– Ксанте жив? – спросила Ли без предисловий.

– Да, – мгновенно отозвался маленький Мио.

– Не знаю, – одновременно с ним произнес хмурый Эр-сай.

– Кто из вас лжет мне во благо?

– Никто, госпожа. Из-за ментальной связи вы ощутили бы смерть супруга, так что, полагаю, он не умирал ни на «Фениксо», ни на корабле противника, но судьба капитана мне лично не известна. Пойдемте, мы поищем для вас безопасное место.

– Я никуда не пойду. Сейчас самое безопасное место – челнок с системой маскировки.

– Ошибаетесь, – мягко возразил Алек. – У нас тут неучтенный фактор – в систему Рудалака только что вошла флотилия триумвиров.

– Тогда нужно снова включить маскировку «Фениксо».

– Не получится. Кто-то, не знаю кто, воспользовался отключением щитов и проник к нам на борт при помощи телепорта с аномально большим радиусом переноса. Именно этот неизвестный диверсант деактивировал системы фрегата, и лишь поэтому корабль Сой-карна сумел к нам приблизиться.

– Еще раз спрашиваю – где сейчас Ксанте Ке-орн?

– Его нет на мостике, так что, видимо, на флагмане Консеквенсы, на «Бездне». Легионеры Сената взяли этот корабль на абордаж. Думаю, особого кровопролития не случилась, так что капитан в безопасности... по крайней мере, пока, чего о вас не скажешь.

– Почему?

– Вы агент Кси и терранка, которой запрещено появляться на территории Сирмы. Вас отправят в лагерь за один факт появления в запретном месте.

– Знаю.

– А раз знаете, тогда прошу, идите с нами так быстро, как только получится. Я неплохо помню укромные закоулки «Фениксо» – сам там прятался там от Хироки и Курата.

– Это далеко?

– Не очень.

Коридоры становились все более извилистыми, а воздух – все холоднее. Фонарь Мио выхватывал из темноты то штабеля неизвестно чем набитых ящиков, то зачехленные синтезаторы, то детали разобранных машин.

– Вот здесь хорошее место, – прошептал сублейтенант, ныряя в узкую щель. – Прохладно, конечно, зато рядом установка, которая немного глушит сенсоры.

«Ничего себе прохладно». Ангелину бил озноб. Она присела на корточки и прислонилась лопатками к стене, но тут же пожалела об этом – стена оказалась ледяной.

– Сейчас с фрегата не улететь, – пробормотал Эр-сай, усаживаясь рядом, – мешает флотилия, но мы подождем. Рано или поздно они уберутся в варп, тогда можно угнать челнок и добраться до безопасного места, а потом придумать, как помочь капитану.

– Он в руках врага.

– Не стоит драматизировать, Ке-орн в руках у Империи, которая ему не враг. Если действовать правильно и доказать свою правоту, все кончится благополучно. Думаю, находки на Суркате достаточно для разоблачения Сой-карна...

– У нас не осталось образцов.

– Их можно получить заново... Прошу вас, не теряйте надежду.

Сублейтенант еще что-то говорил, но Ангелина перестала его слушать, вместо этого она прижималась ноющим затылком к ледяной стене и пыталась унять дрожь. Мио, который устроился с другой стороны, придвинулся ближе – не так тесно, чтобы это выглядело неуместным, но достаточно близко, чтобы стало чуть теплее. «Когда-то я совершенно не нуждалась в помощи – подумала Ли, – рассматривая темноту, слушая неясной природы шуршание и другие звуки огромного корабля. – Я была сильной, когда являлась на территорию врага, но теперь все запуталось. Моя привязанность — моя уязвимость...»

...От стужи защипало глаза. Опустив веки, Ангелина пыталась прокручивать в памяти события последних месяцев – изощренные ходы Феснийской операции, появление Кая, пожар на станции и отчаянного Ксанте в медицинском отсеке, собственное угасание и внезапное воскрешение, отлет «Фениксо», пронзительно прощание, спасенного, но искалеченного Марта. «Тьма всегда заканчивается, нужно только выдержать до утра».

Она так и уснула сидя, а проснулась от звука чужих шагов. Поисковая группа блуждала среди похожего на лабиринт нагромождения контейнеров. Свет от фонаря метался по стенам. Мио повернулся к Ли и приложил палец к губам. «Судя по шуму, не менее десяти легионеров. Идут прямо сюда, возможно, засекли нас корабельными сенсорами».

