Мы мирно распиваем второй чайник с мятным чаем, и несмотря на простую и, по меркам аристократов, примитивную обстановку небольшой гостиной, я чувствую себя здесь довольно уютно. Финансовое положение приюта не укрывается от моего взгляда. Придется неплохо потратится.

- Ах, Вивиан, заходи почаще! Раньше к нам друзья Эша не заглядывали. Этот ребенок очень замкнутый, сложно находит общий язык с другими. Он всегда таким был. Когда попал к нам, ему было около десяти лет. Однако, мы до сих пор не уверены, как он жил до этого…

На пороге мокрый от пота появляется Эйдж. Мягкость в проглядывающем через челку лице быстро сменяется настороженностью, стоит парню заметить мое присутствие.

Порой мне кажется, что все его эмоции, прежде чем выйти наружу преломляются под уменьшающей призмой, потому что внешне всю переполняющую Эштона внутри гамму чувств, на пару мгновений, могут передать только глаза, которые он вечно прячет, а после он усилием подавляет чувства и оно становится снова похоже на кусок льда.

Однако сейчас подростку Эштону, да еще в такой ситуации, прятать свое отношение становится сложнее.

- Зачем ты здесь? – невыразительно спрашивает главный герой этой истории. Без уточнений ясно, кому адресован вопрос.

А я надеялась на вспышку гнева. Что ж, вполне ожидаемо.

- Эш, к тебе пришел друг. Как ты можешь так невежливо вести себя с Виви? – хмурит брови тетя Марила, пытаясь достучаться бессердечного Эйджа. – Она же девочка!

Эта девочка только что стала хозяйкой земли и здания, обокрала, так сказать, сирот и наивных стариков. Одно ее слово и вы можете остаться без крыши над головой. А она еще меня защищает! Добрыми людьми так легко манипулировать.

Я еле проглатываю печеньку во рту. Кусок не лезет, так мне паршиво от самой себя. Разумеется, сироты на улице не останутся, только через мой труп, но ведь именно этим козырем я…

Эйдж вздыхает, бросает сумку на пол, зачесывает пропитанные потом волосы назад, его лицо становится отчетливо видно. То, как он меряет меня полным омерзения и ненависти взглядом, на короткое мгновение лишает уверенности.

Через семь лет, или теперь даже раньше, жди ответочки, Вивиан. Может, смерть в одиночной камере темницы была не таким уж и плохим вариантом. Кто знает, какую муку приготовит мне главный герой после сегодняшнего. И я, в здравом уме и трезвой памяти все равно собираюсь пойти на это.

Дядя Юджин наклоняется и тихо, так, чтобы мы не слышали, шепчет жене что-то на ухо. После этого женщина хитро улыбается, по очереди оглядев нас с Эйджем, и быстро найдя предлог, забирает мужа, оставив наедине двух «друзей».

- Что ты замышляешь?

Тихий, ледяной голос разряжает тишину этой скудно обставленной гостиной.

Я откидываюсь на спинку дивана, игнорируя скрип и впившиеся в спину пружины. Терпя раздражающую боль, быстро набрасываю надменный и беззаботный вид.

Пожимаю плеча и развожу руки.

- Как видишь, пью чай. С печеньками. Собираюсь взять еще одну.

Закидываю сухую песочную кругляшку в рот и жую.

- Какого даррга ты тут забыла?!

Ох, кое-кто начинает выходить из себя.

Эйдж быстрым шагом сокращает дистанцию и нависает над моей скромной персоной. Практически та же поза, что уже была утром. Только в этот раз мы поменялись ролями. Мускулистая рука приземляется над моим ухом, сильные пальцы сжимают до хруста обивку мебели.

- Друзья? Мы – друзья? – шипит сквозь зубы парень с едкой насмешкой.

От него пахнет сладковатым потом. Мне не противно и это открытие заставляет отвлеченно начать размышление почему. Тяжелое дыхание Эша щекочет лицо.

Холодный и в то же время пылающий от злости. Редко я видела его в таком состоянии. А может, вовсе, никогда. Стоит ли быть польщенной тем, что вывести его на такой уровень проявления чувств под силу только мне?

Проглатываю остатки десерта и растягиваю губы в усмешке, тщетно усмиряя тревожно бьющееся в панике сердце.

