- И что это было? Прилив родственных чувств?

Младшая хмурится и скрещивает руки на груди.

- Мне твоя помощь была не нужна. Как и всегда, сама бы справилась. Никто не просил великолепную и прекрасную леди Вивиан о защите.

А это уже сарказм.

- Далия…

- Что? Разве я не права? Съела не то? С каких пор ты вообще вдруг перестала делать вид, что меня не существует?!

- Прости. Я… - выдыхаю, осознавая, что не могу подобрать слов. В языке их так много, но выразить то, что на душе, от этого далеко не легче.

- Я…Мне жаль. Если тебя кто-то обижает, говори мне, я сразу же с ними всеми разберусь и…

- Как с тем парнем?

- Что? – моргаю я.

- Разберешься как с тем парнем? – повторяет Далия звонко и уточняет: – С тем, что вечно отбирает у тебя первое место.

Сердобольной девчонке точно не по нраву то, как я относилась к Эштону. Даже не подозревала раньше, что ее это так беспокоило, она никогда не рассказывала. А потом уже и не смогла…

- Нет, послушай, Эйдж тут ни при чем. Его я больше не трону, но если с тобой снова…

- Ви. Хватит, - сестренка поправляет на плече сумку. Она ниже меня на две головы, но сейчас кажется гораздо старше своих лет.

- Серьезно. У нас именно такая семейка. Так всегда было и будет. Просто продолжай и дальше делать вид, что я не существую.

Младшая огибает застывшую на месте меня и исчезает за первым же поворотом из поля зрения.

Вот и поговорили. Запускаю пятерню в собранные волосы, окончательно разрушая свой и без того державшийся на святой силе, не иначе, пучок и выдыхаю, задрав голову к потолку.

Только когда улавливаю чьи-то шаги, резко, до боли в шее, опускаю голову и оборачиваюсь.

Эштон Эйдж, собственной персоной, молча идет в сторону аудитории, где уже вовсю проходит наше первое для утра понедельника занятие.

Слышал? Если да, то как много? О нашем с Далией родстве почти никому не известно, если эта тайна раскроется, то…Даже если Эйджу не поверят, все равно подобные слухи могут привлечь ненужное внимание и особо любопытный может начать копать.

- Какого…

Когда Эштон равняется со мной и проходит - полностью игнорируя - дальше, замечаю, что его прикрытое, как обычно, челкой лицо, привлекает к себе внимание отсутствовавшими в последнюю нашу встречу деталями: опухшей щекой и треснувшей с кровоподтеком губой.

По лицу те говнюки с Арены его не били. Да и раны эти слишком свежие. Им точно не два-три дня. Значит, пятничные события не причина.

Но что тогда?

Догоняю Эйджа быстрым шагом, толкаю, прижимая к стене, и держу за плечо, чтобы не сбежал. Другой рукой убираю с его лица эту дурацкую челку.

- Ладно, хотя бы глаза целы и фингалов нет, - внимательно прищурившись, изучаю лицо застывшего Эштона.

Надеюсь, все зубы целы и на своих местах.

Но какого даррга случилось за эти два дня?! Неужто мне надо пасти его круглые сутки? Если так и дальше пойдет, то он и до начала войны может не дожить!

Касаюсь ладонью его щеки, провожу большим пальцем по нижней травмированной губе и осторожно спрашиваю:

- Больно?

Серебристо-серые глаза удивленно округляются, парень шумно втягивает воздух.

Резко, словно прилетевший внезапно подзатыльник, меня настигает осознание того, что именно я делаю.

Моргаю, вдруг понимая, как близко мы сейчас находимся. Настолько близко, что я чувствую на своем лице дыхание Эйджа. Эта ситуация неумолимо напоминает мне последние мгновения собственной жизни. Тогда мы так же безмолвно смотрели друг другу в глаза.

Даррг!

Я нервно облизываю губу, запоздало понимая, что это ошибка, когда Эштон опускает на мой рот свой нечитаемый взгляд.

Не-не-не. Нет! Ни за что!

Отнимаю руку, словно я случайно засунула ее в раскаленное добела пламя. Это не я только что чувствовала подушечками пальцев ускорившееся сердцебиение Эштона через прикосновение к его губам.

