Эштон вставать не спешит, поднимает руку и вытирает красные от крови губы рукавом, а потом сгибом этой же руки закрывает верхнюю часть лица и глаза.

Я не знаю, что думать и чувствовать. Странным образом мне кажется, что прошлая я, ожидающая в темнице казни, и нынешний Эйдж, чем-то похожи.

Холодный и равнодушный ко всем и всему Эштон сломался.

Еще не сгорел до тла единственный дом, который он знал, вместе с людьми, которые заменили ему семью, еще не выгнали его из Академии за два месяца до получения диплома, еще не гибли у него на глазах на поле брани беспомощно один за другим сослуживцы и друзья …

А в нем уже столько этого поглощающего и утаскивающего в бездну отчаяния.

Глупо было думать, что рожденному главным героем Эштону повезло в жизни. Я не беру в расчет его будущие заслуги, но даже за первое место в учебе и на тренировочном плаце, я больше не нахожу в себе и толики зависти и ревности.

Словно эта сцена вдруг заставила меня стереть все то плохое впечатление о нем, что копилось и бурлило внутри годами, которое не стерла даже смерть и перерождение. Абсолютно чистыми и незамутненными глазами я теперь могу разглядеть каждую деталь, касающуюся моего экс-неприятеля.

Книга называет его главным героем, основным персонажем придуманного и запечатленного на ее страницах мира, но я вижу…простого, несчастного юношу, который не находит в себе сил даже чтобы подняться.

Тихо выдыхаю, прикрыв рукой губы, с которых так и хочет сорваться парочка крепких, приводящих в чувство ругательств. В этой ситуации они ох как бы пригодились. На обоим.

Но Эштон и без моего напоминания скоро поднимает свое искалеченное тело с земли и садится, прислоняясь спиной к погасшему давно - и возможно навсегда - фонарю.

Странно, что он до сих пор не заметил моего присутствия. Я особенно и не скрываюсь.

Эйдж возится с карманами своей старой заляпанной грязью кожаной куртки. Одна рука без движения лежит вдоль его тела, пока другая отчаянно что-то ищет по внутренним карманам.

Неужто ему удалось припрятать пару монет, надеюсь я.

Нет.

Прищуриваюсь и когда луна снова показывается из-за отплывшего из ее гавани темного облака, в желтоватом свете мне становится виден предмет, который искал Эштон.

Это…пузырек с лекарством от желудочных болей, который я сегодня в лазарете небрежно бросила ему на колени.

Бутылек лежит в неплотно сжатых липких от крови пальцах недолго. Эштон опускает лицо, мне не разглядеть его выражения или эмоций в глазах со своего укромного места, долго осматривает зажатый в руке предмет с неизвестными мыслями и, резко подняв руку и заставив меня вздрогнуть от неожиданности, вяло замахнувшись, швыряет вперед.

Надо сказать, сделан флакон лекарства на удивление качественно. Видимо, закаленное магией стекло, которое таких ударов не боится.

Столкнувшись со стеной соседнего здания, бутылочка звонко и бодро отскакивает прочь, даже не треснув, падает вниз и, так и не разлетевшись на мелкие осколки, катится по брусчатке мрачного закутка с траекторией под углом обратно в сторону Эштона и прямо мне под ноги.

Бряканье перекатывающегося на камне стекла прекращается, когда флакон касается подошвы моих сапог, останавливаясь и давая таким замысловатым способом Эштону знать, что у его сокрушительного поражения все это время был свидетель.

«»»»

Автор: Фух, ну и денек у Ви, не позавидуешь, для меня почти как месяц пролетел, а все еще не закончился (д)

13 глав, чертова дюжина...

Вы как, мои дорогие, не скучно еще? Уже больше семидесяти страниц отписано, а это даже не четверть, и, кажись, даже не десять процентов от задуманного мной сюжета. (｡•́︿•̀｡)

Ви: Мне сейчас тоже страшно. (T_T)

Очередная "милая" беседа с Эшом будет через...

Наклоняюсь и подбираю с земли крепкий, как мои нервы, флакон с лекарством. Крышка с пломбой, он его даже не пригубил.

- Кто здесь?

