Окончательно придя в себя, Эвелин обнаружила, что лежит на каменном столе, предназначенном для жертвоприношений. Он был заботливо застелен мягким ковром со множеством ярких подушек. Откуда-то сверху, струясь легкими волнами до самого пола, спускался балдахин из тончайшего красного шелка и прозрачной органзы. Удивительно, насколько просто незамысловатая декорация превращала холодный камень в уютную постель.

Алонсо стоял, повернувшись спиной, и с помощью магии зажигал маленькие огоньки и поочередно оставлял их плясать на медленно тающем парафине.

– А ты неплохо подготовился, – проговорила светлая душа, поднимаясь с постели. – Что это за место?

Архангел медленно обернулся, услышав ее голос, и улыбнулся искренней светлой улыбкой.

– Тебе нравится? – спросил он, сгорая от волнения.

– Впечатляет, – многозначительно ответила ангел.

– Хочу, чтобы ты стала по-настоящему моей в красивой, располагающей к интиму, обстановке, – сахарным голосом произнес Алонсо и, развязав пояс, скинул с плеч испачканную в крови тунику.

Ноа покинул здание тюрьмы и тут же оказался в гущи событий. На улицах городка царил хаос. Ангелы вперемешку с демонами метались по земле и по воздуху, время от времени сталкиваясь друг с другом и снова разбегаясь в разные стороны. Они размахивали крыльями, теряя пух и мелкие перья, которые потом еще долго кружились в воздухе, создавая иллюзию снегопада.

Поймав одного, случайно налетевшего на него небожителя, палач встряхнул его за плечи и встревоженно спросил:

– Что произошло? Отчего такая суматоха?

– Никто толком ничего не знает, но что-то случилось в Здании Высшего Духовенства! Говорят, Верховный погиб! Совета больше нет! Будет смена власти! – запричитал тот, испуганно сверкая глазами. – Грядут темные времена! Мы все в опасности! – в отчаянье добавил он и кинулся прочь.

Ответ ангела не внес ясности, поэтому Ноа решил лично выяснить, что произошло и отправился прямиком в Головное Здание Суда. Здесь, в полумраке мерцающих стен, его встретила мертвая тишина. После хаоса, творившегося снаружи, она оглушала. В просторных залах не было ни одной живой души, никаких стражников-блюстителей у входа, никаких служащих. Никого. Одно лишь эхо сопровождало палача, отражая звук его шагов от пустых холодных стен и унося далеко вперед.

Так, никем не остановленный на протяжении всего пути своего следования, он дошел до святая святых: до зала, где обычно восседал Верховный Судья Межмирья. У огромного входа, расписанного священными рунами, Ноа замешкался, раздумывая, стоит ли постучать, но заметив, что дверь приоткрыта, просто толкнул ее вперед.

Он хорошо запомнил это место, когда в цепях, лишенного памяти, его привели на божий суд. Только теперь он понял, что изначально все было неправильно. Тогда его встретил один Рафаил, без лишних вопросов увел в здание тюрьмы и самолично, после устроенных им же страшных испытаний, нарек палачом.

Сейчас здесь было все по-другому. Ноа замер на пороге, осматривая страшную картину, развернувшуюся перед его глазами. На полу были выцарапаны две огромные пятиконечные звезды, в каждом углу которых лежало по одному мертвому телу. Из их ран все еще сочилась кровь, наполняя желоба ритуального рисунка. Судя по расшитой золотом одежде, все они были членами Совета.

Даже демону, бывшему генералу, стало не по себе от увиденного. Он с ужасом вглядывался в застывшие лица, пытаясь понять кто и для чего сотворил с ними такое. У одного небожителя Ноа заметил едва бьющуюся жилку на шее.

«Жив!» – подумал он и бросился к нему.

Несчастный еще дышал. Палач попытался зажать рукой его кровоточащую рану на груди. Верховный (а это был именно он), открыл глаза и произнес слабым хриплым голосом:

– Не старайся… нас уже не спасти. Раны от меча-одати неизлечимы…

– Кто это сделал?!

– Не важно, чья рука нанесла удар, главное – кто за этим стоит… – из последних сил прошептал Судья, – …останови Рафаила… – добавил он, и его сознание погрузилось во тьму.

