Альфа оскалила зубы, чуть присела — с распушенным хвостом. Я вот вообще ни разу не видел, чтобы у нее хвост так делал, да и вообще у девчат. Так что и сам медленно опустился, поворачивая при этом ствол куда-то в листву. Лично я не видел и не слышал ничего, помимо леса и его звуков.

Бочком-бочком подобрался к волчице. В ее дыхании слышалось хорошенько подавляемое, но все же прорывающееся рычание.

— Что? — шепотом спросил я.

— Подветренная сторона. Совсем близко. Потные, две, чужая стая, — ответила она, скаля клыки.

— Спереди?

— Да. По ветру. Но я их не слышу.

Ура. Долгожданная, мать ее, встреча. Сейчас главное не налажать. Совсем уж подкрадываться не стоит, да и не смогу, но и прямо сейчас кричать тоже не надо.

— Отойди назад, спрячься за деревом. Начнется стрельба — беги к остальным, уводи из леса, — с легкой нервозностью сказал я. — Проблем быть не должно, только… Все равно, будь готова.

Она повернулась ко мне лицом и потерлась виском о плечо. Затем внезапно распахнула рот и куснула за шею, аккурат поверх укуса волчонка. Вообще-то, больно. Клыки у нее острые. Но я, вроде бы, даже не зашипел, а просто переждал.

— Мы могли бы жить и без них, — тихо сказала она, отпустив шею.

— Они тоже в моей стае. В нашей, если уж на то пошло. Бросать не собираюсь. Все, иди.

Ладно уж, тут у меня чего-то внутри взыграло. Все разваливающаяся и разваливающаяся защита от местных похотливых эффектов, видимо. Я не просто потрепал Альфу за ухом, но и, после очень уж короткого колебания, торопливо поцеловал. И немедленно оторвался, не давая поцелую затянуться.

Она явно хотела больше. Но тряхнула головой, бросила последний взгляд и бесшумно умчалась прочь, прятаться.

Я же почесал затылок, поднялся и побрел вперед. Неторопливо, спокойно. Не совсем уж открыто, но и не пытаясь прямо уж прятаться — в общем, старался копировать ту походку, по которой взвод меня знает. У меня, конечно, не те замечательные берцы, и растительность под ногами не так сильно хрустит, но уж разберутся.

Так что какое-то время, с пару минут я двигался. И затем заметил краем глаза, что ко мне сбоку кое-кто пристроился. Кое-кто мелкий, ушастый и очень довольный собою. Ну вот как тут отреагировать на это чудо?

Не кричать же. Хотя очень даже хотелось на повышенных спросить, а какого хрена она здесь вообще забыла. Но чего уж. Придется эту попытку воссоединения отменять и тащить волчонка обратно к сестрам. И попросить, видимо, привязать ее, или вроде того.

Я просто негромко вздохнул, и негромко же сказал:

— Ты как вообще… Ладно. Иди-ка сюда.

Потянулся к ней, чтобы взять за руку — а она взяла, и отскочила. Вся веселая и возбужденная, энергия так и хлещет, размазываясь по округе игривым вилянием хвостика.

— Сейчас не время, — сказал я, устало потирая глаза. — Пойдем, отведу тебя.

Сделал пару шагов, потянулся вновь — опять отскочила, на этот раз подальше. И аккурат в ту сторону, откуда, вообще-то, Альфа учуяла девок моего взвода. Я вот чего-то не уверен, как они отреагируют на вывалившегося на них ребенка, и проверять желанием не горю от слова совсем.

А этот самый ребенок сейчас на месте подпрыгивал, призывая с ней поиграть. Ну хоть приземлялась негромко, и на том спасибо.

— Это не игра, — продолжил я уговоры, подбираясь к волчонку. — Давай я отведу тебя к старшим, а поиграем позже, когда все устаканится. Ты же умная девочка, чего на тебя сейчас нашло-то?

— Хочу других увидеть! — заговорщицким шепотом сказала она.

И ловко отошла еще на пару метров, возбужденным приставным бегом. То на меня смотрела, то в нужную сторону — невидимые волчицы привлекали ее куда сильнее, судя по ушкам и тому, как часто она принюхивалась.

Терпение, лейтенант. Только терпение. Вылазка уже того, провалилась, так что надо теперь хватать уже мелочь и, против ее воли, тащить обратно. Заткнув рот и не давая вырваться. Хотя если она от сестер-то убежать умудрилась…

— Потом увидишь. Ночью, — сказал я, осторожно подбираясь ближе. — И потрогаешь, и поиграешь. Потерпи немного.

— Хочу сейчас!

