«Нас одиннадцать. Их двадцать семь. Стоят группой и не двигаются», – почти беззвучно прошептал он.

– Они нас не ждут. Стрелять сразу.

Мио вытащил бластер, остро ощущая холод металла.

– Не выставили часового, – шепнул Курат, криво усмехнувшись, – еще не успели.

Солдаты Консеквенсы, одинаковые фигуры в мундирах сине-стального цвета окружили уцелевших беглецов и поставили их на колени. Три тела лежали чуть в стороне, в свежей луже крови.

Мио задохнулся, его охватила тот самый бешеный гнев. Как ни странно, ярость совсем не мешала, она лишь придавала каждому движению точность. Он вскинул бластер и выстрелил, целясь в серую фигуру. Агенты Консеквенса, казалось, опешили, но лишь на миг, потом они развернулись и открыли ответный огонь, хотя надетая на еретиков броня и поглощала энергию выстрелов.

– Береги голову, – коротко бросил кто-то.

Чужой выстрел и впрямь опалил камень возле самого виска Мио. Преимущество неожиданности и превосходство в оружии сказывались, солдаты падали один за другим, но ни один из легионеров не отступил, хотя огонь легко прожигал ткань мундиров. Через пару минут все было кончено, и Мио присел рядом с одним из упавших товарищей, не в силах понять, жив ли тот или мертв.

– Раненых уносим, – буркнул Курат. – Всех, кто еще жив.

* * *

На борту "Фениксо"

Ке-орн ждал возвращения десанта на транспортной палубе. Яркая точка мигнула на экране, челнок приблизился и прошел через шлюз. Задняя дверь поднялась, пропуская беглецов на трап. Мио шел последним, волосы на его голове явно опалило огнем.

«Около семидесяти сирмийцев, – подумал Ксанте невесело. – Около тридцати раненых. Примерно пятнадцать – не могут идти сами».

От толпы отделилась фигура в лохмотья и неуверенно двинулись в сторону капитана.

– Благодетель...

– Я не благодетель, а капитан Ксанте Ке-орн.

– Если возможно, капитан… раненых нужно переместить в лазарет.

– Конечно, но хирурга на борту нет.

– Я раньше был хирургом, если вы позволите – могу снова им стать. – Ваше имя и звание?

– Ла-ханц. Бывший лейтенант медицинского дивизиона.

Ке-орн дрогнул в душе. «Каким образом даже офицер-врач попал в бунтовщики? Великий Брат! Сой-карн не просто мерзавец. Что же за игру он ведет?»

Встревоженный Мио пробился сквозь толпу и подобрался вплотную к Ке-орну.

– У меня есть просьба, капитан... Мое друга Гилмота арестовали и увезли на «Телене». Он — тот самый человек, который помог тебя спасти. Помоги и ты ему, забери на «Фениксо».

-- Ты же понимаешь, Мио, захват «Телена» -- это бунт. Мы станем настоящими мятежниками.

-- Да, капитан, я все понимаю.

-- Впрочем, вмешавшись в разборки на Минахане, я уже, считай взбунтовался... Кто он, Гилмот?

-- Был капитаном, как и ты, говорит, он из клана Ли-Тара.

-- Первая дюжина патрицианский семей Сирмы… Сой-карн нажил с влиятельных врагов… Я помогу Гилмоту, Мио. Во всяком случае, мы разыщем «Телен». А пока что — займись новичками. Проследи, чтобы они вымылись и переоделись. Объясни им правила поведения на борту.

Сказав это, Ксанте Ке-орн развернулся и ушел на мостик.

* * *

На борту «Фениксо», шестнадцать часов спустя

Ангелина очнулась от короткого сна и поняла, что дремала за столом, уровни голову на скрещенные руки. Сирмийское платье, непривычно длинное, доходило до щиколоток, но оказалось удобнее короткого и жесткого парадного мундира Альянса.

Ксанте, ожидая ее пробуждения, неподвижно сидел в кресле напротив.

– Я все раздумывал, тревожить ли твой сон, – тихо сказал он. – Спать в такой позе неудобно.

– Как твои дела?

– Раненых лечат, обреченные мертвы.

– Как прошла церемония похорон?

– Достойно. Мы поместили тела в капсулы и отправили их в корону ближней звезды. Из пятнадцати раненых поправятся только десять. Еще одна неприятная новость – бывшим кораблем. Эс-маро теперь командует брат майора Эр-сая.

