Задаюсь вопросом в очередной раз: что я сделала не так? Кусаю губы, лицо главного героя становится еще мрачнее.

Неужто он злится, что я притащила его в компанию парней, которые его потом благополучно споили? Но, слушайте, пить Эйджа никто насилу не заставлял!

- Эш? – осторожно зову я.

- Ничего.

Парень качает головой и шумно выдыхает, вытирая рукавом выступивший пот с лица.

Поднимаюсь на ноги, подхожу и резко вырываю застрявший в куске дерева топор, взвешиваю его в руке и улыбаюсь.

- Легче, чем я помню…В нашем родовом поместье был рояль. Стоял в гостиной на самом видном месте. Идеальное теплое звучание с большим тональным диапазоном, стабильная дека с повышенной упругостью, палитра тембров, изысканное лаковое покрытие, древесина из редкого клена. Удивительный инструмент…Когда девятилетняя я раз за разом поднимала топор, уничтожая его собственными руками, он издавал звуки, похожие на рев умирающего зверя.

Облизываю губы и смотрю вперед, не видя перед собой ничего. Никогда не забуду, как выли, угнетая слух, разбивающиеся клавиши.

Я плакала тихо и глотала слезы, для тогдашней маленькой меня топор был чем-то невероятно тяжелым, он оказался даже тяжелее тренировочного меча, но упрямо замахивалась снова, и снова, и снова.

Дедушкина болезнь усугублялась. Стало ясно, что ему осталось совсем немного времени.

Наверняка он знал. Наверняка из-за этого дарргова недуга он и начал меня тренировать, учить как обращаться с мечом не давал поблажек, даже когда я говорила, что ненавижу, возмущалась и умоляла его. Уже тогда он понимал, что, если оставит бессильную меня в распоряжении отца, ничего хорошего меня в жизни не ждет.

Я никогда не задумывалась о причинах его поступков до этого утра, когда за завтраком такого сильного и грозного дедулю не подкосил удар, а приехавший из города лекарь после осмотра не сказал, что нам нужно готовится к худшему.

В то мгновение я словно прозрела: «А, понятно, больше некому меня будет защищать».

Давно было пора оставить свои наивные мечты, почему мне никто об этом не говорил? Почему никто не сказал, даже дедушка, что мне не стать известным на весь свет музыкантом? Да и вообще, никаким музыкантом мне не стать.

Дедушка умрет, я уеду жить к отцу в столицу, и, если не хочу, чтобы он распоряжался моей жизнью – вряд ли родитель будет спрашивать меня, чего я хочу – мне следует стать от него независимой.

Я родилась девочкой, поэтому варианты моего будущего ограничены. И существует только один способ обрести немного контроля над своей судьбой. Взять в руки меч и самой прорубить себе дорогу через тернии заросшего в шовинистских традициях общества.

- Где ты взяла топор?

Эштон приподнимает правый уголок рта, в его глазах снова появляется тепло.

Пожимаю плечами.

- Я его украла.

Парень поднимает бровь, явно выражая сомнение.

- Да, не смотри так! Я пробралась незамеченной в сарай, взломала замок шкафа, где садовник хранил свои инструменты, и забрала топор. Я прошла с ним в руке через сад и половину дома, и никто из слуг меня не остановил…- я смеюсь, только спустя столько лет вдруг найдя в этой истории странность: - Почему меня никто не остановил? Если так подумать, ребенок с топором в руках просто прошел мимо, и никто даже слова не сказал.

- Даже маленькой, Велфорд, ты вселяла в окружающих ужас и сеяла вокруг себя страх.

Смеюсь и качаю несогласно головой.

- Я была довольно мила! Старушки не могли не погладить меня по голове, когда я проходила мимо, продавцы всегда угощали меня леденцами, повара на кухне прятали для меня сладости в тайне от…взрослых. Руди противился, но всегда со мной играл, а Далия бегала всюду хвостиком и так восхищенно, не отрываясь, смотрела своими большими оленьими глазками...

Резко замолкаю и сглатываю. Наговорила лишнего.

Эштон щурится.

- Не говори ничего, - прошу тихо, прежде чем с его губ сорвется вопрос или утверждение.