– Вылезай! – раздался резкий окрик.

– Легионеры нас не видят, госпожа, – почти беззвучно, одними губами прошептал Мио, – и все же кто-то должен выйти, иначе они не уйдут. Я сдамся им, а вы оставайтесь на месте.

– Лучше сдамся я, – точно так же почти беззвучно предложил Алек.

Мио покачал головой.

– Сублейтенант будет вам полезней, госпожа, – шепнул он Ангелине и, ловко отстранив Эр-сая, скользнул в проход между ящиками.

Поодаль раздались гортанные голоса, возможно, говорили на диалекте или на жаргоне – усталая и промерзшая до костей Ангелина едва понимала половину. Мио, вроде бы, отвечал спокойно, характерное жужжание бластеров так и не последовало. Сапоги десятка сирмийцев затопали по палубе, а потом шум утих.

– Логика порой такая дрянь, – с жесткой усмешкой сказал Эр-сай. – Отпустить туда Мио – логично, но... нечестно по отношению к нему. Впрочем, сделанного не вернешь, так воспользуемся полученными преимуществами.

– Они могут вернуться за нами, если снова просканируют «Фениксо».

– Именно поэтому с корабля нужно уходить, но к челнокам сейчас не пробраться.

Эр-сай явно колебался, эмоции толкали его к решительным действиям, но пространство возможных действий уже сузилось до предела. Иней оседал на волосы сублейтенанта, на прожженную куртку самой Ангелины. «Я замерзаю, – подумала она. – Еще немного, и не смогу идти».

– Надо попасть к телепорту, – предложила она и поняла, до чего охрип голос. – «Фениксо» на орбите Рудалака, если перебраться на планету, там можно затеряться.

– Хорошая идея, но вас выдает внешность.

– Я найду способ ее изменить.

Ангелина поднялась, оттолкнувшись от ледяной стены, проверила бластер и пошла вперед, осторожно подсвечивая проход фонариком.

Ксанте Ке-орн всегда знал – космос молчит. Молчит не в переносном, таинственном смысле, а в самом что ни на есть прямом – мертвая пустота вакуума не передает звуков. Внутри корабля, разумеется, вибрировали двигатели, электромагнитные колебания превращались в слова приказов, гудела вентиляция, звенели и выли тяжелые бластеры, стучали солдатские сапоги, но извне сквозь обшивку фрегата не проникало ни звука.

Обитаемые планеты – совсем иное дело. Крошечные по сравнению с бесконечным космосом, они не ведали его торжественного молчания, и густую атмосферу буквально пронизывали богатейшее разнообразие звуков – плеск воды, шелест сухих трав, птичье пение, голоса бесчисленных сирмийцы.

В первую ночь на Сирме капитан «Фениксо» внезапно понял, что слышит море. Рев прибоя заглушали слои бетона и тонны земли, тем не менее, тончайший отзвук оставался и даже в отгороженном силовом поле боксе создавал иллюзию открытого пространства. Под эти звуки Ксанте Ке-орн уснул, но почему-то не видел снов, если не считать искаженных усталым сознанием событий прошлого дня.

«Почему я заперт здесь? Я арестован? – раздался сквозь звуки прибоя его собственный голос». «О, нет, лишь задержаны для вашей же безопасности до начала разбирательства», – ответил безупречно-вежливый голос сублейтенанта Ни-кантро. «Что это за место? Тюрьма?». «Нет, закрытая от посторонних зона под зданием Сената». «Где сейчас Сой-карн?». «Вам не следует этого знать. Вы не покинете закрытую зону и не увидите его вплоть до заседания Комиссии». «Почему?». «Дело об измене генерала Консеквенсы слишком серьезно, чтобы спорить».

После этих слов Ни-кантро-во-сне, попрощавшись, исчез, а Ксанте Ке-орн очнулся, разбуженный негромким, но достаточно уверенным звуком чужих шагов.

Ночную темноту рассеивала тусклая лампа на потолке. Темная фигура остановилась по другую сторону тончайшей, но непроницаемой преграды. Держался гость прямо, был одет не в мундир, а в гражданский костюм. Он был уже сед, коротко стрижен, имел правильный и резкий, словно выточенный из мрамора профиль.