Ноа медленно поднялся и беспомощно опустил руки, случайно испачканные в крови святого.

– Приятно обнаружить свое имя на слуху, – словно гром среди ясного неба раздался голос архангела. – Наконец-то, я становлюсь популярным.

Демон резко обернулся и встретился с ним взглядом.

– Рафаил! – взревел он и, сжимая липкие кулаки, бросился на пернатого. Тот стоял на расстоянии трех метров и, полностью уверенный в своей безопасности, с любопытством наблюдал за палачом.

Разъяренный Ноа сделал лишь один шаг навстречу своему врагу и замер на месте, будучи не в состоянии двигаться дальше. Его ноги словно вросли в пол. Увидев некрасивую ухмылку на лице архангела, он опустил взгляд вниз и понял, что стоит в самом центре начерченной кровью пентаграммы, которая в тот же миг активировалась, засветившись ярким красным светом.

– Я отправил за тобой своих безликих псов, но ты пришел сам, – проговорил Рафаил, расслабленной походкой приближаясь к Ноа. – Это так похвально, – чем ближе архангел подбирался к демону, тем отчаянней тот пытался выбраться из ловушки, в которую по неосторожности сам же и угодил. – Не трать понапрасну своих сил, мой мальчик, они нам еще пригодятся, – нравоучительно произнес Святейшество и, активируя магию повиновения, властно приказал: – На колени!

Ноа, стиснув зубы, пытался воспротивиться, но тело больше не слушалось его, против воли, он опустился на пол и замер в унизительной позе.

– Я убью тебя… – с огромным трудом выдавил из себя демон эти три простых слова.

Рафаил лишь громко рассмеялся.

– Не давай обещаний, которые не сможешь исполнить! Ты находишься в активированном пентакле, на твоих руках кровь жертвы. Ты уже стал частью ритуала. Тебе отсюда не выйти.

– Что ты задумал…?

– Скоро сам обо всем узнаешь. Осталось дождаться еще одного участника и можем начинать, – он указал рукой на второй, точно такой же, но еще неактивный оккультный символ, а потом, наслаждаясь беспомощностью демона, насмешливо добавил: – Оставлю тебя ненадолго, мой мальчик, не скучай, если что-то понадобится – зови! Я буду поблизости.

– Хочу, чтобы ты стала по-настоящему моей в красивой, располагающей к интиму, обстановке, – сахарным голосом произнес Алонсо.

Он уверенно развязал пояс, скинул с плеч испачканную в крови тунику и, оставшись в одних легких штанах, направился в сторону Эвелин. Девушка, растерявшись от такой прямоты и напора, отшатнулась и начала медленно отходить назад.

– Что ты задумал, Алонсо?

– Хочу сделать тебя своей женой, – с большим энтузиазмом поведал архангел. – Мы с тобой в храме бога любви Эроса. Если мы проведем консумацию на этом жертвенном камне, мы получим его благословение и станем мужем и женой! Навсегда!

Алонсо говорил это так воодушевленно, что Эви стало по-настоящему страшно.

– Послушай… – попыталась достучаться до него светлая душа, – мы с тобой хорошие друзья… – начала было она, но он не дал ей закончить.

– Друзья?! – удивленно воскликнул Третий помощник Верховного Судьи и громко засмеялся. – Нет, милая моя! Я сделал тебя бессмертной, не для того, чтобы быть друзьями! Ты нужна мне вся! Твоя душа, твое тело, твоя сила – все это должно принадлежать мне и только мне!

В этот момент он снова стал похож на одержимого, ничего не осталось от прежнего Алонсо, которого Эви когда-то знала. Лихорадочно соображая, как отделаться от обезумевшего небожителя, она продолжала пятиться назад, пока ее спина не уперлась во что-то неровное. Подняв голову вверх, девушка увидела склонившийся над ней лик бога любви и плотских желаний, застывший в мраморе, который, казалось, с интересом наблюдал за происходящим здесь действием. Она побледнела и с трудом проглотила собравшийся в горле комок.

– Не смущайся, душа моя, Эросу понравится то, что он увидит, – сообщил Алонсо настигнув Эвелин.