Какие-то совершенно дебильные догонялки получались. Я пытался негромко уговорить волчонка вернуться, она уговорам не поддавалась, ловко отпрыгивая каждый раз, когда я почти ее схватил. Уже успел плюнуть и попытаться за хвост поймать — так один хрен.

А ведь мы потихоньку, но продвигались в сторону моего взвода. О чем забывать было никак нельзя. Неожиданно для девок лицом к лицу точно не выскочим, они нас услышат и учуют — но лучше бы не давать им поводов беспокоиться. Могут и очередь предупредительную дать. В грудь.

— Да вернись ты, — сквозь зубы сказал я. Еще чуть-чуть — и прорычал бы, вполне в духе Альфы.

Приближались кусты. Довольно-таки густые и, на вид, колючие. И волчонок явно собиралась прорываться прямо сквозь них.

— Ты хоть чуешь других волчиц? — спросил я, ускорив шаг.

— Совсем недалеко! Но они молчат.

Угу. Оч-чень интересно, чего это они молчат. Может, потому что нас слышат, а?

Отвлекшись на то, чтобы послушать округу и принюхаться, мелочь оказалась практически в зоне моей досягаемости. Еще немного, еще чуть-чуть… Давай!

Не вышло. Волчонок вновь отпрыгнула, и прямиком в кусты. Сперва раздался хруст, а затем…

— Ой! Уй! Ай! — понеслось как из пулемета. И звук притом отдалялся.

— Да что б тебя! — уже не так уж и тихо рыкнул я.

И пошел ломиться сквозь кусты. Только глядя под ноги — и не зря. Оказалось, что растительность хоть и густая, но довольно-таки тонкая — и росла она прямо на краю оврага, неглубокого, но все же. В который волчонок и укатилась с разгона, по крутому склону. Вон, распласталась теперь на дне словно морская звезда. Не шевелясь.

Стало как-то неприятно на душе. И в голове, и в груди.

— Сейчас спущусь! — сказал я. Затем понял, что нас один хрен уже наверняка услышали, и добавил погромче: — Эй! Я знаю, что вы здесь! Подходите к оврагу, поговорим!

Оценил крутость спуска — терпимо, но быстро не получится. С другой стороны же он максимально пологий, так что подняться выйдет без проблем. Это просто нам не повезло с этой стороны подойти.

Я вздохнул, убрал винтовку за спину и стал спускаться. Сперва хотел прокатиться на ногах, но быстро понял, что так скорее споткнусь и, в итоге, сам кубарем слечу вниз. Пришлось сползать на заднице.

Наверняка все штаны себе подрал, но это так, краем сознания заметил. Все внимание было приковано к мелочи, которая все так же валялась на земле. Хвост подергивался, так что, вроде бы, живая. И на том спасибо.

Едва коснулся земли, так сразу подскочил к волчонку. Сел на колено, первым делом проверил на шее пульс — в наличии. Ну, и поскуливание легкое было слышно. Плакала она. Перевернуть бы — да страшновато, кто знает, чего там за внутренние повреждения могут быть. Тот же позвоночник. Дети, конечно, всякое умудряются переживать, а это еще и будущая волчица, они людей покрепче будут, но все равно рисковать не хочется.

— Тихо-тихо, — сказал я, поглаживая ей голову. — Где болит?

— Везде… — проскулила она.

И зашевелилась полноценно. Руками, ногами. Повернулась на бок и свернулась, уперевшись затылком мне в ногу и капая слезами с грязной мордашки на ботинок.

— Говорил же, дура мелкая, — беззлобно пробормотал я. — Ничего, на тебе-то заживет. Давай полежим.

Ну, восстановление контакта со взводом, получается, совсем к херам полетело. И все из-за этой вот мелочи. М-да.

Но расслабляться все равно было нельзя. Так что, пока одна рука почесывала волчонка за ухом, вторая держала револьвер, а глаза внимательно следили за пологим спуском в овраг. Там тоже кусты росли, густые, и хрена с два разглядишь, если кто-то приближается — или следит уже за нами, прячась в зеленке.

Хотя, наверняка боевые девки уже свалили. Раз так не вышли поболтать, видя, что сейчас драться мне вообще несподручно, то уже и не…

Вот буквально, блять, с полминуты голову не поднимал. Слезки у волчонка утирал, а затем она, поскуливая, но уже чуть повеселев, поднялась на ноги. Вся пыльная, везде ободранная от великолепного спуска, но целая. И вот она-то своими ушками и заметила, что из кустов кто-то вышел. Сперва одним ухом дернула, затем резко развернулась.