Зря я пришла. Делиться откровениями намерений не имела. Особенно с Эйджем. Разворачиваюсь на пятках, собираясь уйти, но внезапное появление восторженной тетушки Марилы портит момент.

- Эш! Смотри! Это прислал друг твоего отца! Как же здорово, что он помнит о твоем дне рождения!

В руках у старушки обернутый в коричневую бумагу предмет, по очертанию которого не трудно догадаться, что конкретно он собой представляет.

- Друг…моего отца?

- Здесь написано его имя. Уилл Деккер. Того мужчину, который помог тебе получить стипендию, разве не так звали?

Эштон не спешит забрать подарок, его лицо снова становится нечитаемой маской, в глазах подозрение.

- Ох, день рождения? Сегодня? – я неловко чешу шею, виновато улыбаясь. – Поздравляю! Я не знала...

- Чего ты стоишь? Бери! Как тяжело.

Парень забирает из рук улыбающейся женщины меч, но не спешит открывать, разглядывая прикрепленную к нему записку и скупо выведенные на ней строки, а потом хмуро поднимает глаза на меня.

Я приподнимаю брови и делаю вид, что понятия не имею, к чему вся эта подозрительность.

Все верно. Кто такой этот Деккер, зачем ему дарить Эштону меч – да мне какое дело?!

Я же никак не могу знать, что он является сослуживцем покойного отца Эйжда, и что именно он поспособствовал тому, чтобы парню дали стипендию.

Разумно, что если этот человек готов воспользоваться своими связями, чтобы замолвить слово за сына своего товарища по оружию, то и подарить ему меч для него не настолько невозможно, как например, для кого-то вроде меня.

Вряд ли бы Эштон принял клинок из моих рук. Это было основной, но не главной причиной, почему я решила воспользоваться добытым после смерти и перерождения знанием и приписала незнакомцу по фамилии Деккер чужие заслуги.

- Как книга? – киваю на потертый томик в руке тетушки Марилы, игнорируя не отрывающийся от моего лица взгляд серых глаз, как ни в чем не бывало переведя тему.

Вивиан, держи лицо. Чинно ведем светскую беседу и не показываем волнения голосом или мимикой. Но, даррг, как же сложно выдерживать цепкий взгляд Эйджа и не прикусить ненароком губы.

Когда я пришла, женщина сидела на крыльце и увлеченно дочитывала последние страницы. Стоило проявить интерес, хозяйка приюта сразу же отвлекается, увлеченно пускаясь в объяснения. К счастью, эту повесть я читала и в сюжете разбираюсь.

- История довольно несправедливая. А конец вообще разочаровывает. Не ясно, выжили ли герои, будет продолжение или все просто вот так и завершилось.

- А обязательно ли должна быть хорошая концовка? Сейчас модно оставлять финал открытым, чтобы читатели гадали и сами для себя решали, чем все закончилось.

- Обязательства-то нету, - улыбается тетушка, в уголках ее глаз образуются морщинки. – Но, в каком-то смысле, ответственность все же имеется: герои, за которых все так переживают, пока читают, хорошо живут и хорошо питаются, занимаются любимым делом. На авторе, пусть даже это вымышленные персонажи, должна лежать ответственность за их счастье.

- Ответственность… за счастье, - повторяю задумчиво я, бросая взгляда на Эштона.

- Это ерунда, - отмахивается тетушка и продолжает с энтузиазмом: - Виви, останешься до ужина? Мы собираемся отмечать. Девочки возятся с утра на кухне, сядем прямо здесь, во дворе под открытым небом…Не каждый день Эшу исполняется восемнадцать. Будет весело, присоединяйся!

Качаю головой:

- Мне уже пора.

Прощаюсь и поворачиваюсь, собираясь уходить.

- Зачем ты пришла?

В спину выстреливает вопрос Эйджа.

- Такое чувство, будто хотела в чем-то убедится…

Как многозначительно. Неужели он намекает, что я здесь, чтобы удостоверится, что меч попадет ему в руки? Что ж, это только отчасти так.

- Разве что убедится, что ты не умер от похмелья и твой не упокоенный призрак не станет потом являться мне в каждое полнолуние. Элоди сегодня едва глаза продрала. Все же, я виновата, что ты столько вчера выпил.