– Знаешь, я вдруг вспомнила Карину, которая погибла на Солито. Сейчас мне почти что жаль эту девушку.

– Карина не стоит твоего сочувствия. Она -- преступница по меркам и Империи, и Альянса. Что касается тех полукровок, их действительно очень жаль. Находка оказалась скандальной. Ваш Космофлот попытался вернуть их на Ферей, хотя матери, наверное, уже были мертвы. Потом случилось то самое, о чем я хотел сказать – парламент Ферея отказал Космофлоту, сославшись на «искаженную биологию» детей. Целая цивилизация в составе Альянса, управляемая разумными людьми, испугалась подобрать сирот.

– А Сирма их приняла бы?

Ке-орн задумался, рассматривая темную кромку прибоя.

– Полагаю, да, на роль кого-нибудь вроде Карины. Незавидная участь.

– Ты невероятно честен.

– Мне сложно хоть что-нибудь скрыть от тебя, Ли.

– Чем закончилась история?

– Земляне были шокированы отказом ферейцев, но порицать обычаи друзей не стали. Отвергнутых детей держали в приюте, позднее их взял на попечение известный тебе посол Измайлов. Больше мне ничего не известно. Теперь сама видишь, какие у них сложности с объединением...

– А как ты сам относишься к воссоединению с Землей?

Ксанте снова задумался.

– Если честно, такие фантазии мне не нравится, -- сказал он, вздохнув. — Однако, это не то, за что следует загонять на Минахан.

– Хм... И что мы теперь будем делать, дорогой?

– Полагаю, ничего особенного. Я безумно рад тебе, и довольно мрачных тем. Не думай о них хотя бы сейчас... Не думай хотя бы сегодня...

– Госпожа Натари Ке-орн готова вас принять, – раздался за спиной голос слуги, и Ангелина вздрогнула, освободив из ладони Ксанте свои пальцы.

– Надеюсь, скоро вернуться, ты уж дождись меня здесь...

Ангелина прошла узким коридором, и потом скользнула в проход между не до конца отодвинутой портьерой и каменным косяком двери. госпожа Натари сидела на обитой тканью скамье с подлокотниками, но без спинки, темный подол платья сирмийки касался мозаичного пола.

– Здравствуй, дочка, и садись, – сказала она, указывая в сторону кресла напротив. – Я хочу посмотреть на твое лицо.

Сухое оливкового цвета лицо самой госпожа Натари покрывала неглубокая частая сетка морщин. «Сколько ей лет? – подумала Ангелина. – уж явно гораздо больше ста. Она не дряхлая по сирмийским меркам, но вот по людским... ».

– Я в чине лейтенанта застала войну с людьми, которая случилась сто лет назад – заговорила Натари, словно угадывая мысли, и по спине Ли пробежал легкий холодок. – И я не телепат, дорогая, но вас выдает выражение глаз.

– Рада видеть вас, госпожа.

– Не лги, ты не рада, ты растеряна.

– Я лишь соблюдаю правила вежливости.

– Которые у терран лишены всякого смысла.

Хозяйка дома поднялась, отошла к небольшому столику и вернулась, сжимая в руке небольшой предмет.

– Мой сын не очень разговорчив, но с ним приехал тот маленький солдат... Я расспросила Мио и знаю, что вы сделали с Ксанте… Не надо. Не спорь со мной, лучше заберите себе вот это.

Натари вложила Ангелине в ладонь маленький диск, похожий на стандартный образец медицинского импланта.

– Не думай, что я ненавижу тебя, дочка, – продолжила Натари, – Я ценю тебя и восхищена твоим огнем. Только ты не сирмийка. Постарайся хотя бы понять, с чем теперь имеешь дело. Один раз терране едва не убили моего сына, так не навреди ему во второй раз...

… Ке-орн встретил Ангелину все на той же террасе с видом на залив.

– Ты огорчена? Что сказала моя мать?

– Ничего особенного, но она со смыслом вернула мне вот эту вещь... – Ли показала маленький металлический диск на раскрытой ладони. – Имплант доктора Влада, который вообще-то, спасал тебе жизнь.

– Дай его сюда.

– А если не отдам?

– Придется отобрать.

– Интересно, что подумают слуги, если увидят эту эпическую битву за технологии Земли? Пожалуй, забирай просто так, я не стану их смущать.

