Боль наступает тогда, когда передо мной возникает обеспокоенное лицо Руди.

- Ви! Держи вот так.

Он сует мне что-то белое в руку, прижимает к моей шее.

Горячее и мокрое мочит воротник и затекает под тунику.

Я моргаю. Перед глазами все плывет. Кровь отливает от лица.

- Как ты? Думал, парируешь удар! Прижимай к ране! Вроде неглубокая… - толкаю руки виновника прочь, отшатываясь от его прикосновений.

Дурак Руди! Все из-за тебя…Все из-за тебя!

Я едва не погибла! Еще чуть-чуть, и я бы точно, прямо как тогда…

Вдыхаю отчаянно и рвано, но продолжаю задыхаться.

- Можешь идти? Я отнесу тебя…- беспокоится капитан синего ордена.

- Нет! Сама могу…Ох! - пытаюсь возразить между тщетными попытками пропустить воздух в легкие, но в воцарившейся суматохе кто-то не согласен.

Меня резко отрывают от земли. Одна рука под коленями, другая придерживает спину в районе поясницы. Почувствуй себя принцессой, Ви. Или новобрачной.

- Я…сама могу…

От шока из-за такого обращения паника вдруг куда-то исчезает.

Разве он не ушел? - подсказывает вопрос, который не успеваю задать вслух, внимательный рассудок.

- Соперников, как выяснилось, мне тут теперь днем с огнем не сыскать, - отрезает Эйдж, унося меня на руках прочь от тренировочного полигона и собравшейся там глазеющей нам вслед толпы студентов в сторону главного здания Академии, где располагается лазарет.

- Это моя фраза.

- Знаю. А теперь молчи. Крепко прижимай ее к шее.

«Ее» – это белая рубашка Руди, которую он снял, пытаясь остановить у меня кровь.

Все пять минут, которые требуются Эштону дотащить меня до лазарета мы проводим в неловком молчании. По крайне мере для меня оно ощущается таковым. Однако, лицо парня не дает мне никакой информации о том, что творится у него в голове.

Да и, честно говоря, я не в настроении чтобы переживать по такому поводу.

По телу разливается слабость. Прикрываю глаза и выдыхаю, чувствуя, что рана продолжает кровить. Прижимаю кусок ткани сильнее и бесцеремонно кладу голову Эйджу на плечо, нет сил держать шею ровно.

Стоит запомнить, наверное, этот момент – главный герой несет меня на ручках.

Когда еще моя персона удостоится подобного обращения? – пытаюсь найти хоть что-то положительное в сложившихся обстоятельствах. Хе-хех.

В этот раз лекарь на своем рабочем месте.

Эйдж быстро сгружает меня на лазаретскую неудобную кровать, будто я прокаженная, молодой целитель споро принимается за работу, коротко выяснив у Эштона о том, что произошло.

Белая рубашка Руди, потяжелевшая от влаги и безвозвратно испорченная багряными пятнами отправляется в мусорную корзину.

Рана, вопреки количеству крови, оказывается не глубокой. Порез, просто в очень нерассчитанном на травмы месте.

- Повезло. Еще немного и академия бы прославилась очередным несчастным случаем, - заключает лекарь и обильно поливает порез щиплющим средством, после которого кровь останавливается, а боль быстро утихает.

Моргаю, теперь в поле зрения ничего не плывет. Виват целебным магическим примочкам!

Замечаю, что принесший меня сюда Эйдж не ушел и стоит, подпирая спиной стену у выхода, внимательно следит за манипуляциями лекаря.

- Мазни он клинком под иным углом, она бы упала замертво, - объясняет ему занятый накладывание повязки мужчина.

Я вздрагиваю и в сотый раз проклинаю мысленно Руди.

Все его вина!

Пусть я и отвлеклась на посторонние и не имеющие к бою вещи, и нанося удар, он был уверен, что я его отобью, плюс оказал мне посильную помощь и догадался прижать рану…

Как бы не так! Вердикт – виновен!

Это он втянул меня в поединок Эйджем, и по его же прихоти пришлось потом биться уже с ним самим, а если бы не те подначивания, я бы наверняка смогла держать себя в руках и не прибегла бы к использованию эфира!

Ох, вот же дарргова задница…

На место утихнувшей боли и слабости приходит оно – осознание с большой буквы «Ж».

