- Что ты делаешь…

Наступаю вперед, словно загоняющий добычу хищник.

Ты теперь мой. И наверняка думаешь, что сейчас повторятся утренние события, да? Однако…кроме необходимости ни за что не собираюсь снова это делать.

- Первым делом, займемся твоим лицом.

Я не только в кондитерской затоварилась, как знала, что не зря в лавку к травнице завернула. Вот и случай так удачно подвернулся.

Роюсь в сумке и достаю дорогое, но эффективное средство для заживления ран и прочих болячек. Результат мне обещали через в течении нескольких часов после первого применения. Вот и проверим.

Встаю над застывшим на месте Эштоном, пристально следящим цепким взглядом за каждым моим движением, и открываю круглую баночку с мазью. Волосы снова выбились из прически, но я уже устала с этим бороться и позволяю оставаться им распущенными, как они желают.

Слегка наклоняюсь, чтобы было удобней, зачерпываю мазь и рисую желтовато-зеленой пастообразной панацеей от ран на припухшей щеке Эйджа грустную мордочку, затем осторожно втираю, словно это крем, кругообразными движениями в кожу. Теплая. Даже горячая. За день у него успели отрасти короткие колючие волоски. А днем щечки моего неприятеля были гладкие-гладкие, как у младенца.

На ум снова приходят события сегодняшнего утра. Мой первый поцелуй. За обе жизни. В прошлом я замуж выйти не успела, и вообще, в отношениях с мужчинами была настоящим неучем. Только мечом махать да подтирать задницы дворян, образно выражаясь, и была способна.

Кто бы мог подумать, что такой важный для юной девушки опыт у меня будет с Эйджем? Злой рок судьбы, не иначе. Хотя, чего грешить на судьбу, я сама виновата.

Когда мои пальцы опускаются к его губам, парень больно хватает меня за запястье.

Из-за неожиданного давления подаюсь вперед. Приходится применить силу, чтобы не потерять равновесие и не повалиться вниз на Эштона.

Там, где он до боли сжимает руку, кожа покрывается мурашками. Не сомневаюсь, силы у Эштона хватит на то, чтобы сломать мое запястье одной рукой.

Естественно, мне прекрасно известно, насколько он меня ненавидит. Или, скорее, насколько сильно он ненавидит прошлую версию меня. Речи о чем-то другом и быть не может. Пусть вас не обманывает эта внезапная близость.

Смотрю парню в глаза, словно зачарованная. Даже моргнуть не в состоянии. Что за странное чувство?

Эштон словно ищет что-то во мне своим пронизывающим до дрожи взглядом, и хмурится недоверчиво, не способный отыскать.

Не знаю сколько проходит времени, эти серые, подсвеченные строгостью, глаза снова окунают меня в воспоминания о том, как стремительно покидала мое тело жизнь.

Дверь в комнату резко распахивается, на пороге оказывается явно удивленная открывшейся ей картине тетушка Марила, ее неожиданный приход приводит нас обоих в чувство.

- Ох, продолжайте-продолжайте, не буду вам мешать!

Дверь за изумленной увиденной сценой хозяйкой приюта тихо закрывается. Неловко. Женщина явно подумала не о том.

- Я сам.

Эштон разжимает пальцы, отпускает мою руку. Нужно мгновение, чтобы вспомнить, что он имеет в виду.

- О, - моргаю и выпрямлюсь, вручаю ему баночку с мазью. - Хорошо.

Пока Эйдж неумелыми движениями наносит на губы и подбородок целебное средство, скучающе рассматриваю вывешенные на стенах детские рисунки, старое и потрепанное временем пианино в темном уголке гостиной.

Я уже сказала все свои реплики, можно и уходить. Только, как бы все так обставить, чтобы не выглядело, словно я сбегаю прочь от страха? Согласно настройкам моей роли оставаться более необходимого не следует.

Однако, не проходит и пары минут, как в комнату снова врываются. В этот раз – маленькая девочка с двумя подпрыгивающими при каждом шаге хвостиками на голове.

Она останавливается в середине комнаты и осторожно поднимает взгляд на Эйджа, косится с любопытством в непоседливых глазках в мою сторону, и робко обращается к парню:

- Бабушка Марила, говорит, чтобы вы шли в столовую. Еда готова.

