Не, ее просто не оказалось в зале.
— Воду подготовили, она и поднялась, — сказал трактирщик.
— Ну и слава… твоим работникам, — вовремя оборвал я себя. Въевшаяся в язык фраза тут могла не слишком-то хорошо сыграть. — Давай-ка мне еще каши, или чего осталось. Мои девчата все сожрали, пока я тут болтал с тобой.
— Да это еще чего, это они так, хоть не совсем обнаглели. Вот слыхал я, что у господина нашего есть девушка-кошка — так она прямо со стола ворует и убегает! А он не делает с этим ничего, потому что ему в детстве ее котенком подарили, вот и привык.
— Не удивился бы, если бы он еще и женился.
— Ты такие вещи не говори, невместно такое делать! Уж просто как питомца и подругу-то ладно, храмовники стерпят, но от такого точно бы на костер пустили.
Оставив меня наедине с этой информацией и остывшей порцией еды, он скрылся на кухне. Ну, на еду жаловаться грех — голодный, я и сам все моментально сожрал, даже не пережевывая толком. Каша с овощами оказалась неплохой, остывшее мясо — откровенно постным и переваренным, но после голодного дня с долгим переходом это было лучшее блюдо на свете.
Затем я ушел в конюшню. Пахло не очень, волчицы фыркали, но подстилка из сена — это уж точно куда лучше всего, где я спал за последние несколько дней. Ну и провел небольшую лекцию на тему терпения и необходимости оставлять нормальное количество еды, если терпения не хватает. Не уверен, что это дало какой-то эффект, несмотря на пристальные, внимательные взгляды и повернутые ко мне ушки, но попытка не пытка.
Сны? К счастью, обошлось без них.
Наутро удалось помыться в любезно предоставленной за деньги бадье. Помылся сам, помылись остальные, ну и одежду ополоснули как могли. В процессе мытья краем глаза заметил, как спасенная девица за нами следила, но ближе она не подошла. Это… странно. Хоть и хорошо.
Но потом все равно надо было с ней пересечься, чтобы сдать-таки на руки получателю. Пришлось подняться в ее комнату — туда же дочь трактирщика завтрак ей отнесла, и получила щедрое вознаграждение. Которое папаша немедленно себе прибрал, и мне об этом похвастался, ага.
Постучался. Вошел.
— Прошу, хотя бы останься и оцени! Я хочу знать, что мужчины думают о моих нарядах! Пусть и от такого бездушного чурбана как ты!
Это она сейчас переодевалась. На кровати стояла сумка, туго упиханная всякими тряпками, которые она из кареты забрала. Сама девица стояла практически голая, в белых кружевах — которые, на мой взгляд, не особо-то бились с местным средневековым окружением. Анахронически выглядели, иными словами. Хотя на почве наблюдаемой гиперсексуальности отдельных «монстров» вполне может быть, что женская одежда перемахнула через несколько сотен лет моральных перемен и сексуальной революции.
Интересно, а у упомянутых «храмовников» монашки есть?
Кхм. Так, отбой, и нечего мысленно примерять одежду на стоящую передо мною фигурку! Брома надо тут надыбать, вот что надо.
— Честно — неплохо, — ответил я. — Но это бы должно быть только для твоего суженого зрелище.
— О, ему понравится, я уверена, — сказала девица, вытягивая из сумки ворох тряпок, в которых угадывалось темно-синее платье с серебряным шитьем. — Ему понравится. Что ему не понравится — так это узнать, что ты украл коней моего отца и продал их первому попавшемуся трактирщику за десятую часть их настоящей цены. Это были очень хорошие кони, очень крепкие, сильные, выносливые, породистые…
— Вот за это я извиняться не собираюсь. В своем праве был.
Вообще, у меня аж чувство дежавю взыграло. То же самое с муравьиной королевой было, прямо один в один. Да и с остальными девками, с которыми пересечься успел, паттерн схожий. Сперва сопротивляюсь, пока они тактики свои пробуют, а затем вдруг уходят в равнодушие. Показное или нет — черт его знает, но лучше уж оно.
Сдам ее на руки, и все дела. Раз уж сюда притащил, надо бы до конца довести… А, кстати, куда?
На ходу разберемся.
— Жду внизу, — сказал я. — Тебя суженый твой ждет не дождется, так что не заморачивайся особо.