Глухой голос Эйджа звучит без намека на страх.

Нервно сглатываю и пытаюсь совладать с внезапным волнением. Сутулю плечи и специально переношу побольше веса на правую ногу, укорачиваю шаг, чтобы даже походка не выдала мою истинную личность врагу.

Выхожу из тени в озаряемое луной пространство, так и не решив, что сказать и стоит ли говорить вообще.

- Неважно выглядишь.

«Неважно выглядишь, Велфорд»

Эйдж, которого я теперь могу разглядеть отчетливо, убирает рукой назад падающую на глаза челку, и внимательно окидывает меня изучающим взглядом.

Сердце в груди стучит набатом.

Руди узнал меня только потому, что у него был навороченный артефакт. Но Эштон точно таких приспособлений при себе не имеет, однако за годы нашего противостояния он знает меня едва ли не лучше, чем я сама.

- Мальчишка. Значит, это ты тот самый благодетель из ложи, что поставил на мою победу десять золотых монет?

Успели не только побить, но и о причинно-следственных связях поведать? Какие, однако, болтливые грабители!

- А-ага… - отвечаю, делая голос ниже.

Неужели так молодо выгляжу, что даже семнадцатилетний главный герой зовет меня мальчишкой?! Уж чья бы корова мычала!

Эштон цокает языком, не поднимается, и в целом, чувствует себя в моем присутствии довольно комфортно, что говорит о том, что никакой угрозы или опасности он не ощущает либо же, что ему уже плевать, что с ним сделает незнакомец в подворотне трущобного квартала. Склоняюсь я больше к последнему варианту.

- Настолько веришь в собственную удачу или… - Эйдж резко замолкает. - Почему ты так смотришь на меня?

В его глазах теперь не бесстрастное равнодушие, а негодующее любопытство, в голосе неприкрытое возмущение.

- Как?

Я подхожу еще ближе и опускаюсь на корточки рядом. Мне на самом деле интересно, что такого ему не нравится в моем взгляде.

- Не смотри.

Эйдж возвращает свою челку обратно на глаза.

Мне кажется, или он смущен таким вот напором от своего сверстника. Знаю, он хочет казаться старше и, после непривлекательной сцены, невольным свидетелем которой я стала, чувствует себя не по себе, но взрослее и мудрее здесь на самом деле как раз именно я. И следует это помнить.

- Мне не нужна ничья жалость.

Я фыркаю.

Словно обиженный ребенок. Еще минуту назад казался отчаявшимся и уставшим от жизни мужчиной, а теперь – типичный подросток. Впрочем, так и должно быть.

- Прости. Видимо, ты не так понял. Все потеряно, кроме чести, да? Хе-хе, с какой стати мне тебя жалеть? Я благодарен. Неплохая вышла сумма, из-за того, как ты отметелил Дикаря. Сможешь подняться?

Напускаю бравады, встаю и протягиваю руку. Сама как никто другой знаю, как претит чужое сочувствие в такие мгновения, когда все кажется безнадежным. Особенно сочувствие посторонних.

Как и думала, Эйдж игнорирует руку помощи и встает, опираясь на фонарный столб самостоятельно. Что ж, состояние его получше, чем мне казалось. А может, он прячет боль изо всех сил не желая выглядеть слабым. Хотя, вряд ли Эйджа волнует мнение о нем какого-то случайного паренька.

Мне кажется, я никогда раньше не слышала от него столько слов. С Вивиан он едва ли говорил и точно не пререкался. Полезно иногда походить под чужой личиной. Страшно представить реакцию моего соперника, будь сейчас перед ним «настоящая» я.

Эйдж тихонько охает, когда пытается сделать первые шаги, оторвавшись от опоры в виде погасшего уличного фонаря.

Как он до дома дойдет, когда еле стоит?

В этом моя вина. Если бы я не сделала такую большую на него ставку, вряд ли Эштону бы так серьезно перепало от охраны Арены. Наверное, в оригинальном прошлом избиения очевидцем которого я стала и вовсе не происходило.

Но и он сам тоже дурак, чего так подставился, даже не попытался защититься?!

Когда парень выпрямляется, я протягиваю ему флакон.