– Ты мне так и не рассказал о своих планах, – твердо произнес он. – Как я смогу быть твоей правой рукой, не зная деталей?

– Мне больше не нужна твоя помощь, – ответил ему главный пернатый, – дальше я справлюсь сам!

– Но ты говорил мне совсем другое. Ты обещал сделать меня первым после себя!

– Считай, что я передумал, – усмехнулся Рафаил, и преданный им Алонсо изменился в лице.

– Тогда расскажи мне хотя бы о ритуале, – попросил он, с трудом пряча негодование. – Почему палач здесь, а не возглавляет твое адское войско, как мы планировали раньше?

– Ты прав, – решил поделиться с ним Рафаил. – Я собирался сделать Ноа своим генералом, потому что небывалой силы Тьма заключена внутри него. Но после подумал, что демон в любой момент может выйти из-под контроля, стать неуправляемым и подняться против своего господина. Тогда я решил не рисковать и захватить себе его силу! Зачем мне генерал, если я сам могу повести к победе свое войско!

– Но будет сложно подчинить его Тьму, – попытался возразить удивленный Алонсо.

– А вот для этого мне нужна будет сила Света!

В этот момент створки двери распахнулись, и двое стражников ввели в зал плененного ангела.

– Эвелин…! – в один голос воскликнули архангел и демон.

Ноа с ужасом и болью смотрел, как блюстители ведут его жену ко второму пентаклю.

В отличие от него, Алонсо был всего лишь удивлен.

– Этого не может быть… – прошептал он, – она должна быть мертва…

– Не волнуйся, мой друг. Ей осталось совсем недолго, – ответил Рафаил и подал знак втолкнуть Эви в центр второй пентаграммы, которая тут же активировалась, засветившись голубым светом.

– Можем начинать! – возвестил дух главного жреца, и тридцать три безликих монаха затянули ритуальную мантру.

– Стойте! – закричал Алонсо, не в силах совладать со своими чувствами. Это был полный провал. Все надежды и планы на дальнейшую жизнь рушились прямо на глазах. Священнослужители замолкли, песня прервалась. – Ты обманул меня, Рафаил! Ты обещал, что я разделю с тобой власть! Ты поклялся отдать мне Эвелин! И, если она должна умереть, то только от моих рук! Не смей использовать ее в ритуале! – в конец, обезумевший архангел подскочил к своему бывшему другу и, схватив за грудки, дернул на себя.

– Не мешай мне, ты, низший червь! – взревел главный пернатый. – Пойди прочь! – он активировал свою магию, сконцентрировав на ладонях, и ударил Алонсо в грудь. Тот отлетел назад и, шарахнувшись о стену, тут же обмяк и застыл без движения. – Продолжайте! – скомандовал Рафаил, обращаясь к жрецу.

С новой силой зазвучала прерванная мантра, и ведущий священнослужитель продолжил темный ритуал. Забормотав неразборчивые слова на каком-то древнем незнакомом наречии, он взял серебряную чашу и небольшой острый клинок, беспрепятственно вошел в круг первого пентакля и, сделав разрез на запястье Ноа, на одну треть наполнил емкость кровью. Демон чувствовал и видел все, что происходило вокруг, но будучи под заклятьем повиновения, не мог сопротивляться.

Закончив с первым участником ритуала, жрец подошел к Эвелин и проделал все те же действия с ее рукой. Сверкнуло острое лезвие, и снова пролилась кровь. Душа Ноа, заключенная в неподвижном безвольном теле билась в неистовстве, когда он наблюдал за мучением возлюбленной. Демон медленно сходил с ума от того, что ничем не мог ей помочь.

Тем временем, священнослужитель вернулся к Рафаилу и скинул тунику с его плеч. Ритуальная песнь взяла более быстрый темп, нагнетая и без того напряженную обстановку. Обмакнув пальцы в серебряный кубок, ведущий ритуала принялся выводить замысловатые руны на теле главного архангела, делал он это долго, беспрерывно начитывая текст заклятья. А когда, наконец, закончил рисовать, то воздел руки к небу и громко выкрикнул какие-то слова. Потолок над ними разверзся, открывая глубины ночного неба, и в тот же миг, начертанные кровью ангела и демона рисунки, впитались в тело главного участника темного таинства.