Еда? Поднимаю левую руку, на часах стрелка уже близится к семи вечера. Воу! Как незаметно пролетело время! К тому времени, как я вернусь в академию, ужин уже кончится. Надо бы прикупить чего-нибудь съестного по дороге и хорошенько припрятать – с едой в общежитие проходить нельзя.

Эштон поднимается из кресла и пригвождает меня взглядом. Отговорка, что мне уже пора, застревает в горле.

Не глядя на ждущую ответа малявку, Эйдж холодно произносит:

- Скажи, что мы сейчас будем.

Девчушка, очевидно, боится главного героя словно огня. Стремительно уносится прочь, словно за ней волки гонятся, понятливо кивнув.

- Что ты сделал маленькой девочке, что она так тебя боится? – удивляюсь вслух.

Ожидаемо, что парень мне не отвечает.

Пожимаю плечами, прибираю к рукам бумагу с договором и прячу в сумку, прохожу мимо пропускающего вперед Эйджа. Из-за того, что он идет сзади, чувствую, как прожигает спину тяжелый взгляд.

Раз уж за меня так бесцеремонно решили, что я остаюсь на ужин, думаю, и впрямь можно поесть здесь. Преломим с врагом хлеб, так сказать. Я и впрямь голодная. Наверное, поэтому и решаюсь на подобную лишенную смысла и практической ценности авантюру.

Столовая оказывается небольшой и такой же скудно обставленной комнатой.

Марила усаживает нас на уже приготовленные места с краю стола. Вместо стульев тут скамейки без спинок.

Полтора десятка сирот следят за каждым моим движением. Никогда не имела дел с детьми, а с таким количеством и подавно. Думаю, что улыбаться им будет уже чересчур, поэтому стараюсь держать на лице маску равнодушия. Однако, не могу не находить забавным то, что удостаиваюсь таких открытых и любопытных взглядов.

Девчушка с двумя хвостиками садится рядом. Эйдж продолжает изучающе сверлить меня взглядом со своего места напротив.

Девочки постарше вносят блюда из кухни.

Две большие чашки тушенной картошки с мясом располагаются на обоих концах длинного стола. Кто-то начинает есть прямиком из общего блюда, кто-то накладывает порцию еду себе в тарелку.

Вопреки непривычной обстановке, атмосфера не кажется чуждой. Удивленно беру переданную мне девочкой с хвостиками вилку и металлический салатник с вмятиной на боку.

Ладно, чего тут ломаться, я уже здесь.

Накладываю себе в посуду гарнир и осторожно приступаю к еде, предварительно хорошенько подув на горячую пищу.

Стоит отправить в рот первую партию кушанья, как глаза мои расширяются.

Это вкусно! Действительно вкусно!

Самая обычная картошка и самое дешевое мясо, при чем в мизерном количестве, какие-то приправы, себестоимость этого незамысловатого ужина – такие копейки, что эта сумма для меня равняется нулю. Но…м-м-м, восхитительно. Мои искренние комплименты повару.

- Понравилось? – спрашивает смущенно одна из тех девочек постарше, что носила посуду.

- Да, - киваю и продолжаю, наколов на вилку еще картошки. – Поверить не могу, что это бесплатно. Так вкусно!

- Вивиан, я рада, что тебе нравится, - тетушка Марила, занимающая место по правую от Эйджа руку, счастливо улыбается. – Всегда приятно видеть, когда дети хорошо едят.

Может быть, она ждала от меня брезгливого ковыряния в пище. Но я не из тех, кто будет так вести себя в гостях.

Пусть аристократка, но воротить нос от простой и грубой на вид еды точно не мне, вынужденной в прошлом пить гнилую воду и питаться черствыми плесневелыми корками хлеба.

Ужин быстро кончается, чашки с едой остаются ослепительно пустыми. Обитатели приюта быстро разбегаются прочь. Эйдж помогает тетушке Мариле уносить посуду в кухню. Все так по-домашнему.

В столовой за опустевшим столом остаюсь только я.

После еды хочется спать. Лень шевелится, вставать не хочется совершенно. Горблюсь, подтягиваюсь, сыто улыбаюсь, зеваю и тру глаза.

- Общежитие закроется через полчаса.