Ночная визитерша приняла ее слова за личное оскорбление. Красивое лицо исказила гримаса гнева. Какое-то время, задыхаясь от возмущения, девица могла издавать лишь невнятные, больше похожие на рычанье, звуки. Воспользовавшись заминкой, Алонсо ухватил ее за талию и вытянул за дверь. Через минуту возня и крики стихли. В корпусе наступила долгожданная тишина. Эви тоже перестала смеяться и устало откинулась на подушки.

– Ах, Алонсо, ты не перестаешь меня удивлять! – тихо проговорила она, утирая выступившие на глазах слезы, и с удивлением отметила, что не испытывает по отношению к названному супругу ни ревности, ни обиды. Наоборот, стало как-то легче на душе. Откинув еще недавно мучающие ее угрызения совести, она обратилась к более приятным мыслям о волнующем ее воображение таинственном палаче.

Палач проснулся оттого, что кто-то осторожно, но настойчиво тряс его за плечо. Открыв глаза, он увидел перед собой низшего духа, одетого в рясу из грубой мешковины, капюшон которой надежно скрывал его размытый облик. Глядя на это существо, невольно возникал вопрос: а было ли у него хоть какое-то лицо?

– Встать можете? – спросил безликий дух, обращаясь к демону.

Ноа мысленно провел диагностику своему телу, сканируя каждый участок поврежденных ранее мягких тканей, и с удовлетворением отметил, что оно больше не отзывается болью.

– Могу, – с уверенностью ответил он.

– Тогда переодевайтесь, я подожду в коридоре. Как будете готовы, проведу вас к рабочему месту. Его Святейшество Старший архангел уже ожидает, – проговорило приведение в рясе и, оставив сверток на кровати, исчезло из комнаты, пройдя прямиком сквозь закрытую дверь.

Оставшись один, Ноа внимательно осмотрел свое тело, на котором, сквозь изорванные лохмотья, проглядывали затянувшиеся рубцы и шрамы, не успевшие регенерировать полностью.

«Мне снился прекрасный ангел, залечивающий мои раны, – вдруг вспомнил демон, а потом его взгляд упал на коробочку с лечебной мазью, – может и не приснился…» – задумчиво добавил он. Спохватившись, что его ждут, палач поднялся с постели и поспешно стянул с себя остаток того, что еще недавно было одеждой. Неожиданно из складок испачканной в крови ткани, вывалился маленький предмет, и прежде, чем демон успел его рассмотреть, закатился под кровать. Ноа опустился на пол и, пошарив рукой, нащупал пропажу. Это оказался портретик девушки, того самого ангела из его снов. – «Красивая…» – прошептал палач, поглаживая большим пальцем местами потертый рисунок, и почувствовал, как что-то теплое разлилось в его груди, согревая ледяное сердце. – «Интересно, откуда он у меня? – спросил он, и сам себе ответил: – Наверное, выпал, когда она обрабатывала мои раны. Надо будет вернуть при первой возможности».

Его размышления прервала просунувшаяся через стену голова низшего духа.

– Вы долго, – пробормотала она безгубым ртом. – Его Святейшество будет недоволен!

– Иду, – неохотно буркнул Ноа и, спрятав портретик, начал поспешно одеваться, ему не хотелось в первый же день разгневать Рафаила.

* * * * *

Рафаил встретил Ноа с распростертыми объятиями, словно старого друга. Демон, не разделяя его притворной радости от встречи, слегка поклонился, как и следовало приветствовать господина.

– Я рад, мой мальчик, что ты в порядке и можешь прямо сейчас приступить к своим обязанностям! – растекался сладкими речами Старший архангел. – Проходи, обживай свой новый кабинет!

Ноа вошел в темное мрачное помещение и осмотрелся. Первое, что бросалось в глаза – это массивное жесткое кресло с прикрученными к полу ножками, стоявшее посреди зала. В крепкие на вид, подлокотники были вмонтированы металлические кандалы для рук, для ног так же имелись фиксирующие крепления. В нескольких местах с потолка свисали цепи, а по стенам были развешаны разной формы металлические инструменты. В углу стоял стол, на котором блестели аккуратно разложенные колющие, режущие, пилящие, откусывающие приспособления. Прилаженные к столешнице колеса способствовали его быстрому перемещению.