- Барт, там у первокурсниц с лечебного снова что-то стряслось, ты не можешь…Оу, сильно занят?

В дверном проеме застывает фигура одного из преподавателей. У нас, боевиков, он ничего не вел, поэтому кто такой и на чем специализируется я не в курсе. Но…лечебный – имеется в виду лечебный факультет? В таком случае у меня шкурный интерес.

- Что случилось? – в унисон спрашиваем я и лекарь.

Только что прибывший русоволосый мужчина пожимает плечами.

- Они препарировали в лаборатории какую-то мелкую живность, или ставили опыты…И, одна из девушек упала в обморок…Или пролила на себя кислотный реагент?

Даррг бы побрал такой неважный источник информации!

Далия всегда была слегка неуклюжей. Вдруг это она? Что стряслось? А если серьезно пострадала?

- Короче, я просто мимо проходил, и Лестра, знаешь же ее? Такая красивая, аппетитная, кхм, лаборантка…В общем, она выбежала, и вся в слезах умоляла меня срочно тебя позвать.

Лекарь по имени Барт и я переглядываемся и посылаем гонцу столь нерадостной и лишенной конкретики новости одинаково презрительные взгляды.

- Вивиан, отдыхай пока. Пусть рана схватится хорошенько, не напрягайся. Через полчаса-час можешь идти. Повязку менять каждый день, мочить нельзя, нагрузок избегать. Хорошо?

Киваю, но целитель уже хватает аптечку, выталкивает наружу незнакомого препода и, оставив распахнутой дверь, весьма быстро, судя по эхом долетающим звукам из коридора, оба бегут в сторону бедствия.

Кусаю губу, прикидывая, стоит ли следовать врачебной рекомендации относительно временных рамок.

А если пострадавшей оказалась Далия? Меня так и подымает немедленно нестись следом за мужчинами, чтобы убедиться.

Сажусь, опуская ноги на пол вниз.

Но не успеваю сдвинуться с места, внутрь через распахнутые двери врывается запыхавшийся Руди в мундире на голое тело. Эм, вернее на голый торс, штаны-то у него на месте. Покойся с миром, его белая рубаха.

- Вивиан!

Морщусь. Вот уж кого видеть мне точно не хочется.

Если Руди здесь один, значит, тренер Пим наконец решил приструнить моих сокурсников. Иначе Роял, Данте и остальные точно бы уже столпились у кровати «больной», доводя до изнеможения своей заботой.

- Ты как? Как рана?

Шатен подходит ближе, я отодвигаюсь назад.

- Как видишь. Я жива, но твоей вины это не умоляет.

- Прости!

- Ты едва меня не убил! Неужто так противно тебе было снова со мной встретиться после стольких лет разлуки? Или ты так ненавидишь моего…брата? А может, это твоя изощренная месть своему учителю? – нисколько не щажу я капитана ордена синих.

- А сказать что-то ласковое, подходящее моему состоянию и желанию покаяться что, никак?

Меряю тяжелым взглядом смущенную рожу Руди и хмыкаю:

- Здесь тебе не храм.

- В свое оправдание, - не желает он пощадить мои уши. – Ты меня тоже едва не прикончила.

- Да, и наличие этого «едва» весьма прискорбно.

Воцаряется пауза, во время которой я вспоминаю, что Эйдж еще здесь. Притулился к стеночке словно примерный студент-отличник – которым он, по сути, и является - и молчит в тряпочку, хмуро сведя брови к переносице в неизвестно каких думах.

- Ладно-ладно, сохраню я твой секрет! Так и быть! Но, слушай, чего это ты, не кто-то другой, а ты, самая упрямая и целеустремленная девица, которую я знаю, вдруг решила играть в поддавки?

Как же он бесит.

А еще больше бесит, что человек, о котором мы не говорим вслух, но который является центральным персонажем всей этой ситуации, не проронил и слова.

Мы с Эйджем пересекаемся взглядами.

Убейте меня, я ни за что не собираюсь исповедоваться здесь и сейчас в том, что мною двигало. Да и кто поверит?

- ...Были причины.

- Эфир? – тут же начинает гадать Руди. – Кстати, я поменял свое мнение. Теперь я хочу тебя, Ви. Ну, и Эштон, - капитан оборачивается назад, удивительно, все же он в курсе, что мы здесь втроем. – Тебе в нашем ордене синих львов также будут искренне рады.