-- А почему Гилмот не ушел c с вами?

-- Остался прикрывать отход, -- хмуро бросил Курат. -- Отстреливался до последнего картриджа. Сам понимаешь, брат, что Гилмота надо вытаскивать. Раньше он был офицером, уже попадался на о мятеже, так что казнить будут на Сирме, медленно и после допросов. Ну и по дороге туда Эр-сай-младший на нем отыграется.

-- Что за младший?

-- Сублейтенант Алек Эр-сай. Брат того самого майора, которого мы казнили. Слышал, что вместе с Алеком на Минахан явилась баба-метиска. Вроде как полутерранка-полусирмийка. По мне так лучше десять раз умереть, чем попасть такой твари в руки.

Разговор прервал писк связи и пробившийся сквозь помехи голос Ке-орна.

– Во имя Космоса! Ты выжил, друг.

– Да, капитан, я жив и отыскал беглецов. Забери нас на на борт.

...Когда раскаленный воздух пустыни сменился прохладной искусственной атмосферой корабля и Мио захлестнула короткая и неудержимая радость спасения, которая, впрочем, быстро поблекла.

Ксанте окинул взглядом застывших в нерешительности сирмийцы. Они тоже украдкой разглядывали его, но тут же отводили глаза, и казалось, пытались теснее сбиться в кучу. «Великий Космос! Я искал людей в экипаж но это настоящие оборванцы, хорошо, если не бандиты».

Один из гостей смахнул с макушки поношенный капюшон. Черные волосы казались серо-бурыми из-за пропитавшей их пыли.

-- Меня зовут Курат, -- хрипло сказал гость. — Раньше служил армейским сержантом. Сослан на шахты за измену, которой не было. Вот это — Хэнси, бывший солдат планетарной обороны, что-то лишнее сболтнул, а что -- и сам не знает. Мы все такие вот… вы сами видите, кто.

– Я — капитан Ке-орн, -- прервал Курата Ксанте. -- Тот, кто выжил благодаря вашей помощи. Нам есть, что обсудить, но, вероятно, не сейчас. Вы все проделали сложный путь. Хотите поесть, отдохнуть?

-- Не могу. На грунте остались наши товарищи. Там много раненых, связь и телепорт не работают. Я привел с собой тех, кто может пилотировать. Дайте нам челнок, капитан, и мы заберем остальных. Я сейчас задам вопрос задаю вопрос и хочу услышать обдуманный ответ. Вы их примете?

Курат, казалось, затаил дыхание.

-- Да, приму, -- ответил Ксанте и отметил молниеносную перемену в облике экс-сержанта.

Спина Курата разогнулась, плечи расправились. Грязная одежда рабочего больше не скрывала армейской выправки.

– Я от души благодарен вам, капитан. Буду должен и долг верну.

– О долге поговорим потом. Даю вам час на отдых и готовлю челнок. Мио покажет синтезатор и путь на жилую палубу.

* * *

На борту «Фениксо», час спустя

– На челнок загрузили бластерные ружья и броню, – сказал Ке-орн Курату, провожая его на стыковочной палубе. – Броню наденьте прямо сейчас. У малого корабля есть автопилот, если будут проблемы с управлением, включите его. Желаю удачи и будьте осторожны. «Фениксо» вас подождет.

Как только составленный из экс-шахтеров десант покинул корабль, Ксанте вернулся на мостик. Ангелина ждала его, устроившись в кресле бортинеженера и наблюдая за тактическим экраном, который показывал схему территорий Минахана.

– Ты сильно взволнован, дорогой.

– Да. Я зол.

– Я чувствую эту злость. Что случилось?

– Мне сложно объяснить на эсперанто. Слово «энормеко» тебе знакомо?

– Да, это подлость, низость…

– Правильно. Только вот смысл слова на эсперанто – только бледная пень этого понятия на сирмийском. С этими людьми потупили подло. У них отняли свободу не по каким-то серьезным причинам, не по решению триумвиров. Нет, всего лишь по прихоти Сой-карна и его помощника — какого-то сумасшедшего майора. Сейчас я жалею о нашей фаторане – не хочу, что бы ты чувствовала даже тень моей ненависти.

«С виду Ксанте спокоен, едва повысил голос, но я чувствую его огонь. Если это только копия эмоций, которую создает фаторана, то каков же оригинал? Влад предупреждал меня о неуправляемой ярости сирмийцев».

