- Ммм?

Ее глаза по-прежнему закрыты. Говорит во сне?

- Не…не сердись…

- Я не сержусь, - честно отвечает он, замерев на мгновение.

- Не…не бросай меня тут…темно и холодно…

Девушка бормочет что-то еще, но ему не удается расслышать.

Постояв еще немного, он мирится с тем, что рукав мундира из ее пальцев ему не вырвать.

- Я пойду с тобой! Забери меня отсюда, пожалуйста!

Ее длинные ресницы резко вздрагивают, Вивиан просыпается от собственного крика, широко распахивая от ужаса глаза.

«»»»

Не до конца понимая, сон это или реальность, увидев Эйджа, я резко вскакиваю и тут же вскрикиваю, но теперь от боли в спине между лопаток. Это чувство отрезвляет. Хмурюсь, вспоминая, что рана никуда не делась. А значит, то был просто сон.

Пока взгляд фокусируется снова, в сознании проносятся лица бесконечным потоком Далии, Рояла, Данте, Элоди, Селесты, Хейза…множество лиц.

Эйдж давит на мое плечо, заставляя меня, пошатывающуюся и едва стоящую на месте ровно, сесть.

- Как рана?

- Рана? Все в порядке, не болит совсем…Как долго я спала? – спрашиваю в ответ.

Эштон отстраняется и говорит:

- Четыре дня.

- Что?!

Поднимаю голову, и только снова заглянув ему в глаза понимаю, что он…шутит. Очевидное - невероятное!

- Пятнадцать минут, - исправляется главный герой, позволяя себе слабую улыбку.

- Надо же! А я ведь поверила!

Неловко смеюсь, пытаясь сбросить напряжение, сковавшее тело после сна. Одиночная камера под дворцом, холод и тьма, запах крови, бесстрастное лицо склонившегося надо мной мужчины…мой старый, но так и не ставший привычным кошмар.

«»»»

Эш: Джонни? Хорошо, я запомнил его имя. ( ͠° ͟ʖ ͡° )

Атмосфера становится странной.

В окно бьют лучи заходящего солнца, женское общежитие непривычно тихое; находиться в своей комнате в компании бывшего врага – совершенно непредсказуемое завершение сегодняшнего дня.

Я здесь сплю! Он теперь знает, где я сплю! И не только это. Эйдж теперь в курсе содержимого моего шкафа и секрета Элоди, о котором наши друзья даже не догадываются – она ужасная неряха.

Единственный человек, который бы вызвал больший диссонанс своим присутствием в моем личном пространстве, является отец.

Поглядываю на Эштона, который все так же стоит – прошу прощения, но предлагать присесть ему я не собираюсь – на его лице гамма нечитаемых чувств.

Ох, верно.

Кажется, я недавно кричала. Он ничего не спрашивает, и я не тороплюсь объяснять герою моих кошмаров о том, что послужило причиной.

…То же самое лицо, но совершенно другой человек.

У того Эйджа, моего неприятеля из прошлого, был этот взгляд…Взгляд того, кто прошел через такое, что простым людям не привидится. Лишить кого-то жизни для него было чем-то естественным. И даже меня он пришел погубить равнодушно и безразлично…в нем не было никаких сомнений, только абсолютная уверенность.

Невольно сглатываю и вздрагиваю, воспоминания о том Эштоне вызывают во мне только страх и тревогу.

- Не думал, что ты знаешь жестовый язык, - раздается в безмолвной тишине мужской голос.

Он возвращает меня в настоящее. Верно, Вивиан, тот Эйдж и этот – два разных человека. Нынешний главный герой теперь даже горазд с тобой шутить, такого прежде никогда не случалось.

Пожимаю плечами вместо ответа, чтобы не врать снова в попытке объяснить.

Только из-за Далии, из-за прошлой ее версии я могу изъясняться с помощью жестов. Лишенной голоса, ей не оставалось ничего иного кроме как прибегнуть к общению таким образом, однако, мало кто в ее окружении был достаточно терпелив, чтобы учить язык жестов. Тогда мы пытались наладить отношения друг с другом, поэтому я и учила его вместе с ней.

Слежу за взглядом Эштона и понимаю, что интересует его собственный мундир, на котором я, оказывается, сижу.

- Вот.

