— Мама, скажи, пусть отцу будет дважды стыдно! И за сегодняшнее происшествие и за то, что произошло почти ровно три года назад! — вскричал Карл-Людвиг.

Елизавета помолчала, потом пригласила всех сесть, так как рассказ будет долгим.

— Фридрих, три года назад ты поругался с нашим старшим сыном, настаивая на его свадьбе с родственницей на 10 лет его старше. И в разговоре с ним пригрозил, что изгонишь из рода и объявишь утонувшим, что бы не отказывать влюбившейся в него старой деве. Так знай, что Генрих-Фридрих воспользовался твоей подсказкой, и изобразил свою смерть, прикрыв якобы утоплением свой побег из дома. Причем, об этом он написал мне записку, попросив Карла передать мне, когда его сочтут утонувшим. Поэтому я так быстро успокоилась и не пошла на панихиду. Какими судьбами Генриха занесло в Россию, я точно не знаю, но подозреваю, что с помощью английской Московской компании, так как один из ее владельцев, лорд Джон Меррик, присылал ко мне агента проверить его личность. Так как он собирался его рекомендовать домашним учителем в семью его русского партнера и друга. Я подтвердила. За столом у нас с князем зашел разговор об образовании в России. Из его реплик я заподозрила, что он знает что-то о судьбе нашего первенца, поэтому не утерпела и настояла на разговоре в присутствии Карла, тоже осведомленного, что Генрих жив. Князь подтвердил. Более того он рассказал, что наш сын принял православие и женился на его дочери, приняв ее родовое имя и сейчас служит в Посольском приказе под началом своего тестя. И что я уже стала бабушкой, и, возможно, уже дважды! В этот момент нас и прервал мой муж.

Фридрих Пфальцский сидел, вытаращив глаза. Шведские гости тоже были удивлены.

— И вы, князь, человек такого знатного рода в России, допустили, что бы ваша дочь вышла замуж за человека непонятного происхождения, без семьи, без связей, без имущества? В Европе это было бы невозможно! — воскликнул король.

— В Европе молодому человеку пришлось бы раскрыть свое происхождение. А у нас, во-первых его рекомендовал Джон Меррик, хорошо известный вам, Якоб, во-вторых, у нас было письмо его матери, подтверждающее его историю, и, наконец, как я говорил, моя дочь независимая наследница состояния ее матери. Выбор был за ней. Ну, а в качестве последнего аргумента она сама попросила быть сватом, у нас это основное действующее лицо при заключении помолвки, или свадебного сговора, не кого-нибудь, а нашего государя Михаила. Который счел внука умершего Английского монарха и племянника нынешнего достойным мужем боярыни Воеводиной. Естественно, условием было принятие православной веры и подданства русского царя, так как передача земель размером с Англию вместе с Шотландией в руки иностранца неприемлема. Так что ныне подданный государя Михаила Феодосий Федорович Воеводин, один из самых богатых бояр России, успешно делает карьеру в Посольском приказе. Об этом мы и беседовали с леди Елизаветой, пока нам не помешал ее муж.

— Фридрих — укоризненно покачал головой Густав-Адольф — похоже, мы должны быть вам благодарны за этот скандал, благодаря которому узнали такие захватывающие новости. Прями в духе пьес Шекспира! Я надеюсь, вы извинитесь перед господином послом, и перед своей женой. И не придется прибегать к разрешению спора путем дуэли!

Извинения были принесены и приняты, и вся компания разошлась по своим комнатам. Что происходило между мужем и женой, неизвестно, но Михаилу пришлось еще с полчаса отвечать на вопросы Карла-Людвига о своем старшем брате. Наконец все успокоились, Наутро король вручил Михаилу свое личное послание русскому царю, с надеждой встретиться снова на перегворах о союзе в будущей войне. Елизавета передала письмо для сына, брат тоже присоединился, один экс курфюрст продолжал изображать оскорбленную невинность. Но от него другого и не ожидали.

