Ч-чего тебе? Разозлился наконец, да?

- Что? - тот не отвечал. Всё так же молча со спокойным выражением лица (страшно-то как!) встал передо мной и вдруг... схватил за правое запястье.

Шиплю сквозь зубы, больно!

Эйдж тянет меня внутрь тента, и, только кода мы оба скрываемся от любопытных глаз редко проходящих мимо штабных офицеров внутри, отпускает.

Оглядываюсь вокруг – жилая палатка явно кому-то принадлежит. Есть лежак, служащий кроватью, сумки с вещами и складной стол со стулом. По тому, как хозяйничает Эш, делаю вывод, что он здесь и живет.

Не успеваю открыть рта, мужчина, закончив поиски чего-то в собственной поклаже, возвращается ко мне и без спроса принимается втирать какое-то подобие лечебного масла в мое припухшее запястье. Даррг его знает, где я успела потянуть руку. Боли до этих пор тоже не чувствовала.

- Спасибо, - тихонько бурчу себе под нос.

Эштон поднимает свои серебряные словно лезвия мечей глаза, пристально вглядываясь в мое лицо.

На что ты уставился? У меня что-то на лице? Не могу прочитать по каменной физиономии, о чём он думает. Страшно.

Брюнет, глядя на мое запястье, нахмурился и снова вздохнул. Если присмотреться, он казался уставшим. И цвет лица был какой-то нездоровый.

- Ты в порядке?

- Беспокоишься обо мне? - отвечает вопросом на вопрос.

Герой поднимает голову, зрачки его чуть расширились, замечаю про себя.

- Больше не сбежишь.

«»»»

Эш до сих пор не мог поверить, что человек, которого он так отчаянно желал увидеть и в то же время, пытался выбросить из головы, вдруг так неожиданно предстанет перед ним именно сегодня.

На самом деле, он знал, что Вивиан в Гаскилле, знал, что она жива и с началом войны присоединилась к армии, и зачем-то напросилась в гарнизон в этой забытой богом глухой местности.

Поначалу он злился на все. На девушку, на родителей – особенно на мать - на свою дурацкую судьбу, но больше все равно на себя.

Представлял новую встречу с Велфорд, но никак не мог понять, как бы хотел себя с ней вести спустя годы разлуки: гневно допытываться до правды, холодно проигнорировать, высказать в запале все претензии и накопившуюся досаду…

А потом раздражение начало уходить, едва он прознал про Гаскилл.

С тревогой Эш каждый день ждал новостей, что крепость пала вместе со всеми своими защитниками. Молодой полковник не показывал вида, но торопился он в долину трех рек не только чтобы исполнить приказанное, но и потому, что мысль о том, что опоздает, что увидит труп бросившей его два года назад девушки повешенным на городских воротах, вселяла ему дикий ужас.

О чем думала эта Велфорд? Какие были у нее мотивы? Только полгода назад он узнал, что этот дарргов договор, коим она его шантажировала, потерял свою юридическую силу в то же лето, когда они расстались.

Она вовсе не собиралась претворять в жизнь те злодейства, которыми его пугала. Даже больше, Вивиан не был нужен ни приют, ни он сам. И несмотря на это, материальная помощь от ее имени поступает на счета сиротского дома ежемесячно даже сейчас.

Зачем?

А можно ли вообще назвать то, что было между ними – отношениями? У Эша не раз возникало чувство, что девушка заставляет себя находится с ним рядом.

«У меня тоже есть мечты. Но как им сбыться?»

И все же, она по собственной прихоти ворвалась в его жизнь, проникла в его голову и сердце, запутала, поигралась и выбросила.

Едва прийдя к осознанию, что что-то в его сердце переменилось, он уже встретил отказ. Хотя…у него даже не было возможности, ни единого шанса как следует попытаться донести до нее свои намерения. Все, что он мог, как вор, как проходимец, скрывающийся под покровом ночи, украсть против воли поцелуй.

Вивиан Велфорд оказалась второй женщиной, что покинула его против его воли. Дважды. Его бросали уже дважды. Третьего раза не будет. Эш поклялся себе, что не допустит повторения.