Вот же ж! Как теперь быть? Как вести себя теперь круто? Встряхиваюсь и убираю и вторую ладонь, которой держала парня за плечо, надеясь, что он хмыкнет, как обычно, и уйдет.

Но нет.

Он продолжает молча разглядывать меня прямым взглядом.

Кажись, впервые замечаю, что Эйдж повыше меня будет. Может быть, на полголовы. И это он еще растет. Когда станет взрослым, будет даже выше. Наверное. Не припомню момента, чтобы мы, уже повзрослевшие, стояли, выпрямившись, рядом, словно равные.

Эйдж ничего не говорит, но мне достаточно выражение его ледяных глаз, чтобы почувствовать, словно он осязаемый, холод. Наверняка он думает, что я снова над ним измываюсь. Мол, сменила снова тактику и в этот раз решила добить меня своими домогательствами.

Вот уж точно нет! Я случайно, честно. Просто на самом деле переживаю.

А если…

Случайная ситуация, имевшая место быть только что, дает мне неожиданный повод продвинуться в размышлениях о том, как сделать так, чтобы находится рядом с главным героем и выруливать в случае чего, предстоящие события сюжета в правильное русло.

Я не могу просто так ходить за Эйджем попятам без наличия причины, уж точно не в своем собственном обличии, да и под мороком тоже вряд ли получится. Каким бы не была приятным парнишкой, Эйдж той ночью по пути с арены не был настроен на близкое общение.

Если он даже незнакомцев держит на расстоянии, то что говорить обо мне, с которой его связывает такая плачевная история.

Чего обманываться попусту, Ви, друзьями вам с Эштоном никогда не стать. Ни за что Эйдж по своей воле не пойдет мне навстречу. Никогда он не станет прислушиваться к тому, о чем я его попрошу.

Я могу только заставить его подчиниться. Заставить его терпеть меня и мое общество, заставить его делать так, как будет нужно. И для этого не обязательно применять грубую силу. Этим я только вызову сопротивление.

Сгодится и шантаж. Вполне. Сила тоже бывает разной. Не всегда она сводится к физическому насилию. Моральное действует не хуже. Но для него тоже нужно создать условия.

- Прости, - говорю я искренне, заглядывая в нечитаемое лицо задержавшего дыхание Эйджа.

За все, что было и что еще тебе предстоит пережить из-за меня. Необязательно сегодня, но прости когда-нибудь.

Каждый проступок, каждое доброе дело рождает новое будущее. Я не собираюсь больше делать того, что делала в прошлом, но некоторые вещи изначального сюжета должны повториться.

Сглатываю и набираюсь решимости. Зрачки парня расширены так, что от серебра остается тонкий ободок по краям. Наверное, он ждет, что я продолжу говорить. Думает, что стану перечислять, за что именно прошу прощения, или, может быть, смиренно, как и всегда, готов к потоку новых оскорблений в свой адрес.

«Наверное, я всегда буду жить вот так»

Да, наверное. Я тоже.

Падать в его глазах ниже уже невозможно. И все же, я собираюсь совершить невозможное. Потому что я сошла с ума.

Подаюсь вперед и впиваюсь в губы Эштона.

Поцелуй выходит ужасный. Один ненавидит другого, другой ненавидит самого себя, и ни намека на страсть или любовь. Облизываю ранку на губе Эштона и медленно отодвигаюсь назад, встречая его ошарашенное лицо. Настолько в шоке, что даже не смог вырваться?

- Ты - мой. И оставлять на тебе следы могу только я.

Убиться просто. Жанры этой истории меняются стремительно.

Отныне наши отношения выходят на иной уровень. Теперь я буду преследовать Эштона и вполне на законной причине. Ах, эта одержимость пылкого девичьего сердца! Она его любила, она его лупила.

Только так у меня будет более-менее приличное оправдание тому, что будет происходить дальше. Одержимость и собственническая извращенная любовь – они заставляют меня все время находится рядом и устранять для тебя все препятствия. Тянет это на причину?

Теперь есть веский повод интересоваться его жизнью, расправляться с теми придурками, которые его поколотили и открыто заявлять на него свои права.