— Вот именно поэтому мне и нужно, как ты говоришь, «заморочиться», — холодно ответила девица. — Чтобы первым впечатлением перекрыть свое опоздание.
— Прям уж так важно?
— Очень важно. Ты, необученный этикету, этого все равно не поймешь. И свой шанс обучиться — упустил.
— Будто я против, ага.
Ну и вышел в коридор. Несмотря на заявления о том, что нужно оценить ее наряд — думаю, сама справится. Хрен знает как, без зеркала-то, но справится. Чутьем там своим, особенным.
Спустился в зал таверны. Сейчас народу здесь побольше было, чем ночью — утро еще сравнительно раннее, все потянулись есть и похмеляться, перед очередным рабочим днем. Ребята, по виду, не понаслышке с дорогой знакомые. Ну и виднелась парочка мужиков в кожаных плащах да с перекошенными шапками.
— Курьеры это, — слегка удивленно ответил трактирщик. — Хорошо платят, согласись? Одежка дорогая, кони выносливые…
— И работа тяжелая и опасная, — продолжил я логическую цепочку. — Давай-ка мне на моих яичницы, и мне тоже.
— А что опасная — так если дурак, то на ровном месте убьешься. Вон, у меня дядя занозу подхватил, палец распух — и через неделю вся кровь черная стала. Так и помер, пердун старый.
История как история, бывает. Дождавшись своей порции еды, еще горячей яичницы с беконом, которые тут на громадном очаге готовили, понес все это добро в конюшню, на растерзание девчатам. Пришлось, конечно, с едой и пребывание их дневное оплатить — но хрен с ним, не так уж и дорого. И пусть лучше сидят там, чем по округе болтаются. Не хочу, чтобы влипли в какие-нибудь неприятности, пока в городе буду.
Пока, собравшись кругом, стремительно все уплетали — в голову пришла логичная, в общем-то, мысль. Курьеры — они кто? Носители информации! В разных местах бывают, слухи слышали. У кого надо спрашивать за взвод девчат, так это у них. И вообще, ошиваться вокруг подобных трактиров, таверн, постоялых дворов. Мест с большой концентрацией всякого рода путешественников. А я чего-то решил в городе спрашивать, на автопилоте.
Ну, раз ошибку обнаружил — исправлю. Но сперва все же девицу довести. Может, еще и доплатят за это — ну, и насчет проданных лошадей нужно как-то вопрос закрыть. Я-то себя считаю в своем праве, но суженый ее может так не думать, верно сказала.
Мелочь сыто икнула, обозначив конец завтрака. Быстренько потрепал всех и каждого по голове, наказал сидеть и не лезть в проблемы, и двинулся обратно в здание.
Вовремя. Девица как раз спустилась и оглядывалась в поисках меня, стоя у лестницы. Платье, или чего она там напялила, было скрыто под мешковатой… робой? Да, наверно, оно так называется. Махнул, она кивнула, и мы вместе вышли наружу.
— Уж хоть не убегай, раз взялся проводить! — прошипела она. — Кто меня защитит, в случае чего?
— Ваше великолепное очарование и умение находить общий язык.
Выйдя на главную дорогу, которая вела в теперь уже открытые ворота в город, заметил интересную картину. В нашу таверну еще один курьер прибывал, всадник. Верхом на…
Верно. Девке-кентавре. Весь оголенный, блестящий от пота торс был покрыт племенными татуировками, грудь скрыта за плотно намотанной тканью. Уставшая, но довольная. И прямиком на конюшню. Среди прочего народу внимания никто особого не обратил, разве что кто-то поцокал языком недовольно, да парочка девушек с корзинками, выходивших с соседнего двора, шустро скрылись за забором и дождались, пока кентавр скроется. Затем пошли как ни в чем ни бывало.
Вывод? Цивилизация, чего еще сказать. Городское смешение, все дела. Ну, в данном случае — пригородное.
Волчицы не совсем уж пропащие дуры, к подкованной скотине кило под триста не полезут, так что можно не беспокоиться, решил я. Подхватил спасенную девицу под руку и повел к воротам. По пути решил спросить все-таки:
— Зовут-то вас как?
— Лорен Херш, — ответила она. — Хотя бы сейчас соизволили узнать, и на том спасибо!