Тогда он был еще слишком юн. Слишком незрел. Не то что Вивиан, даже самому себе не мог признаться в том, что испытывает к ней, такой противоречивой, сложной, непредсказуемой, пугающе прекрасной подобно какому-то хищному зверю первобытную жажду обладания.

Ему хотелось, чтобы смотрела она только на него, улыбалась только ему, чтобы смеялась только рядом с ним…

Не было и шанса, что гордая, сильная, независимая Виви могла ответить тем же. Точно не такому, как он.

Эш видел все по ее глазам. Было что-то в них такое, что каждый раз заставляло ее замереть, спрятаться, отвернутся от него. Порой он сам удивлялся, что мог сделать, что так бы ее напугало и оттолкнуло, но как не ломал голову, ответа не находил.

Когда в тот дождливый день в приюте она поставила его перед фактом, заставляя уехать, у нее не было и капли сомнений. Одному ему известно, как похолодело его сердце в ту ночь. Вместе с холодом пришла невыносимая тьма.

Однако, забавно, что лекарством от этой тьмы оказалась та, что послужила ей причиной.

Одно лишь присутствие этой девушки рядом будило в нем не остывшие ни на градус спустя столько времени чувства.

У него был лучик надежды, который даже он находил смешным - деревянная игрушка в виде кораблика. Если она его хранит, может, не позабыла и то, как он у нее появился? А помнит ли как они вместе готовились к экзаменам? Как тренировали удары? Как она заставляла его чистить ей креветок? Эш помнит все, словно это было вчера.

Многое переменилось. Они уже не подростки, а взрослые люди. Но что-то осталось неизменным. Невысказанные желания сердца не исчезли, не остыли.

Богине одной известно, какой не бывалый доселе гнев пробудили в Эштоне подслушанные изречения Фишера о судьбе Вивиан.

Только лишившись - он понял, как она ему важна; только представив, что его не будет в ее будущем - осознал, насколько ему противен подобный исход.

«»»»»

Выражение лица Эштона становилось все более холодным. Его губы плотнее сжались в прямую линию. Его глаза были серо-черными, казалось, что в них собирается буря. Взгляд был прикован ко мне.

Я невольно облизнула пересохшие губы и приоткрыла рот, собираясь спросить, что главный герой имеет в виду, когда Эш вдруг счастливо и тепло улыбнулся.

Понятия не имею, чего он так счастлив. Что такого хорошего произошло? Задумалась на мгновение, потеряв бдительность, и оба моих запястья были уже намертво схвачены большой ладонью.

Улыбающееся лицо медленно опустилось и... меня поцеловали.

От неожиданности и непривычного ощущения чужеродного тепла на губах я на секунду застыла. Воспользовавшись этим, он поцеловал меня ещё раз. Снова наклонившись, и в этот раз глубже. Чужой язык прошелся по моим губам, будто лаская, и моему языку. Когда он проник глубже в полость рта, по моей спине пробежала дрожь.

Я злилась на собственное тело, которое так легко меня предавало, и, собрав остатки сил, вырвала запястья из его захвата и обеими руками пихнула Эштона в грудь, создав, между нами расстояние и заставив с неловким чмокающим звуком прервать поцелуй.

Каков подлец!

Жадно глотаю воздух и взрываюсь возмущениями:

- Пха... П-прекрати, дурак! Т-ты что творишь, так внезапно!

- Значит, если не внезапно, то можно? – хрипло спрашивает томным голосом Эш.

Посылаю полковнику Эйджу острый взгляд, но тот вовсе не выглядит виноватым, наоборот, на его идеально красивом лице сияет улыбка. Даже намёка на угрызения совести не было видно. Вместо того, чтобы сожалеть, он снова начал наклоняться к моему лицу.

Думал, я позволю? Отвернулась и смогла кое-как избежать поцелуя. Сделала вид, что не замечаю его явного разочарования.

Что за дела?!

Выгляжу ужасно, пахну тоже неважно, снаружи идет ожесточенная битва, в желудке шаром покати, мы почти два года не виделись и расстались на ужасной ноте…может, Эш головой где-то успел приложиться? Ку-ку, он меня должен на дух не переносить!