Через миг выброшенный Ке-орном кусочек металла свернул во мраке и упал в прибой под обрывом.

– Ксенте, Ксанте... Влад хотел тебе добра. Он просто старый хирург.

– Не хочу я думать про Влада, и про нашего триумвира -- тоже не хочу. Я люблю тебя – это истина.

Ли вдруг вспомнила фразу из полузабытой книги, которую читала очень давно, перед самой первой операцией на Гиркане, ожидая возможной высадки в составе резервной группы.

«Amor vincit omnia»[любовь побеждает все (лат.)].

«Amor caecus» [любовь слепа (лат.)] – отозвался из пустоты чужой скептический голос, но звучал он очень глухо.

Ночь шла к середине. Шторм в заливе усилился. Свежий ветер принес и уронил на лицо Ангелины первые капли дождя.

Окончательное прощание с прежней командой «Фениксо» произошло через два месяца. Все бывшие отщепенцы, выжившие на Минахане и во время атаки Сой-карна, собрались в одном и том же месте, туда же явился Ке-орн.

«Ну вот и все, – подумал он, – столько опасностей, столько тревог и побед... и теперь конец. Сейчас всем нам больно, но скоро это пройдет. Путь чести иногда так труден... Хироки и Курат мертвы. Живы Гилмот, Ла-ханц... – только вот чтобы их спасти, я должен их потерять. Алека с нами нет, он где-то в на дальнем рубеже, сублейтенанту еще предстоит найти свой путь...».

– До встречи, капитан... – тихо сказал Гилмот Ли-тара, подойдя поближе. – Ты дал мне второй шанс, этого не забуду.

– Храни тебя Космос, друг.

Он крепко обнял оберлейтенанта, и ощутил тоску расставания.

– Прощайте, Ла-ханц, на моем корабле вы спасли многих, не сомневаюсь, многих спасете еще.

– Я не вернусь на флот буду работать в колониях, капитан. Выберу что-нибудь вроде Минахана.

– В колониях будет сложно.

– Возможно, именно поэтому.

Стрелок Хироки остался в одинокой могиле на Солито, но слово взял кто-то другой из шахтеров Минахана.

– Вы вернули нам надежду, капитан, спасли, когда мы умирали, -- сказал он.

– Будьте счастливы. Прощайте.

– Если понадобится, только позовите – мы найдем вас, несмотря на запреты. Кстати, этот негодный шпион Эс-маро тоже явился. Он с нами почти не разговаривает, но очень хочет увидеть вас.

Агент сенатора и впрямь старался держаться в стороне.

– Прощайте, капитан. Вашего бесподобного «Аэсанто» я никогда не забуду... – сказав это, Эс-маро ухмыльнулся отчасти саркастически, но при этом довольно грустно.

– Прощайте,

– Прощайте, капитан, -- повторяли другие.

– Прощайте, прощайте навсегда.

Наступило молчание, которое, впрочем, не затянулось надолго. Бывший экипаж разом вскинул рук, салютуя, и капитан отсалютовал им в ответ. Через миг вспыхнул вихрь телепортации, бетонная площадка исчезла, исчезли цветущие поля Сирмы бледно-багровое небо, тонкие облака и ветер, который нес пронзительный запах цветов.

… Заняв свое место на мостике «Фениксо», Ксанте Ке-орн привычно опустил руки на сенсоры подлокотников, окинул взглядом полузнакомые лица людей, недавно набранных среди вассалов дома Аль-саэхир. Корабль откликнулся на прикосновение так, как он откликался всегда. Карта сектора проступила на экране, очертив контуры нейтральной зоны.

– Старт! – приказал Ксанте, перед тем, как варп-прыжок превратил мир во вспышку.

Итак, трилогия завершена, многие герои «Хроник» расстались, но их история не закончена.

Отряд Кси продолжит свою работу.

Посол Измайлов будет двигаться к главной цели Лиги — к воссоединению человечества.

Марту и Ке-орну предстоит еще одна встреча при чрезвычайных обстоятельствах.

Капитан Русанов достигнет ранга адмирала и встанет на пути ксено-вторжения.

Кай Эсперо сыграет важную роль в галактической войне [и никогда не умрет].

Per aspera ad astra.