Через четыре дня Михаил отплыл в прибалтийские владения шведов, капитану доставили грамоту от короля Густава-Адольфа с приказом всем властям оказывать всякое содействие знатному пассажиру и распоряжение наместника Эстляндии и Лифляндии Делагарди о всяческой помощи господину послу. Так что, спустя неделю, корабль отшвартовался у причала новой крепости на Неве, Ниеншанца, основанной Якобом Делагарди. Груз незамедлительно перезагрузили на весельные суда, и небольшой караван взял курс на устье Волхова, надеясь спокойно дойти до города по высокой весенней воде. Так что Михаил рассчитывал к середине мая быть в Москве.

Уже во время остановки в Ладоге, Михаил узнал о попытке нового набега татар. Но они не дошли даже до Ельца и повернули обратно. Пожалуй, все же рескрипт султана подействовал. Учитывая большой и хрупкий груз Михаил решил не перегружать его на телеги, а плыть по реке Мста, но его отговорили. Весна стояла дружная, вода спадала быстро, и если пороги на Волхове они преодолели легко, то Мстинские пороги, после Боровичей, гораздо более опасные, все равно были бы большой преградой. А так, дороги просыхают прямо на глазах, новгородский наместник давал большую дружину для сопровождения столь знатного путешественника, дорога до Москвы накатана, так что поедут он без проблем даже с хрупким грузом. Михаил послушал знающих дорогу людей, и поехал посуху. По всему пути были организованы подставы из сменных лошадей. И правда, через пять дней он уже проезжал Тверь, а через неделю уже увидел золотые маковки московских церквей. Путь был окончен. И вовремя. На Москве его уже потеряли. Ни один курьер из Турции, посланный, что бы известить, что он плывет вокруг Европы не доехал до Москвы. Так что обходной путь был выбран правильно!

Оставив подарки султана на складе Посольского приказа для проверки специально занимающимися подобным дьяками разбойного приказа на предмет каких-нибудь опасных сюрпризов, Михаил, забрав только зеркала и живые подарки султана, а также письма правителей поехал домой. Предварительно отправил одного из дьяков к Михаилу и Филарету, известить о своем возвращении и, прося назначить время для аудиенции. Дома он успел только обнять жену, до бани даже не дошел, как прискакал служка из кремля с вестью, что государи ждут князя вот прямо сейчас! Анна чертыхнулась, перекрестилась, и отправила мужа к царю и патриарху, обещая к вечеру собрать всех родных на праздник и баню истопить.

Михаил встретил побратима объятьями. Они его уже потеряли. Князь Михаил объяснил, что пришлось плыть вокруг Европы, так как казачки решили попробовать султана на «слабо» и пошалить в черном море. Проще, занялись пиратством. Пока ждали Филарета, Договорились, что торжественное вручение подарков султана при всем честном народе проведут через неделю, когда их все проверят. Тогда официально Михаил и вручит письмо от Мурада. Пока же он отдаст копию на французском языке, написанную лично султаном для Михаила, содержащую гораздо более полезную информацию, чем официальное, с множеством титулований письмо, в котором было больше титулов, чем смысла.

Когда пришел Филарет, Михаил зачитал французскую версию послания, суть которой сводилась к тому, что Польша султану надоела как бы не больше, чем России, поэтому он будет только рад ее ослаблению, но, к сожалению, за время правления его матери, Крымское ханство стало чересчур своевольным и плохо подчиняется приказам Порты. Он, конечно, напишет хану рескрипт, предупреждающий о запрещении набегов на юг России, но, к сожалению, не уверен в его выполнении. Хотя сейчас у него «гостят», а, вернее прячутся ханские родичи, поэтому ему есть, чем пригрозить старому Джанибеку, если он допустит явное неповиновение. Жаль, что Россия вынуждена начать воевать с Польшей так рано из-за истекающего срока перемирия. Года через 3–4, после того, как он разгромит персов, представляющих для него куда большую угрозу, чем крымское ханство далеко за морем, он, конечно, наведет там порядок железной рукой, но пока вынужден ограничиться перепиской. И надеется на понимание русского брата. Государи вздохнули, Филарет огорченно сказал, что три-четыре года протянуть с Польшей не удастся, бить надо сейчас, пока у них безвластие. Весть о смерти Сигизмунда настигла Михаила еще в Новгороде, так что он был в курсе событий. Впрочем, большой помощи от турка они и не ждали, не будет натравливать татар на Русь и то уже хорошо.