Демон нахмурился и тяжело вздохнул. Сомнений не оставалось, это была комната пыток. Без особого удовольствия, он поймал себя на мысли, что вся атрибутика ему хорошо знакома. Каратель точно знал, что и как следует применять, а значит Рафаил был прав, когда говорил, что единственное, что он умеет делать – это убивать.

– А вот и твое первое задание, – оповестил Старший архангел, когда тяжелая металлическая дверь с противным скрипом отворилась, и на пороге появились два блюстителя. Они крепко держали за плечи закованного в тяжелые цепи беса. Казалось неестественно странным, как такое хрупкое на вид тельце могло выдерживать на себе многокилограммовый вес металла? Рафаил жестом приказал усадить заключенного в кресло и надежно зафиксировать конечности. Глаза нечисти испуганно забегали по комнате, один вид пыточных приспособлений приводил в ужас. – Мои воины взяли его в поднебесной, – продолжил объяснять задачу Его Святейшество. – Он отыскал лазейку в аду и смог выбраться на Землю. Делай что хочешь, но вытащи из него информацию, где находится неучтенный портал, которым он воспользовался, и есть ли у него сообщники?

Ноа кивнул Рафаилу и переключил внимание на беса. Тот, поскуливая, заерзал под тяжелым взглядом пытливых глаз, пытаясь высвободиться, но кандалы надежно фиксировали его тело. Палач, не торопясь, накинул на себя передник, натянул нарукавники и с грохотом придвинул к креслу стол с инструментами. Выбрав штырь с длинным острым наконечником, он с ловкостью фокусника крутанул его в руке и взглянул на Рафаила.

– Желаете посмотреть, Ваше Святейшество? – поинтересовался демон перед тем, как приступить к работе.

– Пожалуй, нет, – словно очнувшись, проговорил Старший архангел и поспешил покинуть мрачную комнату. – Не буду мешать, – сказал он, но, спохватившись, обернулся и добавил: – Только, пожалуйста, не переусердствуй! До суда он нужен нам живым.

Ноа молча поклонился в ответ и, сверкнув красными глазами, решительно шагнул к пленнику.

Оказавшись в коридоре, Рафаил, приложил ухо к двери и замер, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Через минуту тонкие губы растянулись в жуткой ухмылке, когда до его слуха донесся душераздирающий крик жертвы. Представив, что сейчас делается в зале пыток, архангел удовлетворенно кивнул своим мыслям и отправился прочь, подальше от темного холодного подземелья, навстречу яркому солнцу.

* * * * *

Яркое солнце, чудом пробивавшееся сквозь зашторенное окно, разбудило Эвелин. Все-таки под утро ей удалось немного вздремнуть. Сладко потянувшись на мягких шелковых простынях, она встала с мыслью поскорее увидеть палача и справиться о его здоровье.

Наклонившись, чтобы взять тунику, графиня заметила небольшую коробочку, лежащую на столе.

«Вчера этого здесь не было», – подумала она, открывая крышку.

Внутри оказался красивый костяной гребень для волос, инкрустированный разноцветными камнями. Произведение искусства, не иначе. На дне Эви заметила сложенную вдвое записку.

«С глубочайшими извинениями. Алонсо»– гласила она.

Как только слова, аккуратно выведенные каллиграфическим подчерком, были прочитаны, листок вспыхнул в руках и, не обжигая пальцы, осыпался пеплом.

Легкая улыбка коснулась губ, когда девушка вспомнила ночное происшествие и, немного посомневавшись, подарок все-таки приняла.

По-быстрому уложив волосы, светлая душа накинула на плечи струящийся шелк, повязала пояс и, надев сандалии с золотыми ремешками, опоясывающими икры до самых колен, покинула свою спальню.

Эвелин прямиком направилась в сад, где без труда отыскала часовню с порталами. Дорогу она запомнила хорошо, и уже минут через пятнадцать стояла, сгорая от волнения, перед дверью палача.

Успокоив бьющееся в груди сердце, бывшая графиня тихо постучала и, не дождавшись ответа, осторожно толкнула дверь и вошла. Какого же было разочарование, когда она увидела, что комната пуста. Эви грустно вздохнула, но тут же утешила себя мыслью, что, если палач выбрался из постели, значит здоров, и его жизни больше ничто не угрожает.