, что объявит меня умершим и выгонит из семьи, что бы не сообщать о моем отказе. А потом я случайно подслушал, что отец в разговоре с матерью, которая все уговаривала его махнуть рукой на Гаагу и уехать в Англию, придумал опоить меня дурманом и женить насильно. Тут я и вспомнил о его угрозе объявить меня утонувшим, и решил привести ее в исполнение. Сбежать, но так, что бы подумали, что я утонул. Мне помог все разыграть мой друг, Вилли, и он написал рекомендательное письмо Джону Меррику, с которым у его отца были какие-то торговые дела. Я только оставил записку матери, что я жив. Планировал заработать, и поступить в Университет. А Джон предложил поехать в Россию. Особого выбора у меня не было, но я не жалею.

Все это Настя уже слышала, и она разочарованно вздохнула. Ей хотелось подробнее расспросить, видел ли Фред своего деда, Якова Английского, что еще, кроме Чехии упустил его отец, из-за чего он так на него обижен. Хотя, если вспомнить рассказ о гувернере, видимо, было за что. Но мальчишки переключились на разговоры об оружии, приемам боя, рассматривали шпагу Фреда, за которой он послал в свою комнату. Фред кидал на Настю покаянные взгляды, но отделаться от болтунов не мог. От этих взглядов у нее потеплело в груди, поняла, что общение с братцами ему тоже не в радость, но соблюдает приличия, терпит. Она тихо подошла к шкафу с книгами, достала толстый фолиант о магии, на латинском языке, уселась в уголочке, и стала перелистовать. Потом подошла к окну. И, о счастье! Дождь закончился, и на коней собирались садиться двое закадычных приятеля братьев — сыновья боярина Шереметьева.

То ли кататься, то ли уезжают. Она обратилась к старшему, Михаилу.