– Ого!

– Вот и я, узнав об этом, только и сказал, что «ого». Эр-сая-младшего зовут Алек. Я его слегка знаю, это выпускник академии на Сирме, в отличие от Эс-маро, хорошего рода, хотя и не из самый высшей знати. Юноша наверняка очень способный, для командира корабля слишком молодой и к тому же одержим местью.

– Тебя это печалит, дорогой?

– Печалит необходимость воевать с другими сирмийцами, но если не догнать «Телен», Гилмот окажется в руках Сой-карна, и уж поверь, там он расскажет все.

– Это опасно?

– Опасно. Генерал узнает, что сосланные искали и нашли передатчик, это сделает явным след отряда Кси. Сой-карн, как у вас говорят, сложит два и два, после чего догадается, что во время феснийской операции кое-кто из сирмийцев выжил. Возможно, он и не свяжет сбежавшего «Аэсанто» со мной, но эффект от маскарада людей Келли полностью исчезнет. Таким образом, мы на грани провала, любимая...

– Всегда остается возможность уйти на «Фениксо» под маскировкой.

– Бегство не выход. Чем больше аргументов у Сой-карна, тем сложнее разоблачить его измену перед триумвирами. Если понадобится, он объявит всю мою погибшую флотилию предательской, а Гилмот под пытками даст любые показания, какие только генерал захочет.

– Вот дерьмо! Что Алек Эр-сай делал на Минахане?

– Зачищал остатки «изменников», то есть подбирал пленников для допроса. Это месть и ненависть, Ли, обычная страсть сирмийцев.

– Откуда ты все это знаешь?

– Курат — бывший сержант. Он отдохнул и рассказал мне многое. Он весь в шармах, на левой руке нет одного мизинца, но память острая.

– Курат рассказал тебе про судьбу майора Эр-сая?

– Да, они судили майора и приговорил его к смерти. Немного жаль. Этот несчастный не был свободен в своих поступках, по приказу генерала Сой-карна ему повредили мозг, это поняли даже шахтеры.

– Но они ведь его не пощадили?

– Можно простить многое, и даже пытки, но продажу в рабство простить невозможно. Эр-сай воистину сошел с ума, если посягнул на природный инстинкт сирмийцев.

– Как он умирал?

– Быстро и чисто. Застрелили и похоронили в пустыне.

– Что ты рассказал Курату про нас с тобой?

– Почти все. Объяснил, что я бывший офицер Консеквенса, у которого большие неприятности. Мой мозг был изменен по приказу генерала Сой-карна, примерно так же, как у Эр-сая, но я попал в плен к терранам, и женщина-псионик очистила мой разум. Я не стал отрицать, что от ее методов чуть не умер. Я предупредил его, что ты – моя жена, люди с базы Кси – наши единственные союзники, остальные терран откроют по фрегату огонь. Если агенты генералы Сой-карна поймут, что я жив, они сделают то же самое.

– Как бывший сержант принял такие откровения?

– Твердо и достойно. Этот парень мне нравится. Сказал что-то вроде «это ваш корабль, капитан, вы устанавливаете здесь порядки». Если нам, дорогая, нужен толковый командир десанта -- Курат годится.

– Это радует.

Ангелина встала, расстегнула обе фибулы и отложила в сторону плащ, задумчиво осмотрела на непривычные сирмийские ботинки, а потом стащила их и осталась босиком.

– Ты еще что-то еще хотел рассказать?

– Хотел. Про Сой-карна. Говорят, он в юности, этак лет двести назад, он пытался засылал агентов на Ферей, который, как ты сама знаешь, участник вашего Альянса.

-- Зачем?

-- Чтобы перетянуть ферейцев на сторону Сирмы.

– А ничего, что Сой-карн был слишком молод? Ну, по вашим меркам...

– Пускай молод, зато успел повоевать. Затея его, впрочем, провалилась. Возможно, поэтому, а, возможно, и по другим причинам, от упоминания о ферейцах генерала до сих пор коробит. Еще, говорят, он любит травить противников ядами, а дуэлями себя не утруждает. Иногда флайеры его врагов разбиваются некстати. Бывают, кое-то получает кинжал под ребро. В общем, генерал очень непрост и имеет мощную поддержку, хотя его друзья, возможно, не вполне понимают, с чем столкнулись. Как мне кажется, триумвиры не слишком-то любят его. Не любят, но… возможно, опасаются.