Ли подошла к капитанскому креслу, тронула напряженное плечо Ке-орна, ощущая нестерпимо горячую ментальную волну.

– Судя по тому, какой в тебе огонь дорогой, Сой-карну следует бояться. И все же — не торопись. Ты победишь, а ради победы нужно иногда подождать.

Обжигающее ощущение ярости притупилось, огонь померк, плечо под пальцами Ангелины расслабилось.

– Спасибо, Ли.

– За что?

– За то, что не даешь моей ненависти превращаться в одержимость.

– Друзья Мио еще придут в себя. Из них ты составишь хороший экипаж.

– Я попытаюсь, но и ты помоги мне, милая. Не стоит показывать им мундир Альянса и нашивки отряда Кси.

– Мне лучше держаться в стороне?

– Нет! – Ксанте Ке-орн покачал головой. – Нет, не надо... И все-таки, пожалуйста, носи сирмийскую одежду постоянно. В синтезаторе много вариантов, может, кое-что тебе понравится. И еще... Ты владеешь нашим языком и навыками расшифровки. У Мио их нет. Смени его, и попробуй понять, что написано в бортовом журнале «Фениксо»...

– Хорошо. Ты объяснишь мне, как держаться с сирмийцами?

– О, Ли, если бы я мог! У нас сложный этикет, только вариантов приветствий около двух десятков. Ни земляне, ни, тем более, гирканцы не в состоянии разобраться в оттенках. Сам я провел на базе Кси полгода и все это время отлично обходился двумя-тремя.

– Так в чем тогда проблема?

– Ни в чем. Мы приняли на борт настоящих изгоев и оборванцев, так что обойдемся без этикета, хватит обычной дисциплины. Вероятно, они слегка удивятся, когда поймут, что их капитан возит с собой жену и рискует ее жизнью. Сообразив, что она землянка, удивятся еще сильнее, но вслух ничего не скажут. Мы по натуре кинестетики, возможно, кто-то попробуют взять тебя за руку – в основном из любопытства. Это не имеет оскорбительного смысла.

– И что мне делать?

– Все, что считаешь уместным ты сама, только помни – никаких других сородичей, кроме этих, у меня сейчас нет.

Планета Минахан

Невидимый под включенной маскировкой челнок постепенно сбрасывал высоту. Засыпанные песком развалины старых уже замаячили на горизонте, когда Курат сдавленно выругался.

– ……………..! Там, внизу, чужие корабли.

Растерянные шахтеры сгрудились у обзорного экрана. Шеренга легионеров Консеквенса, растянувшись полумесяцем, двигалась по песку. Такая редкая на первый взгляд, она отнимала у окруженных беглецов любую возможность сбежать.

– Я думал, они отдали нас пустыне, но Сой-карну нужно новое мясо.

– Что будем делать? – спросил подавленный Мио.

– Сейчас, увидишь, что… А ну всем сесть и пристегнуться! – рявкнул Курат, на этот раз обращаясь к другим пассажирам. – Носовой бластер на полную мощность. Хироки, вспомни, как метко умел ты стрелять.

Парень, который занимал кресло второго пилота и которого звали Хироки, положил ладони на тактическую панель управления бластерами. Челнок, развернувшись, вышел на линию атаки. Маскировка сползала, обнажая хищные контуры боевой птицы. Носовые бластеры ударили зеленым огнем, испаряя тела и расплавляя песок внизу. Вторым резким маневром Курат развернул челнок и повел его на посадку.

Малый корабль ткнулся в грунт и поднял тучу пыли. Сирмийцы, не обращай внимания на эту сухую мутную мглу, спрыгнули на грунт. Мио сделал то же самое, успев вовремя зажмурить глаза, но песок попал в уши и под броню возле шеи, а под ноги попало нечто, подозрительно похожее на обгорелый труп.

– Все чисто, – сообщил Курат. – Идем на грунт, может, наши раненые еще живы. Мио, смотри на браслет, не появится ли враг.

… Шахтеры попытались оттеснить Мио в арьергард, но он пристроился сразу за Куратом. Узкий проход сводил на нет численное превосходство. «Хорошо, если солдаты под землей не заметили атаку челнока, но если кто-то успел подать сигнал, нас встретят».

Засыпанный песком пол тоннеля поглощал звуки. Чем глубже, тем меньше становилось песка, и глухой топот нарастал, многократно отражаясь от стен. Возле распахнутой двери Курат молча вскинул руку, приказывая остановиться.