Тьма внутри Ноа и Свет в теле Эвелин зашевелились, пытаясь найти выход и, доставляя тем самым своим хозяевам почти физическую боль.

Жрец протянул чашу Рафаилу, и тот испил из нее несколько глотков. Затем он во второй раз обмакнул пальцы в смешанную кровь темного и светлого существа и изобразил на груди пернатого большой круг с заключенным внутри треугольником. И снова поднял руки к богам, и снова прокричал что-то известное только небесам.

Тела ангела и демона, надежно заключенные в пентаклях, выгнулись неестественной дугой, и они оба закричали от боли. Свет и Тьма, наконец-то, найдя выход, потянулись к своему новому хозяину и через начертанный кровью рисунок принялись медленно проникать в его тело, наполняя неимоверной силой каждую клеточку естества.

Алонсо пришел в себя. Открыл глаза и узрел весь масштаб развернувшихся событий.

– Нееет… Рафаил… – поднялся на ноги и зарычал себе под нос преданный своим другом архангел. Никто не слышал его слов, и никто не видел его намерений, поэтому, никем не остановленный, он подхватил меч-одати, с которым не расставался последнее время, и приблизился к уязвленному в этот момент главному участнику ритуала. Играя желваками, Алонсо с ненавистью посмотрел на пернатого:

– Свет Эвелин должен быть моим! – прокричал он ему в лицо, затем поднял зачарованный клинок и вонзил в самое сердце Рафаила.

Не в силах осознать, что его безвольный соратник решился на подобное, пернатый широко раскрыл удивленные глаза.

– Как ты посмел?! – через силу вымолвил он, и кровь хлынула из его рта, заливая подбородок и стекая на грудь. До последнего момента новоявленный Верховный не мог поверить, что убит. И кем? Мягкотелым Алонсо!

– Не позволю стать тебе Новым Богом, потому что Повелителем Межмирья я буду сам! – добавил архангел и, оттолкнув соперника, занял его место в ритуале.

– Глупец, – хриплым голосом произнес Рафаил. – Ты слишком слаб, чтобы вместить в себя всю эту мощь… Безумец! – договорил он, падая навзничь, и это были его последние слова.

Алонсо, громко рассмеявшись, рванул на себе тунику и развел руки в стороны, открывая незащищенную рунами грудь. Две могучие силы Тьмы и Света, смешавшись в единый магический вихрь, ворвались в неподготовленное вместилище и, наполнив его до краев, взорвались, расщепляя на молекулы плоть архангела. В один миг, тело Алонсо полыхнуло яркой вспышкой, без остатка сгорая в пространстве. Третий помощник, так и не став первым после Рафаила, исчез навсегда, и только его последний крик, подхваченный эхом, еще слышался какое-то время, пока окончательно не затерялся и не угас в глубине пустынных коридоров.

Сила Тьмы и Света, потеряв ориентир, какое-то время блуждала по залу и, не найдя нового пристанища, разделившись, вернулась в свои прежние тела.

Ноа первым пришел в себя и, обнаружив, что пентакли погасли, а он может свободно двигаться, бросился к жене.

– Эвелин, – взяв на руки, позвал ее он, – как ты, милая?

– Было очень больно, но я рада, что все закончилось, – ответила она и, закопавшись руками в спутанные волосы, притянула его голову к себе и поцеловала в губы.

В этот самый момент, на небе взошла полная луна, осветив своим волшебным светом счастливую пару, словно благословляя их право на существование и на любовь.

– Мне нет прощения! – воскликнул палач, прерывая сладкий поцелуй. – Я не должен был допустить всего, что с тобой произошло…

– Тссс… – прошептала Эви, прикрывая пальчиком его губы, – ничего не объясняй! Давай просто поскорее уйдем отсюда.

Ноа согласно кивнул и поспешил исполнить желание возлюбленной. Однако, сделав несколько шагов вперед, он увидел, что тридцать три духа бывших монахов так и стоят застывшие на своих местах, по-прежнему заключая их в свой огромный круг. Глубокие капюшоны надежно скрывали их лица, мешая определить намерения бывших приспешников Рафаила.

– Брысь отсюда! – крикнул им палач.

Безликие в черных балахонах испуганно вздрогнули и рванули с места. Словно тараканы, они, толкаясь, разбежались в разные стороны и скрылись в щелях.