Эйдж забирает верх свой формы. Получается, это его здесь и держало, вовсе не заботливое присутствие у кровати больной…Он просто хотел забрать свою вещь, а ты уже надумала себе непонятно чего и непонятно почему расстроилась!

- Тебе пора, - вырывается из уст вместо слов благодарности за то, что Эш меня проводил до лазарета, а потом и до комнаты.

- Увидимся.

Когда за парнем закрывается дверь, я тихонько выдыхаю и зарываюсь пальцами во влажные от пота у висков волосы, рассыпавшиеся локонами по плечами. Тут же дергаюсь от пронзившей рану на спине боли, и осторожно ложусь животом вниз, чтобы снова не напрягать травмированную область тела.

Сегодня Эйджа должны были бы взять под арест, а завтра от сиротского дома не осталось бы ничего. Я бы праздновала свою победу, не подозревая о том, кому пришлось заплатить за нее страшную цену. В воскресенье Эштон бы вышел, но вернуться ему больше было бы некуда.

Завтра пятница – день поединка.

В таком состоянии боец из меня никудышный, следовательно, победа безо всякого спарринга достанется тому, кто ее больше заслуживает.

Каким был бы исход настоящего боя с Эшем, овладевшим эфиром, я не берусь гадать. Вероятно, не в мою пользу.

Должна ли я сейчас почувствовать облегчение от того, что исправила одну из своих ошибок?

Наверное да.

Но мне, увы, нисколько не легче.

Я рада, что мальчишка-маг уцелел, и не жалею о том, что закрыла его собой, но…вместе с тем осознанием, что небольшого усилия с моей стороны было достаточно, чтобы спасти чью-то жизнь…жизни…приходит и сожаление.

Сожаление о прошлом, которое живо только в моей голове, которое продолжает возвращаться, терзая меня по ночам.

Почему?

Почему я не могла быть немного внимательней? Немного терпеливей. Немного добрей…

Раньше мотивацией моей было избежать собственной гибели, изменить печальный конец – как свой, так и тех, кто мне дорог. Меня заботило благополучие очень узкого круга людей. Но, когда это произошло? Когда мне стали небезразличны судьбы тех, кто, казалось бы, к моей собственной судьбе не имеет отношения?

Я получила возможность прожить новую жизнь, но вместе с сожалениями о прошлой, приходят и определенные ожидания, ответственность, страх, что все повторится.

В этот раз засыпаю я без сновидений. Проспав до самого рассвета, с утра первым делом наведываюсь в лазарет, где зевающий время от времени лекарь обрабатывает шов пахнущей травами мазью и накладывает свежую повязку. Благодаря целебным свойствам лекарства заживет рана от шипастого кнута в течении недели – при надлежащем уходе - но шрам, как уже было ясно, останется со мной навсегда.

- Я его даже не вижу.

- Но…как ни крути, вы – леди. На теле женщины благородного происхождения не должно быть уродства - произносит как-то очень уж серьезно целитель Барт.

Вздыхаю, не спеша с ответом на это высокопарное заявление. Рыцарями благородные девы тоже становится не должны. Скорее наоборот, они должны смиренно ждать появления в своей жизни храбреца с клинком наперевес, что спасет от бед и лишит забот, ронять носовые платочки и кидать цветы вернувшемся из походов героям.

Ну, что поделать, такая вот я неправильная «леди».

- Барт, в каком веке мы живем? Если ты не забыл, этой страной правит женщина! Бывшая воительница. Сильно сомневаюсь, что у нее не найдется пары-тройки шрамов.

- Это другое.

Лекарь качает головой, не объясняя, что имеет в виду, он явно не одобряет мой выбор профессии, и отпускает прочь.

Раз уж такие дела и освобождение от занятий – спасибо сердобольному обитателю лазарета – я получила, может, немного прогуляться?

В городе есть несколько дел, которые хотелось бы сделать лично, не поручая дворецкому. В преданности Олдо и его рвении не сомневаюсь, но есть кое-что, что мне очень хотелось осуществить лично.

К поединку я заканчиваю со всем и возвращаюсь обратно. Отсутствие на занятиях мои друзья не могли не заметить, равно как и то, что двигается их Ви не совсем естественно.Вопросы не заставляют себя ждать, но я отделываюсь жалкими оправданиями о собственной неуклюжести. Парни хмурятся, но, хвала богине, перестаю допытываться.