- Верно. Друзья не целуются. Мы не друзья, - цокаю языком и специально провожу языком по губам, смачивая пересохшую кожу слюной.

Серебристые, как холодное зимнее небо, как воды северных покрытых льдом озер, глаза опускаются вниз. Зрачки Эштона расширяются. Но уголки его губ кривятся в отвращении.

- Это место едва держится на плаву. Думаешь, все обойдется, если ты продолжишь давать им себя колотить? Разве не дошло еще, что им нужно на самом деле? Вполне вероятно, что вы все окажетесь на улице. В лучшем случае…Скажи, следует ли мне помочь?

- Что ты имеешь в виду?

Я подаюсь вперед. Кончики наших носов практически касаются друг друга.

- Тебе решать, что я имею в виду. Моя фамилия – не пустой звук. Согласишься, будет этому месту и финансирование, и защита, у детей здесь появится шанс на достойное будущее…Как бы не было противно, я использую авторитет отца чтобы помочь. Откажешься, что ж, эта земля теперь моя, просто снесу это прискорбную лачугу, - понижаю голос, добавляя глубины. - Ты должен понимать, на что я способна, верно? Как никак, ты же хорошо меня знаешь, а, Эш?

Эйдж убирает руку и выпрямляется. Отворачивается, словно один мой вид вызывает в нем тошноту. Его взгляд цепляет документ на столе. Быстро пробежавшись по строкам, он быстро понимает, что это не шутка и не блеф.

Разорви он зачарованный пергамент хоть на тысячу кусочков, ничего не изменится, договор останется в силе. И последствия от его расторжения тоже никуда не денутся. Я пришла подготовленной.

- Чего ты хочешь?

Я тихо сглатываю и неслышно перевожу дыхание, беря короткую паузу. Тяжко, но пока все складывает так, как я и задумала.

Помни, что так надо, Ви. Это просто игра. Просто игра. Может быть, когда-нибудь Эйдж поймет, для чего все это было, но тогда меня, надеюсь, уже не будет рядом.

- Ты - мой. Слушаешься, подчиняешься и делаешь так, как я говорю без лишних вопросов. До тех пор, пока я не наиграюсь.

Из какой-то третьесортной злодейки романа я стремительно карабкаюсь вверх по карьерной лестнице к роли главного или, по крайней мере, второго после основного, антагониста истории.

На челюсти Эйджа играют желваки.

Он ничего не говорит, но в комнате словно стало холоднее на несколько градусов. Страшная аура.

Мерзкая, злобная и отвратительная – это все про меня. Чувствую себя грязной, невыносимо хочется помыться, смыть с себя это пакостное ощущение, но я знаю, что ванна не поможет.

То, какой я сейчас предстаю перед своим неприятелем, и то, как ощущая себя на самом деле – противоположно друг другу. Если подавить противящиеся моему поведению чувства, задержать до ощущения удушья дыхание, станет все так, будто ничего не было? Затихнет ли голос, кричащий о неправильности происходящего?

- Все решил? – холодно срывается с губ.

- У меня есть выбор?

- Нет, - декламирую свою реплику и кривлюсь в невеселой улыбке, бросая Эштону вызов.

Никакого выбора нет. Я лишила его нас обоих.

Серебряные глаза становятся еще холоднее.

- Я согласен.

Тон его голоса звучит так, будто его обладатель идет на унизительный компромисс. Оценивающе разглядываю Эйджа, чтобы он окончательно убедился в неотвратимости нашей сделки.

Хорош собой, бесполезно спорить. И всегда таким был, просто никто не замечал или предпочитал делать вид, что не замечает.

Высокий рост, правильная осанка, широкие плечи, длинные ноги, атлетичная фигура. Не грузный, как многие воины, но сильный и подтянутый. Несмотря на дешевый и потрепанный тренировочный костюм, выглядит Эйдж действительно первоклассно. Если бы только он иногда, хотя бы иногда улыбался, было бы еще лучше.

- Отлично! – встаю и хлопаю в ладоши, пытаясь придать самой себе хотя бы капельку бодрости после вымотавшего меня практически до изнеможения шантажа.

Подхожу ближе, Эйдж хмурится. В глазах настороженность и отвращение. Бельчонок готов укусить, едва подвернется шанс.

Прежде он успевает что-то сказать, толкаю его назад. Главный герой приземляется пятой точкой в продавленное кресло.